— Вы хотите мне что-то отдать? — в третий раз, уже громче, спросил Гарри.
— Сюда, — прошептала Батильда, указывая куда-то в угол. Гарри поднял палочку повыше и увидел стоящий возле окна захламленный туалетный столик.
На этот раз она с ним не пошла. С высоко поднятой палочкой Гарри протиснулся между Батильдой и незаправленной кроватью: он не хотел поворачиваться к ней спиной.
— Что это? — спросил Гарри, подойдя к туалетному столику, заваленному кучей грязного белья.
— Там, — сказала старуха, указывая на какой-то бесформенный ком.
И в тот момент, когда он отвернулся и принялся высматривать в беспорядочной куче ярко-красную рукоятку меча, Батильда странно дернулась. Заметив это краем глаза, Гарри в панике обернулся и похолодел: он увидел, как лопнуло тело старухи и из ее шеи выползла огромная змея.
Не успел он поднять палочку, как змея бросилась в атаку. Она ударила Гарри в плечо с такой силой, что палочка подскочила к самому потолку; горящий на конце огонек замерцал и погас. От мощного удара хвостом перехватило дыхание, — юноша отлетел к туалетному столику, рухнув на кучу грязного белья. Спасаясь от очередной атаки, Гарри бросился в сторону, и удар пришелся по столику. Его стеклянная поверхность разбилась и засыпала рухнувшего на пол парня градом осколков. Снизу донесся крик Гермионы:
— Гарри?
Отозваться он не смог: никак не удавалось толком вдохнуть. Тут тяжелое гладкое тело пригвоздило его к полу; Гарри чувствовал его сильные и уверенные движения…
— Нет, — выдохнул он, пришпиленный к полу словно бабочка.
— Да, — прошептал голос. — Даааа… ты мой… мой…
— Accio… Accio палочка…
Но ничего не произошло. Тогда Гарри попытался освободить руки, чтобы спихнуть с себя змею. Рептилия уже туго обвила кольцами его тело, выдавливая из легких остатки воздуха, вдавливая в грудь хоркрукс — пульсирующий комок живого льда, трепещущий совсем рядом с его собственным сердцем. Гарри чувствовал, как его разум тонет в холодном, белом свете… вот исчезли все мысли, дыхание прервалось, в отдалении послушались шаги и все поплыло…
Раздался стук прижатого к его груди металлического сердца… Он летит, летит, чувствуя радость, летит без всякой метлы или тестрала…
И вдруг он снова очутился в зловонной тьме; Нагини отпустила его. Гарри высвободился из ее захвата и в свете вспышки разглядел ее очертания. Змея снова бросилась в атаку, и Гермиона, завизжав, отпрыгнула куда-то вбок. Посланное ею проклятье отразилось и ударило в задернутое занавесками окно, тут же разлетевшееся вдребезги; в комнату ворвался морозный воздух. Гарри отскочил в сторону, спасаясь от очередного града осколков, и поскользнулся на чем-то вроде карандаша… Его палочка!..
Он наклонился и схватил ее. Казалось, змея была уже повсюду, ее хвост хлестал из стороны в сторону. Гермионы нигде не было видно, и на какое-то мгновение Гарри подумал о худшем… Но тут раздался громкий хлопок, полыхнула красная вспышка, и змею подбросило в воздух, виток за витком, до самого потолка. Отлетая, она хвостом сильно стегнула Гарри по лицу. Он вскинул палочку, но в этот миг его шрам полыхнул небывалой по остроте болью.
— Он приближается! Гермиона, он приближается!
Змея с разъяренным шипением шлепнулась на пол, и в комнате воцарился хаос: рептилия сшибала полки со стен, била фарфор. Гарри перепрыгнул через кровать и схватился за темную фигуру, надеясь, что это Гермиона.
Когда он потянул ее за кровать, девушка закричала от боли. Змея снова приготовилась к атаке, но Гарри знал: приближается тот, кто намного опаснее змеи, возможно, он стоит уже возле ворот. Голова просто раскалывалась от боли, терзающей шрам…
В тот момент, когда он оттолкнулся и прыгнул, потащив за собой подругу, змея бросилась на них. Гермиона закричала:
— Confringo!
