— Они не смогут меня отслеживать, начиная с тридцать первого числа, — сказал Гарри. — То есть мне надо пробыть здесь четыре дня. Потом я…
— Пять дней, — решительно поправил его Рон. — Нужно остаться на свадьбу. Они нас прибьют, если мы ее пропустим.
Гарри понял, что под «они» подразумевались Флер и миссис Уизли.
— Плюс один день, — настаивал Рон, но Гарри по-прежнему был не согласен.
— Разве они не понимают, как это важно?
— Конечно, нет, — ответил Рон. — Они ни о чем не догадываются. И, раз уж ты об этом заговорил, нам есть что обсудить.
Рон бросил взгляд в коридор, проверяя, не вернулась ли миссис Уизли, и наклонился к Гарри.
— Мама расспрашивала нас с Гермионой. О том, чем мы собираемся заниматься. Ты следующий, так что готовься. Папа и Люпин тоже задавали вопросы, но когда мы сказали, что Дамблдор велел тебе ни с кем, кроме нас, об этом не говорить, они отстали. А мама — нет. Она настроена решительно.
Предсказание Рона сбылось буквально через несколько часов. Незадолго до обеда миссис Уизли отозвала Гарри в сторонку и попросила опознать одиночный мужской носок, который, как она думала, принадлежал именно ему. Как только они добрались до маленькой буфетной, миссис Уизли приступила к делу.
— Рон и Гермиона уверены, что вы трое бросаете Хогвартс, — начала она обыденным тоном.
— Э-э, — забормотал Гарри. — Ну… Да, собираемся.
Каток для сушки белья поворачивался сам по себе, выжимая нечто, издалека похожее на один из жилетов мистера Уизли.
— Можно спросить, почему же вы надумали бросить школу? — спросила миссис Уизли.
— Ну, Дамблдор оставил мне… незаконченное дело, — пробурчал Гарри. — Рон и Гермиона о нем знают, и они тоже хотят пойти.
— Что за «дело»?
— Извините, я не могу…
— Откровенно говоря, мы с Артуром имеем право знать, и я уверена, что мистер и миссис Грейнджер в этом с нами согласятся! — взорвалась миссис Уизли. Гарри опасался такой «атаки обеспокоенных родителей». Он заставил себя посмотреть миссис Уизли в глаза и заметил, что они были точно такого же карего оттенка, как и у Джинни. Это только мешало сосредоточиться.
— Дамблдор не хотел, чтобы кто-нибудь еще что-то знал, миссис Уизли. Мне очень жаль. Гермиона и Рон не обязаны идти, они сами вызвались…
— Я не понимаю, почему и ты должен идти! — отбросив всякое притворство, воскликнула миссис Уизли. — Ты всего лишь подросток, как и остальные! Это все чепуха; если бы Дамблдору надо было закончить какое-то дело, он бы использовал Орден! Гарри, ты, наверное, его не так понял. Скорее всего, Дамблдор говорил о незаконченном деле вообще, а ты подумал, что его должен завершить именно ты…
— Я все понял правильно, — решительно отрезал Гарри. — Дело должен закончить именно я.
Он вернул миссис Уизли носок, ради которого и пришел в буфетную. На носке были вышиты золотые камыши.
— Это не мое. Я не болею за «Пушки Педдл».
— О, конечно, нет, — спокойно ответила миссис Уизли; внезапный переход обратно к нормально тону изрядно нервировал. — Я должна была сообразить. Ну, Гарри, пока ты еще здесь, не поможешь ли подготовить свадьбу Билла и Флер? Столько всего надо сделать.
— Я… Конечно! — Гарри смутился от резкой смены темы разговора.
— Как мило с твоей стороны, — улыбнулась миссис Уизли и вышла из буфетной.
С этого момента миссис Уизли постоянно давала Гарри, Рону и Гермионе задания по организации свадьбы Билла и Флер, так что у них не оставалось времени на размышления. Самое великодушное объяснение ее поведения, приходившее на ум, — она хотела отвлечь их от мыслей о Шизоглазе и ужасов предстоящего путешествия. Но после двух дней непрерывной чистки столового серебра, выбора тканей, лент и цветов, очистки сада от гномов и готовки многочисленных канапе,[7] Гарри решил, что есть и другой мотив. Все эти задания разделяли его с друзьями; он не разговаривал с ними наедине с той первой ночи, когда сказал им, что Волдеморт мучает Олливандера.
