— Я так не думаю, — заметил Рон. — В таком напряжении гораздо сложнее что-то выдумать, чем может показаться. Я это понял, когда меня поймали Охотники. Гораздо легче было притвориться Стэном, потому что я немного о нем знал, чем изобрести новую личину целиком. Старина Лавгуд из кожи вон лез, лишь бы мы оставались на месте. Думаю, он рассказал нам правду, или то, что считал правдой, только чтобы продлить разговор.
— Ну, не думаю, что это важно теперь, — вздохнула Гермиона. — Даже если он не врал, я такой чепухи никогда в жизни не слышала.
— Постой-ка, — заметил Рон, — Тайную комнату тоже все считали мифом, так?
— Но Даров Смерти просто не может быть, Рон!
— Вот ты так говоришь, а один уже есть, — сказал Рон, — плащ-невидимка Гарри…
— «История о трех братьях» — это сказка, — твердо произнесла Гермиона. — Сказка о том, насколько люди боятся смерти. Если бы чтобы избежать ее, достаточно было спрятаться под плащом-невидимкой, у нас бы уже было все что нужно!
— Не знаю. Непобедимая палочка бы не помешала, — заметил Гарри, вертя в руках терновую палочку, которая вызывала у него такую неприязнь.
— Ее не существует, Гарри!
— Ты же рассказывала про кучу всяких палочек — Палочка смерти или как там еще…
— Ну ладно, если хочешь дурачить себя, что Старшая палочка есть, как насчет Камня воскрешения? — жестом она изобразила кавычки вокруг названия, а ее голос сочился сарказмом. — Никакой магией не воскресить мертвых, вот в чем дело!
— Но когда моя палочка соединилась с палочкой Сами-Знаете-Кого, появились мама и папа… и Седрик…
— Но они ведь по-настоящему не восстали из мертвых, так? — сказала Гермиона. — Эти… эти бледные подобия ведь не то же самое, что вернуть кого-нибудь к жизни?
— Но вот та девушка из сказки, она на самом деле не вернулась, правда? В сказке говорится, что если человек умер, он принадлежит миру мертвых. Но второй брат все равно мог видеть ее и говорить с ней, да? Они даже жили вместе некоторое время…
Он заметил на лице Гермионы тревогу и еще что-то, более неуловимое. А потом она взглянула на Рона, и Гарри понял, что в глазах девушки затаился страх. Его слова о том, чтобы жить с мертвыми, напугали ее…
— Так значит, парня Певереллов похоронили в Годриковой Лощине, — быстро произнес он, стараясь, чтобы это прозвучало рассудительно, — и ты ничего не знаешь о нем, да?
— Да, — ответила она с облегчением, что они сменили тему. — Я попыталась разузнать про него после того, как увидела отметку на его могиле; если бы он был кем-то известным или сделал что-нибудь важное — уверена, о нем упоминалось бы хоть в одной книге. Единственное место, где упоминается фамилия Певерелл, это «Природа благородства: Магическая родословная». Я позаимствовала ее у Кричера, — пояснила она, когда Рон удивленно поднял брови. — В ней перечисляются чистокровные семьи, пресекшиеся по мужской линии. Видимо, фамилия Певереллов исчезла одной из первых.
— Пресекшиеся по мужской линии? — переспросил Рон.
— Это значит, что их род оборвался, — пояснила Гермиона. — В случае Певереллов — много веков назад. У них все еще могут оставаться потомки, конечно, просто они носят другие фамилии.
И тут в голове Гарри сложились сверкающие кусочки головоломки; при упоминании фамилии Певереллов всплыло воспоминание: грязный старик, тычущий уродливым кольцом в лицо министерским чиновникам, и Гарри выпалил:
— Марволо Гонт!
— Что? — хором произнесли Рон и Гермиона.
— Марволо Гонт! Дед Сами-Знаете-Кого! В думоотводе! С Дамблдором! Марволо Гонт говорил, что он потомок Певереллов!
Рон и Гермиона выглядели ошеломленными.
— Кольцо, то самое, которое стало хоркруксом, Марволо Гонт говорил, что на нем герб Певереллов! Я видел, как он им размахивал перед человеком из министерства, чуть ли не под нос ему совал!
— Герб Певереллов? — резко переспросила Гермиона. — Ты не разглядел, как он выглядит?
