Что-то блестящее упало на пол и закатилось под стул: доставая письмо, он выронил снитч. Гарри остановился, чтобы поднять его, и тут новый источник невероятных открытий сделал ему еще один подарок; удивление и шок были настолько сильны, что он закричал.
— ОНО ЗДЕСЬ! Он оставил мне кольцо — оно внутри снитча!
— Ты… ты серьезно?
Он не мог понять, почему Рон кажется таким ошеломленным. Для Гарри это было настолько ясным, настолько очевидным. Все сходилось, все… Плащ был третьим из Даров, а когда он поймет, как отрывается снитч, у него будет второй, и потом остается только найти первый Дар, Старшую палочку, и…
Но тут как будто занавес упал на освещенную сцену: все его возбуждение, все надежды и счастье растаяли в один миг, он остался один во тьме, и чарующее видение распалось.
— Так вот что он ищет.
Перемена в его голосе еще больше напугали Рона и Гермиону.
— Сами-Знаете-Кто ищет Старшую палочку, — он отвернулся, чтобы не видеть их напряженных, недоверчивых лиц. Он знал, что это правда. Все сходилось; Волдеморту не нужна была новая палочка, напротив, он искал старую, действительно очень старую. Гарри подошел к выходу из палатки и, забыв про Рона и Гермиону, глядел в темноту и думал…
Волдеморт вырос в маггловском приюте. Некому было рассказывать ему в детстве «Сказки барда Бидла», также как и Гарри. Вряд ли кто-то из магов верил в Дары Смерти. Мог ли Волдеморт знать о них?
Гарри пристально смотрел во тьму… Если бы Волдеморт знал о Дарах Смерти, он наверняка попытался бы найти их, завладеть ими — тремя вещами, которые делали их обладателя господином над самой Смертью? И если бы он знал о Дарах Смерти, то ему, прежде всего, не понадобились бы хоркруксы. Может, сам факт, что он получил Дар и превратил его в хоркрукс, говорит о том, что эта последняя великая магическая тайна ему неизвестна?
А это означало, что Волдеморт разыскивал Старшую палочку, не осознавая целиком ее силы, не понимая, что она была одним из трех… ведь палочка была Даром, который невозможно спрятать, о котором известно всем… Кровавый след Старшей палочки тянется по страницам истории магического мира…
Гарри смотрел, как дымчатые и серебристые локоны заслоняют белый лик луны на облачном небе. От собственных изумительных открытий у него кружилась голова.
Он снова повернулся к палатке и был поражен тем, что Рон и Гермиона не шелохнулись за все это время, Гермиона держала в руках письмо Лили, а Рон рядом с ней казался встревоженным. Неужели они не поняли, как далеко увели их всех последние несколько минут?
— Ведь так же? — спросил Гарри, пытаясь заставить и их ощутить ту же восторженную уверенность. — Это объясняет все. Дары Смерти существуют, и у меня есть один из них, а может и два… — он показал снитч, — а Сами-Знаете-Кто ищет третий, но он не знает… он думает, что это просто могущественная палочка…
— Гарри, — начала Гермиона, подходя к нему и возвращая ему письмо Лили, — мне жаль, но я думаю, что ты все понимаешь неправильно, вообще все.
— Но как ты не понимаешь? Все сходится…
— Нет, не сходится, — сказала она. — Нет. Гарри, ты просто слишком этим увлекся. Пожалуйста, — начала она снова, — пожалуйста, ответь мне вот на что: если бы Дары Смерти действительно существовали и Дамблдор знал о них, о том, что их обладатель станет господином Смерти — Гарри, почему же он не сказал бы тебе этого? Почему?
У него уже был готов ответ.
— Ты же сказала, Гермиона. О них нужно узнать самому. Это условие.
— Но я сказала это только чтобы заставить тебя пойти к Лавгудам! — отчаянно выкрикнула Гермиона. — Я никогда так не думала!
Гарри не обратил на нее внимания.
— Дамблдор обычно предоставлял мне выяснять все самостоятельно. Он позволял мне попытать силы, рискнуть. Похоже, именно так он бы и поступил.
