Она кивнула, все еще вытирая глаза и невольно улыбнувшись.
— Было бы хорошо, если б ты попала в Слизерин, — сказал Снейп, воодушевленный тем, что она немного повеселела.
— Слизерин?
Один из мальчиков, до сих пор не обращавший внимания на Лили и Снейпа, повернул голову, и Гарри, следившей только за парой у окна, узнал своего отца. Тот был таким же худым и черноволосым, но чувствовалось, что он окружен заботой и любовью — тем, чего так не хватало Снейпу.
— Да кому нужен этот Слизерин? Я бы сразу ушел, а ты? — спросил Джеймс у мальчика, развалившегося на сидении напротив, и Гарри вздрогнул, узнав Сириуса. Сириус не улыбнулся.
— Все мое семейство училось в Слизерине, — произнес он.
— Чтоб мне провалиться, — отреагировал Джеймс. — А я-то думал, ты нормальный.
— Может быть, я нарушу традицию, — усмехнулся Сириус. — А куда бы ты хотел попасть, если б мог выбрать?
— В Гриффиндор, где храбрость полнит сердце, — Джеймс взмахнул воображаемым мечом. — Как мой отец.
Снейп тихонько фыркнул, и Джеймс повернулся к нему.
— Что-то не устраивает?
— Ну почему, — сказал Снейп, хотя его презрительная усмешка говорила об обратном. — Если считаешь, что сила есть — ума не надо…
— А ты куда надеешься попасть, не имея ни того, ни другого? — вмешался Сириус.
Джеймс расхохотался. Лили выпрямилась, покраснела и неприязненно посмотрела на мальчишек.
— Пойдем, Северус, — сказала она. — Найдем другое купе.
— Ууууу…
Джеймс и Сириус передразнили ее тонкий голосок, а Джеймс еще и попытался поставить Снейпу подножку, когда тот проходил мимо.
— До встречи, Сопливус! — крикнул кто-то из них, прежде чем дверь купе захлопнулась.
И изображение снова расплылось.
Гарри стоял за спиной у Снейпа, лицом к уставленным свечами факультетским столам.
— Эванс Лили! — объявила профессор МакГонагалл.
Гарри видел, как его мама нетвердой походкой вышла вперед и села на расшатанную табуретку. Профессор МакГонагалл надела ей на голову Сортировочную Шляпу, и та, едва коснувшись темно-рыжих волос, воскликнула:
— Гриффиндор!
Гарри услышал, как тихо застонал Снейп. Лили сняла шляпу, протянула ее профессору МакГонагалл и побежала к радостно приветствовавшим ее гриффиндорцам. Но она все же оглянулась на Снейпа, грустно улыбнувшись ему. Гарри увидел, как подвинулся Сириус, уступая ей место. Лили узнала в нем мальчишку из поезда, скрестила на груди руки и демонстративно повернулась спиной.
Церемония продолжалась. Гарри смотрел, как Люпин, Петтигрю и его отец присоединились к Лили и Сириусу за гриффиндорским столом. Наконец, когда осталось не больше дюжины нераспределенных учеников, профессор Макгонагалл вызвала Снейпа.
Вместе с ним подойдя к табурету, Гарри видел, как тот надел шляпу.
— Слизерин! — выкрикнула Сортировочная Шляпа.
И Северус Снейп отправился в противоположный конец Большого Зала, прочь от Лили, туда, где его приветствовали слизеринцы, где Люциус Малфой, с сияющим на груди значком старосты, похлопал его по спине, когда Снейп занял место рядом…
И снова все изменилось…
Лили и Снейп брели через школьный двор и явно о чем-то спорили. Гарри пришлось ускорить шаг, чтобы догнать их и ничего не пропустить. Поравнявшись с ними, он заметил, как они выросли. Похоже, с церемонии Сортировки прошло несколько лет.
— …но ведь мы были друзьями, — говорил Снейп. — Лучшими друзьями.
— Мы и сейчас друзья, Сев, но мне не нравятся некоторые личности из твоего круга общения. Извини, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер, только подумай! Что ты нашел в нем, Сев, он же совершенно ужасен?! Ты знаешь, что он пытался сделать с Мэри Макдональд? — Лили подошла к колонне и прислонилась к ней спиной, глядя в его худое лицо землистого цвета.
— Ерунда, — ответил Снейп. — Всего лишь шутка…
— Это была черная магия, и если тебе это кажется смешным…
— А как насчет компании Поттера и их выходок? — краснея, не в силах скрыть обиду, требовательным тоном поинтересовался Снейп.
