— У нас есть работа. Я мог бы попросить Кингсли…
— Нет, — сразу ответил Билл. — Я сам, я поеду.
— Куда это вы собираетесь? — одновременно спросили Тонкс и Флер.
— За телом Шизоглаза, — ответил Люпин. — Мы должны забрать его.
— Разве это не может?.. — начала миссис Уизли, бросая умоляющий взгляд на Билла.
— Подождать? — закончил Билл. — Нет, если ты, конечно, не хочешь, чтобы его забрали Упивающиеся смертью.
Все молчали. Люпин и Билл попрощались и вышли.
Остальные уселись на стулья — все, кроме Гарри, который остался стоять. Внезапность и неотвратимость смерти, казалось, витала в воздухе.
— Мне надо идти, — сказал Гарри.
Десять пар глаз уставились на него.
— Не говори глупостей, Гарри, — сказала миссис Уизли. — О чем ты?
— Я не могу здесь оставаться, — он потер лоб, шрам снова покалывало — такого не было уже больше года. — Вы все в опасности, пока я с вами. Я не хочу…
— Да не будь же таким глупцом! — воскликнула миссис Уизли. — Весь смысл сегодняшнего плана был в том, чтобы доставить тебя сюда целым и невредимым, и слава Богу, он сработал. И Флер согласилась играть свадьбу здесь, а не во Франции, и мы все устроили так, чтобы все вместе могли за тобой присмотреть…
Она не понимала, что своими словами заставляла его чувствовать себя только хуже.
— Если Волдеморт узнает, что я здесь…
— Но откуда?
— Есть целая дюжина мест, где ты бы мог сейчас быть, Гарри, — сказал мистер Уизли. — У него нет возможности узнать точно, в чьем ты доме.
— Но я же не за себя волнуюсь!
— Мы знаем, — тихо произнесла миссис Уизли, — но если ты уйдешь, это сведет на нет смысл всех наших сегодняшних усилий.
— Никуда ты не пойдешь, — проворчал Хагрид. — Вот те на! Гарри, после всего, через что мы прошли, пытаясь доставить тебя сюда?
— Да, и что насчет моего уха? — вставил Джордж, приподнимаясь на подушках.
— Я знаю…
— Шизоглаз не захотел бы…
— Я ЗНАЮ! — заорал Гарри. Он чувствовал себя так, словно его окружили и не оставили выбора. Неужели они полагали, будто он не знал, что они для него сделали? Неужели не понимали, что именно поэтому ему лучше покинуть их сейчас, пока он не причинил им еще больше вреда? Повисла долгая и неприятная тишина. Его шрам продолжал покалывать и пульсировать. В конце концов миссис Уизли произнесла, очевидно, пытаясь сменить тему:
— Где Хедвиг, Гарри? Мы могли бы поместить ее вместе со Свинристелем и дать ей что-нибудь поесть.
Он почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не в силах сказать ей правду, он допил остатки огневиски, чтобы не отвечать.
— Погоди чуток — вот все узнают, что ты снова это сделал, — сказал Хагрид. — Отразил его нападение, сражался с ним, когда он напал прямо на тебя!
— Это был не я, — коротко ответил Гарри. — Это была моя палочка. Она действовала сама по себе.
Повисла недолгая пауза, а потом Гермиона мягко произнесла:
— Но это невозможно, Гарри. Ты, наверное, имеешь в виду, что воспользовался магией, сам того не желая, что действовал инстинктивно?
— Нет, — покачал головой Гарри, — мотоцикл падал, и я даже не знал, где точно находился Волдеморт, и тогда палочка сама направила мою руку, сама нашла его и выстрелила заклинанием, которого я даже не знаю. Я никогда раньше не вызывал золотое пламя.
— Часто бывает, — сказал мистер Уизли, — что ты находишься в сложной ситуации и нечаянно используешь магию, о которой не имеешь ни малейшего представления. Маленькие дети, до того как их начинают обучать…
— Это было совсем не так, — сказал Гарри сквозь зубы. Его шрам горел, и он чувствовал злобу и досаду; его сводило с ума, что все вокруг вообразили, будто он обладает силой, способной сравниться с силой Волдеморта.
Все молчали. Они ему не верили. Внезапно Гарри понял: он никогда раньше не слышал о том, чтобы палочка сама по себе творила волшебство.
