– Что случилось? – опасливо спросил Рон. До этой минуты он и Гермиона склонялись над стопкой исписанных листков и нарисованных вручную карт, усеявших конец длинного стола, однако теперь вглядывались в Гарри, который, подойдя к ним, бросил поверх их пергаментов газету.
На них смотрел большой портрет крючконосого, черноволосого мужчины, заголовок под фотографией сообщал:
«СЕВЕРУС СНЕГГ УТВЕРЖДЕН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА».
– Не может быть! – воскликнули Рон с Гермионой.
Гермиона опомнилась быстрее, чем Рон. Она схватила газету и начала вслух читать сопровождающую снимок статью:
– «Северус Снегг, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения её пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Тёмных искусств.
– Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…»
– Состоящим в том, чтобы убивать людей и отрезать им уши, я так понимаю! – фыркнула Гермиона. – Снегг в директорах! Снегг в кабинете Дамблдора… Ну, Мерлиновы кальсоны! – вдруг завизжала она с такой силой, что Гарри и Рон подпрыгнули. Гермиона выскочила из-за стола и полетела прочь из кухни, крикнув на бегу: – Сейчас вернусь!
– Мерлиновы кальсоны? – повторил позабавленный Рон. – Похоже, она чем-то расстроена.
Он подтянул к себе газету и дочитал посвящённую Снеггу статью.
– Другие преподаватели этого не потерпят. МакГонагалл, Флитвик, Стебль – все они знают правду, знают, как умер Дамблдор. Они не примут Снегга в директора. А кто такие Кэрроу?
– Пожиратели смерти, – ответил Гарри. – Там дальше есть их портреты. Они были на башне, когда Снегг убил Дамблдора, так что теперь все старые друзья в сборе. К тому же, – с горечью произнёс он, опускаясь на стул, – не думаю, что прочим профессорам есть из чего выбирать, они могут только остаться в школе. Если за Снеггом стоит Министерство и Волан-де-Морт, им придётся либо остаться и преподавать, либо провести несколько лет в Азкабане – да и то при условии, что им повезёт. Думаю, они не уйдут и попытаются хоть как-то защитить учеников.
Кикимер с большой супницей в руках торопливо приблизился к столу и, негромко посвистывая сквозь зубы, разлил суп по девственно чистым тарелкам.
– Спасибо, Кикимер, – сказал Гарри, переворачивая газету, чтобы не видеть лица Снегга. – Ну что ж, по крайней мере, теперь мы точно знаем, где найти Снегга.
Он занялся супом. С тех пор как Кикимер получил медальон Регулуса, его кулинарные способности разительно улучшились: сегодняшний французский луковый суп был самым вкусным, какой когда-либо пробовал Гарри.
– У дома так и торчит целая компания Пожирателей смерти, – между двумя ложками сообщил он Рону. – Нынче их больше обычного. Похоже, они надеются, что мы выйдем из дома со школьными чемоданами и побежим на «Хогвартс-экспресс».
Рон взглянул на часы:
– Я о нём целый день вспоминал. Поезд ушёл почти шесть часов назад. Мы могли бы сейчас ехать в нём, да вот не едем. Странное ощущение, правда?
Перед мысленным взором Гарри возник алый паровоз, тянущий среди поблёскивающих полей и холмов переливчатую алую гусеницу вагонов, в одном из которых сидит он с Роном. Гарри не сомневался, что Джинни, Невилл и Полумна сидят сейчас бок о бок, быть может, недоумевая, куда подевались Рон с Гермионой, или разговаривая о том, как им лучше ставить палки в колеса новому режиму Снегга.
– Они едва не увидели, как я возвращаюсь, – сказал Гарри. – Я неудачно приземлился на верхней ступеньке, мантия немного соскользнула.
– И со мной каждый раз то же самое. Ну вот и она, – прибавил Рон, вытянув шею, чтобы получше разглядеть вернувшуюся на кухню Гермиону. – И что-то притащила, клянусь трусами Мерлина.
– Я вдруг вспомнила про эту штуку, – пояснила запыхавшаяся Гермиона.
Она принесла большую картину в раме и теперь, опустив её на пол, схватила стоявшую на посудном столе расшитую бисером сумочку. Открыв её, Гермиона принялась запихивать в сумочку картину, определённо великоватую для такого маленького вместилища. Впрочем, через несколько секунд картина исчезла, как и многое другое, в объёмистых глубинах сумочки.
– Финеас Найджелус, – пояснила Гермиона и бросила на стол сумочку, которая издала при этом ставший уже привычным громкий дребезг.