Заклинание закружило по комнате и, взорвав зеркало в гардеробе и отразившись, заметалось между полом и потолком. Гарри, закрывшись, ладонью ощущал опаляющий жар заклятья. Острый осколок полоснул его по щеке. Не отпуская Гермиону, он от кровати метнулся к остаткам туалетного столика, а затем сквозь разбитое окно наружу. И пока они летели вниз, в ночи звенел крик Гермионы…
А затем шрам его словно распахнулся, и Гарри стал Волдемортом. ОН пересек зловонную комнату, а заметив мелькнувшие силуэты лысого мужчины и стройной женщины, стиснул длинными белыми пальцами подоконник и яростно закричал. ЕГО крик, переплетаясь с криком девчонки, эхом пронесся по темным садам и полетел дальше, к церковным колоколам, славящим Рождество.
ЕГО крик был криком Гарри, ЕГО боль — болью Гарри… происходило ли это здесь, случалось ли такое прежде… здесь, рядом с домом, где ОН был так близок к смерти… смерть… боль была запредельной… просто рвала ЕГО на куски… Но если у НЕГО нет тела, отчего так болит голова? Если ОН умер, почему так нестерпимо холодно? И разве боль не должна была утихнуть после смерти, не мучить ЕГО больше?
Ночь была сырой и ветреной. Двое ребятишек, наряженных в костюмы-тыковки, неуклюже ковыляли через площадь, мимо витрин, украшенных бумажными паучками и прочими атрибутами мира магглов… Атрибутами, в которые эти людишки и сами не верили… ОН шел вперед, никем не замеченный, с четким осознанием цели, собственного могущества и правоты… Как и всегда в подобных случаях… Без гнева — удела слабых духом, но торжествуя, да… ОН ждал этого мига, уповал на него…
— Хороший костюм, мистер!
ОН видел, как поблекла улыбка мальчика, когда тот подбежал поближе и заглянул под капюшон мантии, видел, как облачко страха исказило детские черты. Ребенок повернулся и побежал прочь… Сквозь мантию ОН нащупал свою палочку… Легкий взмах, и мальчишка уже не вернется к матери… но это лишнее, пока лишнее…
Еще одна темная пустынная улица, и вот ОН рядом с целью. Чары Fidelius взломаны, правда, внутри об этом пока не знают… Ступая тише, чем скользящий по тротуару осенний лист, ОН миновал темную ограду…
Они даже не задернули занавески, гостиная как на ладони: высокий темноволосый мужчина в очках, развлекая темноволосого малыша в голубой пижаме, выпускает из палочки разноцветные струйки дыма. Ребенок смеется и пытается маленькой ручкой поймать их. Отрылась дверь, и вошла мать мальчика, с длинными темно-рыжими волосами, и сказала что-то. Мужчина сгреб сына в охапку и передал матери, потом бросил палочку на диван и, зевая, потянулся…
Калитка чуть слышно скрипнула, пропуская ЕГО вперед, но Джеймс Поттер ничего не слышал. Белая рука достала из кармана палочку, направив ее на входную дверь. Вспышка заклинания, и дверь открыта.
ОН был уже внутри, когда Джеймс вылетел в холл. Это было просто, слишком просто, Поттер даже не успел поднять палочку…
— Лили, забирай Гарри и уходи! Уходи! Беги! Я задержу его!
Задержит, без палочки… ОН засмеялся и произнес:
— Avada Kedavra!
Зеленая вспышка озарила узкий коридор, высветив придвинутую к стене коляску, перила засветились словно раскаленные, и Джеймс Поттер, словно сломанная кукла, рухнул на пол.
ОН слышал ее крики, доносившиеся с верхнего этажа. Она оказалась в ловушке, но если будет благоразумна, то бояться ей нечего… ОН поднялся по ступенькам, с легким весельем прислушиваясь к ее попыткам забаррикадироваться… Палочки у нее не было… Как можно быть такими глупыми и такими доверчивыми? Они полагают, что раз их безопасность лежит на друзьях, то от оружия вообще можно отказаться?
ОН вышиб дверь, небрежным взмахом палочки отбросил прочь кресло и ящики, загромождавшие проход… И вот она… стоит, обхватив ребенка. Увидев ЕГО, женщина положила ребенка в кроватку и выпрямилась, загородив сына собой и раскинув в стороны руки, словно это могло помочь, словно она надеялась, что так ОН выберет ее…
— Не Гарри, не Гарри, пожалуйста, только не Гарри!
— Отойди, глупая девчонка… Отойди, сейчас же.
— Не Гарри, пожалуйста, нет! Лучше я, убей меня…