— Кажется, мама думает, что если ей удастся помешать вам составить план, она сможет задержать ваш отъезд, — тихо сказала Джинни Гарри, когда они накрывали на стол в третий вечер его пребывания в Норе.
— И что же, по ее мнению, будет дальше? — прошептал Гарри. — Кто-то еще убьет Волдеморта, пока она держит нас тут за готовкой волованов?[8] — громко сказал он, не подумав, и увидел побледневшее лицо Джинни.
— Так это правда? — сказала она. — Вы собираетесь этим заниматься?
— Я… нет… я пошутил, — уклончиво ответил Гарри.
Они посмотрели друг на друга. На лице Джинни был написан шок. Внезапно Гарри осознал, что сейчас они впервые наедине со времени их редких встреч в укромных уголках Хогварста. Он был уверен, что она думает о том же. Они оба подскочили, когда открылась дверь и вошли мистер Уизли, Кингсли и Билл.
На обедах часто присутствовали другие члены Ордена, потому что Нора теперь стала штабом, вместо дома номер двенадцать на площади Гриммо. Мистер Уизли объяснил, что после смерти Дамблдора, их Хранителя Тайны, каждый, кому он рассказывал о местонахождении дома, стал, в свою очередь, Хранителем.
— Поскольку нас двадцать человек, это сильно снижает эффективность чар Fidelius. Появляется в двадцать раз больше возможностей для Упивающихся смертью вызнать этот секрет. Чары долго не продержатся.
— Но Снейп, наверно, уже назвал Упивающимся адрес? — спросил Гарри.
— Ну, Шизоглаз поставил несколько заклятий против Снейпа, на случай, если он еще раз там покажется. Мы надеемся, что они достаточно сильны для того, чтобы не пустить его внутрь и не позволить рассказать о доме. Но полной уверенности нет. Было бы безумием использовать этот дом как штаб теперь, когда его защита так ослабла.
В тот вечер на кухне собралось так много народу, что было трудно левитировать ножи и вилки. Гарри оказался сидящим рядом с Джинни. И, из-за всех невысказанных слов, он бы очень хотел, чтобы между ними находилось еще несколько человек. Гарри так старательно избегал касаться ее руки, что почти не мог резать своего цыпленка.
— Новостей о Шизоглазе нет? — спросил он у Билла.
— Нет.
Им не удалось похоронить тело Хмури, потому что Билл и Люпин не смогли его найти. Трудно было определить, куда он упал, из-за темноты и общей сумятицы сражения.
— «Ежедневный пророк» не сказал ни слова о его смерти или поисках тела, — продолжил Билл. — Но это ничего не значит. Они сейчас много чего замалчивают.
— А Министерство по-прежнему не созывает комиссию по делам несовершеннолетних? Я же колдовал, убегая от Упивающихся, — обратился Гарри к мистеру Уизли.
Тот отрицательно покачал головой.
— Потому что они знают, что у меня не было выбора, или просто потому что не хотят, чтобы я рассказал миру о новой атаке Волдеморта?
— Последнее более вероятно. Скримджер не хочет признавать, что силы Того-Кого-Нельзя-Называть равны его собственным, и тем более он не хочет говорить о массовом побеге из Азкабана.
— Ну да, зачем говорить людям правду, — Гарри вцепился в столовый нож так сильно, что на правой руке проступил старый шрам «Я не должен лгать».
— Неужели в Министерстве нет здравомыслящих людей? — сердито спросил Рон.
— Конечно, есть, но все напуганы, — ответил мистер Уизли. — Каждый боится, что исчезнет без следа, что следующим объектом нападения будут его дети! Ходят отвратительные слухи. Я, к примеру, не верю, что преподаватель маггловедения уволилась. Ее никто не видел уже несколько недель. Между тем Скримджер постоянно сидит запершись в своем кабинете. Хочется верить, что он обдумывает, что делать дальше.
Образовалась пауза, во время который миссис Уизли магией собрала всю грязную посуду, отправила ее в мойку и подала на стол яблочный пирог.
— Мы должны ‘ешить, как тебя замаски’овать, — сказала Флер, когда все занялись пудингом. — На свадьбе, — добавила она, увидев недоумение на лице Гарри. — Конечно, среди гостей не будет Упивающихся, но мы не можем га’анти’овать, что кто-нибудь не прогово’ится после нескольких бокалов шампанского.
7
Маленькие закусочные бутерброды на необжаренном хлебе (черном и белом), печенье, рогаликах, слоеной выпечке.