— Кажется, нет, — ответил Гарри, пытаясь вспомнить. — Там ничего особенного не было, насколько я мог разглядеть, разве что пара царапин. Я увидел кольцо вблизи уже после того, как оно треснуло.
Гермиона внимательно взглянула на него, и Гарри прочел в ее глазах понимание. Рон с удивлением переводил взгляд с одного из них на другого.
— Обалдеть… Думаешь, это опять был тот знак? Знак Даров?
— А почему нет? — с волнением произнес Гарри. — Марволо Гонт был старым невоспитанным гадом, жил как в свинарнике, и его интересовала только его родословная. Если кольцо передавалось веками, он мог и не знать, что это такое на самом деле. В том доме вообще не было книг, и уж поверьте, он был не из тех людей, кто читает детям сказки на ночь. Он мог тешиться мыслью, что царапины на камне — это герб, потому что в его представлении чистая кровь делает чуть ли не королем.
— Да… это все, конечно, очень интересно, — осторожно начала Гермиона, — но Гарри, если ты думаешь о том, о чем мне кажется…
— Ну почему нет? Почему? — выпалил Гарри, забыв об осторожности. — Это ведь был камень, так? — он взглянул на Рона, ища поддержки. Что, если он и был Камнем воскрешения?
Рон разинул рот.
— Вот те раз… но он будет работать, если Дамблдор сломал?..
— Работать? Работать? Рон, он никогда не работал! Никакого Камня воскрешения не существует!
Гермиона с раздраженным видом вскочила на ноги.
— Гарри, ты пытаешься все притянуть за уши к этой сказке о Дарах…
— Притянуть за уши? — переспросил он. — Гермиона, все и так сходится. Я знаю, что на камне был знак Даров Смерти! Гонт же говорил, что он потомок Певереллов!
— Минуту назад ты говорил, что толком не видел рисунок на камне!
— А где, думаешь, кольцо сейчас? — спросил Рон Гарри. — Что с ним сделал Дамблдор после того, как расколол?
Но воображение Гарри уже неслось вперед, оставляя Рона и Гермиону далеко позади…
Три вещи, или Дары, которые, если их объединить, сделают их хозяина Властелином Смерти… Властелином… Завоевателем… Победителем… Последний же враг истребится — смерть…
А потом он представил себя, хозяина Даров, лицом к лицу с Волдемортом, чьи хоркруксы и сравниться не могли… Ни один не сможет жить, пока жив другой…Может, ответ здесь? Дары против хоркруксов? В конце концов, есть какой-то способ гарантировать, что победит именно он? Если он завладеет Дарами Смерти, защитят ли они его?
— Гарри?
Но Гарри едва слышал ее; он достал плащ-невидимку и водил по нему рукой, струящаяся ткань была легкой, как воздух. За почти семь лет, проведенных в магическом мире, он никогда не видел ничего подобного. Плащ был именно таким, как говорил Ксенофилиус: Плащ, который действительно делает владельца полностью невидимым, все время, пока он надет, давая постоянное укрытие, непроницаемое ни для каких заклинаний…
Гарри охнул, когда на него внезапно накатили воспоминания…
— Дамблдор получил плащ в ту ночь, когда погибли мои родители! — у него дрожал голос, и он чувствовал, что к лицу прилила кровь, но не мог остановиться. — Мама говорила Сириусу, что Дамблдор забирал плащ! Вот в чем дело! Он хотел изучить его, потому что считал его третьим из Даров! Игнотус Певерелл похоронен как раз в Годриковой Лощине… — Гарри не глядя кружил вокруг палатки, ему казалось, будто перед ним открывается прямая дорога к истине. — Он мой предок! А я потомок третьего брата! Вот в чем суть! — он нес как щит свою убежденность, свою веру в Дары, будто сама мысль об обладании ими давала ему защиту, и на сердце у него было радостно, когда он вновь повернулся к друзьям.
— Гарри! — снова позвала Гермиона, но тот был слишком увлечен развязыванием кошелька на шее, руки у него дрожали.
— Читай! — он сунул ей в руки письмо матери. — Читай! Плащ был у Дамблдора, Гермиона! И зачем бы он был ему нужен? Он не нуждался в плаще, он мог сотворить такие мощные Маскировочные чары, что становился совершенно невидимым и без него.