— Гарри, это не игра, это не тренировка! Это реальный мир, и Дамблдор оставил тебе очень ясные указания: найти и уничтожить хоркруксы! Этот символ ничего не значит, забудь об этих Дарах Смерти, мы не можем позволить себе потерять цель…
Но Гарри не слушал ее. Он не переставал вертеть в руках снитч, отчасти ожидая, что тот сейчас расколется, открывая Камень воскрешения, доказывая Гермионе, что он прав и что Дары Смерти существуют…
Она обратилась к Рону.
— Хоть ты, ты ведь не веришь в это?
Гарри посмотрел на него, Рон замялся.
— Я не знаю… в смысле… вроде кое-что же сходится, — неловко пробормотал Рон. — Но если в целом посмотреть… — он перевел дыхание. — Я думаю, нам надо уничтожить хоркруксы, Гарри. Дамблдор сказал нам сделать именно это. Может… может, лучше забыть обо всех этих Дарах.
— Спасибо, Рон, — произнесла Гермиона. — Я постою на вахте первой.
Она быстро прошла мимо Гарри и, так же резко остановившись, села у выхода из палатки.
Но Гарри плохо спалось в ту ночь. Идея Даров Смерти завладела им, и он никак не мог успокоиться, в голове кружились волнующие мысли: палочка, камень, плащ, если бы только он смог получить их все…
Откроюсь я в конце… Но что значит «в конце»? Почему он не может достать камень прямо сейчас? Если бы у него только был камень, он мог бы задать эти вопросы Дамблдору лично… и Гарри шептал, шептал снитчу в темноте, пробуя все подряд, даже серпентарго, но золотой шарик не открывался…
А палочка, где же спрятана Старшая палочка? Где теперь ищет Волдеморт? Гарри пожалел, что шрам не болит и не показывает ему мысли Волдеморта, потому что впервые в жизни его с Волдемортом объединяло желание обладать одной и той же вещью… Гермионе бы эта идея не понравилась, конечно… Но ведь она все равно не верит… Ксенофилиус был по-своему прав… Недалекая, ограниченная, зашоренная…Все дело было в том, что ее действительно пугала мысль о Дарах Смерти, особенно о Камне воскрешения… и Гарри снова прижал снитч к губам, целуя его, едва не глотая, но холодный метал не поддавался…
Уже почти рассвело, когда он вспомнил о Луне, в одиночестве сидящей в азкабанской камере, окруженной дементорами, и ему стало стыдно. Он совсем позабыл о ней за этими лихорадочными размышлениями о Дарах. Если бы он только мог спасти ее, но дементоры в таком количестве практически непобедимы. Задумавшись об этом теперь он осознал, что не вызывал патронуса терновой палочкой… Утром нужно будет попробовать…
Если бы только можно было достать палочку получше…
И желание получить Старшую палочку, Палочку смерти, непобедимую, неукротимую, разом захватило его…
На следующее утро они сложили палатку и двинулись дальше под проливным дождем. Ливень преследовал их до побережья, где они разбили на ночь палатку, и не переставал всю неделю, из-за чего окружающий пейзаж казался Гарри гнетущим и унылым. Думать он мог только о Дарах Смерти. Будто внутри него горел огонек, который не могло погасить ни явное неверие Гермионы, ни постоянные сомнения Рона — ничто. И все же чем сильнее разгоралось в нем желание обладать Дарами, тем мрачнее он становился. Он винил Рона и Гермиону: их непоколебимое равнодушие подавляло его так же, как и бесконечный дождь, но ослабить его абсолютную убежденность не могло. Вера в Дары и желание получить их поглощали Гарри настолько, что он чувствовал себя отдалившимся от друзей с их одержимостью хокруксами.
— Одержимость? — с тихой яростью повторила Гермиона, когда он однажды вечером не подумав произнес это слово после того, как она отчитала его, что он даже не пытается определить местонахождение хоркруксов. — Это не мы одержимы, Гарри! Мы как раз пытаемся сделать то, чего хотел от нас Дамблдор!
Но он не обратил внимания на этот завуалированный упрек. Дамблдор оставил знак Даров специально, чтобы Гермиона расшифровала его, и он же, Гарри был в этом убежден, заключил Камень воскрешения в золотой снитч. Ни один не сможет жить, пока жив другой… Хозяин Смерти…Ну почему Рон и Гермиона не понимают?