— Че? — заорал он, изо всех сил пытаясь вырваться из железной хватки Рона. — Че я сделал? Послали за мной гребаного домового эльфа, вы че ваще вообразили, че я сделал, пустите меня, пустите, а не то…
— Ты не в том положении, чтобы угрожать нам, — отрезал Гарри. Он бросил газету, в несколько шагов пересек кухню и встал на колени рядом с Мундунгусом. Тот уже перестал вырываться и, похоже, испугался не на шутку. Запыхавшийся Рон поднялся, и Гарри приставил палочку к самому носу Мундунгуса. От Гнуса воняло несвежим потом и табаком, его волосы спутались, а мантия была покрыта пятнами.
— Кричер просит прощения за то, что не смог быстро доставить вора, хозяин, — квакнул эльф. — Флетчер знает, как избежать поимки, у него есть много укромных местечек и сообщников. Тем не менее, Кричер загнал вора в угол.
— Ты хорошо поработал, Кричер, — похвалил его Гарри, и эльф низко поклонился.
— Так, у нас есть к тебе несколько вопросов, — Гарри повернулся к Мундунгусу, который тут же закричал:
— Я, это, запаниковал, так? Я ваще не хотел в этом участвовать. Не обижайся, дружище, но я вовсе не хотел за тебя подохнуть, а потом прямо на меня полетел этот гребаный Сам-Знаешь-Кто, любой бы свалил оттуда, я все время грил, что не хочу…
— К твоему сведению, больше никто из нас не аппарировал, — бросила Гермиона.
— Ну, вы — герои хреновы, но я-то никогда и не грил, что хочу помереть…
— Нам неинтересно, почему ты сбежал от Шизоглаза, — Гарри приблизил палочку к налитым кровью глазам Мундунгуса. — Мы и так знали, что ты ненадежный кусок дерьма.
— Ну а какого хрена тогда на меня охотятся гребаные домовые эльфы? Или это опять из-за тех кубков? Не осталось их у меня, а то я б отдал…
— Это и не насчет кубков, но, в общем-то, мы двигаемся в правильном направлении. Заткнись и слушай.
Возможность что-нибудь реально предпринять, узнать наконец ещё одну частичку правды, пьянила. Палочка Гарри была настолько близко к переносице Мундунгуса, что тот скосил глаза, пытаясь не упускать ее из виду.
— Когда ты обчистил дом… — начал Гарри, но Мундунгус снова его перебил.
— Сириусу пофигу было на этот старый хлам…
Раздался топот маленьких ножек, в воздухе блеснуло что-то медное, затем лязгнуло, и Мундунгус громко закричал: Кричер набросился на него и начал лупить по голове кастрюлей.
— Отзови его, отзови его, его запереть надо! — заорал Мундунгус, съежившись: Кричер снова занес над головой тяжелую кастрюлю.
— Кричер, нет!
Тонкие ручки Кричера дрожали от тяжести — он все еще держал кастрюлю.
— Хотя бы еще раз, хозяин Гарри, на удачу?
Рон засмеялся.
— Он нам нужен в сознании, Кричер, но если понадобится убеждение, можешь нам помочь, — пообещал Гарри.
— Благодарю вас, хозяин, — Кричер поклонился и отошел немного назад, большие бледные глаза по-прежнему испепеляли Мундунгуса.
— Когда ты обчистил дом, — снова начал Гарри, — ты стащил кое-что из кухонного шкафа. Там был медальон. — Во рту Гарри внезапно пересохло. Чувствовалось, что Рон и Гермиона тоже были сильно напряжены и взволнованы. — Что ты с ним сделал?
— А что? — спросил Мундунгус. — Он ценный?
— Он все еще у тебя? — вскричала Гермиона.
— Да нет, — проницательно заметил Рон. — Ему интересно, достаточно ли денег он за него выручил.
— Денег? — переспросил Мундунгус. — Да я за него ни одного гребаного кната не получил… Отдал, на хрен, я его. Выбора не было.
— Что ты имеешь в виду?
— Я торговал в Косом переулке, а тут она пришла и грит, типа, есть ли у меня разрешение на торговлю магическими артефактами. Ищейка вонючая. Она собиралась меня оштрафовать, но медальончик ей понравился, так что она и грит, заберу я его, а ты проваливай отсюда, пока цел.
— Кто это был? — спросил Гарри.
— Да не знаю я, какая-то карга из Министерства.
Мундунгус задумался, нахмурив брови.
— Мелкая такая. С бантом на башке.