Его шрам жгло от боли, и он с усилием сдержал стон. Пробормотав что-то о свежем воздухе, он поставил стакан и вышел из комнаты.
Когда он пересекал двор, огромный тестрал взглянул на него, зашуршал своими большими, как у летучей мыши, крыльями и продолжил жевать траву. Гарри остановился у ворот в сад, уставился на разросшуюся зелень, потирая лоб и думая о Дамблдоре.
Дамблдор поверил бы ему, он точно знал это. Дамблдор знал бы, как и почему палочка Гарри действовала самостоятельно, потому что у Дамблдора всегда были на все ответы, ведь это он объяснил Гарри таинственную связь, существовавшую между его палочкой и палочкой Волдеморта… Но Дамблдор, как и Шизоглаз, как и Сириус, как и его родители, как и его бедная сова — все они ушли туда, где Гарри уже не мог с ними поговорить. Он почувствовал жжение в горле, и оно не имело никакого отношения к огневиски.
И вдруг, ниоткуда, боль в шраме стала невыносимой. Он схватился за лоб, зажмурил глаза, а в голове у него закричал голос.
— Ты говорил, что проблема будет решена, если использовать другую палочку!
В разум Гарри ворвался образ истощенного старика в лохмотьях, валяющегося на полу, кричащего жутким протяжным криком — криком бесконечной агонии….
— Нет! Нет! Умоляю… прошу… — Ты солгал Лорду Волдеморту, Олливандер!
— Я не лгал… Клянусь, не лгал…
— Ты пытался помочь Поттеру, помочь ему сбежать от меня!
— Клянусь, я не пытался… Я думал, что другая палочка сработает….
— Тогда объясни, что же произошло. Палочка Люциуса уничтожена!
— Я не понимаю… Связь… существует только… между вашими двумя палочками…
— Ложь!
— Пожалуйста… Умоляю…
И Гарри увидел, как бледная рука поднимает палочку, и почувствовал безумный гнев, охвативший Волдеморта; увидел хрупкого старика на полу, извивающегося от боли…
— Гарри?
Все закончилось так же внезапно, как и началось: Гарри стоял в темноте, держась за ворота; его трясло, сердце билось со страшной скоростью, шрам все еще покалывало. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что Рон и Гермиона стоят рядом.
— Гарри, возвращайся в дом, — прошептала Гермиона. — Ты ведь больше не помышляешь об отъезде?
— Да, друг, ты обязан остаться, — сказал Рон, хлопая его по спине.
— С тобой все в порядке? — спросила Гермиона, подошедшая достаточно близко, чтобы взглянуть ему в глаза. — Выглядишь ты просто ужасно.
— Ну, — дрожащим голосом произнес Гарри, — по крайней мере, я выгляжу лучше, чем Олливандер.
Когда он закончил свой рассказ, Рон выглядел потрясенным, а Гермиона — совершенно испуганной.
— Но это должно было прекратиться! Твой шрам — я думала, с тобой такого больше не случается! Ты не можешь позволить вашей связи снова укрепиться… Дамблдор хотел, чтобы ты закрыл свой разум! — когда он не ответил, она схватила его за руку. — Гарри, он захватил и Министерство, и газеты, и половину магического мира! Не позволяй ему проникнуть и в твою голову![6]
Глава шестая — Упырь в пижаме
Потрясение от смерти Шизоглаза не проходило несколько дней. Гарри все время ждал, что тот вот-вот приковыляет через заднюю дверь, подобно остальным членам Ордена, сновавшим туда-сюда с новостями. Ему казалось, что чувство вины и скорби можно облегчить только действием и что он должен немедленно отправиться на поиски хоркруксов.
— Ну, ты же ничего не можешь поделать с… — слово «хоркрукс» Рон произнес одними губами, — пока тебе не исполнится семнадцать. Они по-прежнему могут тебя отследить, ведь Надзор еще не снят. Но строить планы мы может и здесь, так? Или, — он перешел на шепот, — ты уже знаешь, где находится Тот-Кого-Нельзя-Называть?
— Нет, — признал Гарри.
— Кажется, Гермиона проводила какие-то исследования, — сказал Рон. — Она говорила, что приберегла все до твоего появления.
Они остались за столом после завтрака. Мистер Уизли и Билл только что ушли на работу. Миссис Уизли поднялась наверх — будить Гермиону и Джинни, а Флер отправилась принимать ванну.