— При чем тут Поттер? — удивилась Лили.
— Они шляются где-то по ночам. Этот их Люпин какой-то странный. Куда он все время исчезает?
— Он болен, — сказала Лили. — Они говорят, он болеет.
— Каждый месяц в полнолуние?
— Я знакома с твоей теорией, — холодно ответила Лили. — В любом случае, что тебе нужно от них? Какое тебе дело до того, чем они занимаются по ночам?
— Я всего лишь пытаюсь объяснить, что они не такие замечательные, какими их считают, — пристальный взгляд Снейпа заставил Лили покраснеть.
— Зато они не используют черную магию, — понизила голос девушка. — А ты неблагодарный. Я слышала, что случилось однажды ночью. Ты полез в тоннель под Дракучей Ивой, а Джеймс Поттер от чего-то там тебя спас…
— Спас?! Спас? — выкрикнул Снейп с исказившимся лицом. — Думаешь, он герой? Да он же свою шкуру спасал и друзей своих тоже! Ты не посмеешь… Я не позволю…
— Не позволишь мне что? Не позволишь?
Светло-зеленые глаза Лили сузились, и Снейп пошел на попятный.
— Я не имел в виду… Я просто не хочу смотреть, как тебе морочат голову… Ты же нравишься Джеймсу Поттеру, ты ему нравишься! — казалось, слова срываются с его губ против его воли. — А он… все думают… ну, звезда квиддича, все такое… — все бессвязнее бормотал Снейп, охваченный ненавистью. Брови Лили удивленно поползли вверх.
— Я знаю, что Джеймс Поттер — заносчивый ублюдок, — перебила она. — Можешь мне не рассказывать. Но шуточки Мальсибера и Эйвери — это зло. Зло, Сев. Я не понимаю, как ты можешь дружить с ними.
Гарри сомневался, что Снейп услышал ее слова о Мальсибере и Эйвери. Заслышав выпад в адрес Джеймса, он расслабился, и, когда они снова пошли рядом, походка Снейпа обрела легкость.
И снова смена картинки…
Гарри увидел, как Снейп вышел из Большого Зала после сдачи С.О.В. по защите от темных искусств, выбрался из замка и неотвратимо начал приближаться к буку, под которым сидели Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но на этот раз Гарри старался не подходить слишком близко, зная, что случится после того, как Джеймс, издеваясь, подвесит Северуса вверх ногами. Он помнил, что сейчас произойдет, и не хотел ни видеть этого, ни слышать. Подошла Лили и встала на защиту Снейпа. Издалека донесся голос униженного и разозленного Снейпа, выкрикивающего непростительное слово: «Грязнокровка».
И опять смена изображения…
— Прости.
— Меня не волнуют твои извинения.
— Прости меня!
— Не трать зря слова.
Была ночь. Лили стояла в халате, скрестив руки на груди, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.
— Я вышла только потому, что Мэри рассказала, будто ты собираешься спать здесь.
— Да, я собирался. Я не хотел называть тебя грязнокровкой, это просто…
— Вырвалось? — в голосе Лили не слышалось ни капли сочувствия. — Слишком поздно. Я годами находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, как я вообще могу с тобой общаться. Ты и твои драгоценные друзья-Упивающиеся… Видишь, ты даже не отрицаешь этого! Не можешь дождаться, когда примкнешь к Сам-Знаешь-Кому?
Он открыл было рот, но закрыл, не проронив ни слова.
— Я больше не могу притворяться. Ты выбрал свой путь, а я — свой.
— Нет… послушай, я не хотел…
— … называть меня грязнокровкой? Но ведь ты называешь так всех, кто такой же, как я, Северус. Чем я отличаюсь от них?
Он пытался что-то сказать, но Лили бросила на него презрительный взгляд, развернулась и исчезла за портретом.
Коридор исчез, и прошло немного больше времени, прежде чем картинка изменилась: казалось, Гарри летел сквозь меняющиеся предметы и цвета, когда окружающий мир снова обрел четкость. Теперь он стоял на вершине холма в холодной тьме, слыша только свист ветра, треплющего голые ветви деревьев. Взрослый Снейп, тяжело дыша, вертелся на месте, крепко сжимая в руке палочку, поджидая чего-то или кого-то. Его страх передался Гарри и, даже уверенный в своей безопасности, он оглянулся через плечо, пытаясь понять, кого дожидается Снейп.