Еще больше сморщившись, он добавил:
— Похожа на жабу.
Гарри уронил палочку. Та ударила Мундунгуса по носу, и на его брови полетели искры. Брови сразу же загорелись.
— Aguamenti! — закричала Гермиона, и из ее палочки вырвалась струя воды, накрыв зафыркавшего и закашлявшегося Мундунгуса.
Гарри подобрал палочку и увидел, что Рон и Гермиона изумлены не меньше, чем он сам. Шрамы на его правой руке снова засаднило.[16]
Глава двенадцатая — Магия — сила
Август тянулся медленно, неухоженная трава на площади Гриммо высыхала на солнце, пока не стала коричневой и ломкой. Никто не замечал жителей дома под номером 12, впрочем, и само здание тоже было скрыто от взглядов соседей. Магглы, живущие на площади Гриммо, уже давно привыкли к забавной ошибке в нумерации, вследствие которой за одиннадцатым номером сразу следовал тринадцатый.
Но теперь на площадь зачастили посетители, которых, казалось, очень интересовала эта аномалия. Редко выпадал день, чтобы один-два человека не появились на площади Гриммо и, прислонившись к ограде напротив одиннадцатого и тринадцатого домов, не всматривались в щель между ними. Шпионы все время менялись, но, видимо, их всех объединяла неприязнь к нормальной одежде. Многие лондонцы уже привыкли к эксцентрично одетым людям и не обращали на них внимания, но изредка некоторые прохожие оборачивались, удивляясь, как можно было вырядиться в плащи в такую жару.
Наблюдатели, похоже, получали мало удовольствия от дежурства. Время от времени некоторые оживленно вскакивали, как будто их что-то заинтересовало, но потом разочарованно отступали назад.
В первый день сентября людей, шпионящих в сквере, было больше, чем когда-либо. Полдюжины наблюдателей в длинных плащах молча и напряженно стояли, все так же пристально вглядываясь в дома номер одиннадцать и тринадцать, но то, чего они так долго ждали, оставалось для них неуловимым. Когда вечер подошел к концу и неожиданно впервые за много недель хлынул холодный дождь, наступил один из таких непонятных моментов, когда казалось, что они заметили что-то интересное. Человек с искривленным лицом указал пальцем на что-то, и его приземистый бледный спутник вскочил, но минуту спустя они разочарованно вернулись в прежнее состояние бездействия.
Тем временем Гарри вошел в гостиную дома номер двенадцать. Он чуть не упал, когда аппарировал на ступеньку прямо перед входной дверью, и теперь думал, что Упивающиеся смертью могли заметить его мельком показавшийся локоть. Осторожно закрыв за собой входную дверь, он снял мантию-невидимку и, сжимая в руке украденный номер «Ежедневного пророка», поспешил по темному коридору, ведущему в подвал.
Его, как обычно, встретил тихий шепот «Северус Снейп» и прохладный порыв ветра, и Гарри на мгновение потерял дар речи.
— Я не убивал тебя, — произнес он, как только опять смог говорить, и не дышал, пока фантом рассыпался в пыль. Гарри прошел половину пути от лестницы к кухне, чтобы оказаться вне досягаемости слуха миссис Блэк, и, отряхнувшись от пыли, сказал:
— Я принес новости, и они вам не понравятся.
Кухню было практически не узнать. Теперь все поверхности сияли. Медные горшки и сковороды были начищены до радужного блеска; деревянная столешница блестела. Сервиз и бокалы, уже приготовленные к ужину, мерцали в свете весело пылающего огня, на котором медленно кипел котёл. Но ничто в комнате не изменилось так разительно, как домовой эльф, который сейчас торопился к Гарри, одетый в белоснежное полотенце. Волосы в его ушах были чистыми и мягкими, будто вата. Медальон Регулуса подскакивал на худой груди.
— Разуйтесь, пожалуйста, мастер Гарри, и вымойте руки перед обедом, — проворчал Кричер, подхватывая мантию-невидимку и неуклюже вешая её на крюк на стене — рядом с несколькими старомодными мантиями, которые явно были недавно выстираны и выглажены.
— Что случилось? — предчувствуя недоброе, спросил Рон. До этого он и Гермиона сосредоточенно изучали стопку небрежно исписанных листов и нарисованных от руки схем, которыми был завален конец длинного кухонного стола. Но теперь они смотрели на Гарри, который быстрыми шагами подошёл к ним и бросил газету поверх разбросанных по столу свитков.