Гермиона покачала головой и продолжила раскладывать вилки. В комнату вошел Билл, помогая Олливандеру спуститься по лестнице. Изготовитель палочек все еще выглядел очень слабым и опирался на руку Билла, в другой руке Билл нес большой чемодан.
— Мне будет вас не хватать, мистер Олливандер, — сказала Луна, приблизившись к старику.
— А мне тебя, моя дорогая, — ответил Олливандер, погладив ее по плечу.
— Вы меня так поддерживали в том ужасном месте.
— Что же, au revoir, мистер Олливандер, — сказала Флер, расцеловав его в обе щеки. — Не могли бы вы окасать мне услугу, передав посылку тетушке Билла Мюриэл? А то я так и не вернула ие тиару.
— Сочту за честь, — ответил Олливандер, слегка поклонившись, — это наименьшее, что я могу сделать в ответ на ваше щедрое гостеприимство.
Флер достала потертый бархатный футляр, открыла и показала его мастеру. Тиара блестела и переливалась в свете низко висящей лампы.
— Лунные камни и бриллианты, — сказал Грипхук. Гарри не заметил, когда он проскользнул в комнату. — Сделано гоблинами, не так ли?
— И оплачено волшебниками, — тихо сказал Билл. Гоблин бросил на него хитрый взгляд, в котором, тем не менее, читался вызов.
Сильный ветер бился в окна коттеджа, когда Билл и Олливандер исчезли в ночи. Оставшиеся плотно окружили стол; они сели плечом к плечу так близко, что почти не могли шевелиться, и начали есть. Огонь в камине шумел и потрескивал. Гарри заметил, что Флер едва прикоснулась к еде: каждые пять минут она поглядывала в окно. Но Билл вернулся еще до того, как они закончили первое; его волосы спутал ветер.
— Все хорошо, — сказал он Флер. — Олливандер устроился, мама и папа передают привет. Джинни послала тебе воздушный поцелуй, Фред и Джордж сводят Мюриэл с ума, они все еще рассылают свои товары совами из ее задней комнаты. Но она порадовалась, что ты вернула ее тиару. Сказала, что она думала, мы ее украли.
— О, она прозто charmante, твоя тетушка, — сердито сказала Флер, взмахнув палочкой и подняв стопку грязных тарелок в воздух. Она поймала посуду и покинула комнату.
— Папа сделал тиару, — вставила Луна, — точнее, корону.
Рон встретился взглядом с Гарри и улыбнулся; Гарри понял, что он вспомнил нелепый головной убор, который они видели во время визита к Ксенофилиусу.
— Да, он пытается восстановить потерянную диадему Равенкло. Он думает, что уже определил большинство основных элементов. Крылья брюховертки имели огромное значение…
В парадную дверь постучали. Все повернулись в ту сторону. Флер выбежала из кухни; она выглядела испуганной. Билл вскочил на ноги и наставил на дверь палочку; то же сделали Гарри, Рон и Гермиона. Грипхук тихо скользнул под стол, чтобы его никто не заметил.
— Кто там? — крикнул Билл.
— Это я, Ремус Джон Люпин! — ответили снаружи, стараясь перекричать завывания ветра. Гарри охватил внезапный страх — что могло случиться? — Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, и ты, Хранитель Секрета коттеджа «Ракушка», сказал мне адрес и приказал мне явиться в случае крайней необходимости!
— Люпин, — пробормотал Билл, бросился к двери и распахнул ее.
Люпин ввалился через порог. Он был очень бледен, закутан в дорожный плащ, седеющие волосы развевались на ветру. Люпин выпрямился, огляделся, чтобы узнать, кто находится в комнате, и выкрикнул:
— Это мальчик! Мы назвали его Тед, в честь отца Доры!
Гермиона взвизгнула.
— Что? Тонкс… Тонкс родила?
— Да, да, родила! — кричал Люпин. За столом раздались радостные крики и вздохи облегчения, Гермиона и Флер вдвоем завизжали «Поздравляем!», а Рон сказал «Ну надо же, ребенок!», как будто он никогда раньше не слышал о детях.
— Да, да, мальчик, — повторил Люпин, который, казалось, оцепенел от счастья. Он обошел стол и обнял Гарри так, словно сцены в подвале дома на площади Гриммо никогда и не было.
— Ты будешь крестным? — спросил он, выпустив Гарри из объятий.
— Я? — пролепетал Гарри.
— Конечно же, ты… Дора совершенно согласна, только ты…
— Я… Да… Надо же…
Гарри переполняли эмоции, он удивлялся и радовался; Билл торопился подать вино, а Флер убеждала Люпина поднять с ними бокал за ребенка.
— Я не могу долго оставаться, я должен вернуться, — ответил Люпин, счастливо улыбаясь друзьям. Он выглядел моложе, чем Гарри когда-либо его видел. — Спасибо, спасибо тебе, Билл!
Билл скоро наполнил все кубки. Все встали и подняли бокалы.
— За Тедди Ремуса Люпина, — произнес тост Люпин, — который станет великим волшебником!
— А как он выгладит? — спросила Флер.
— Мне кажется, он похож на Дору, а она считает, что на меня. Волос почти нет. Они были черными, когда он родился, но я могу поклясться, что через час порыжели. Может, он станет блондином, пока я вернусь домой. Андромеда говорит, что волосы Тонкс стали менять цвет, как только она родилась. — Ну ладно, еще одну, последнюю, — сказал он, улыбаясь, пока Билл наполнял кубок.
Ветер бился о стены маленького коттеджа, огонь плясал и потрескивал в камине, а Билл вскоре открыл еще одну бутылку вина. Новость Люпина, казалось, заставила всех забыть о себе, на какое-то время вывела их из состояния оцепенения: прилив новой жизни захватывал. Только гоблина не коснулась внезапная праздничная атмосфера, и он тихонько удалился в спальню, в которой он теперь жил один. Гарри подумал было, что он единственный заметил его уход, но потом увидел, что Билл следит за Грипхуком, поднимающимся по лестнице.
— Нет… Нет… Мне правда пора возвращаться, — наконец сказал Люпин, отказавшись от нового бокала вина. Он поднялся на ноги и закутался в свой дорожный плащ. — До встречи, до встречи… Через пару дней я постараюсь занести фотографии… Они так обрадуются, узнав, что я вас видел… — Он застегнул плащ и попрощался, обнимая женщин и пожимая руки мужчинам, потом, все еще улыбаясь, шагнул в ночь.
— Крестный, Гарри! — сказал Билл, когда они вместе шли на кухню, помогая убрать со стола. — Такая честь! Поздравляю!
Пока Гарри ставил на стол пустые бокалы, которые он принес из гостиной, Билл закрыл за его спиной дверь, приглушив шумные разговоры друзей, продолжавших праздновать и после ухода Люпина.
— Я хотел поговорить с тобой наедине, Гарри. Учитывая количество людей в коттедже, это оказалось очень сложно сделать.
Билл помедлил.
— Гарри, вы с Грипхуком что-то затеваете.
Это было утверждение, а не вопрос, и Гарри не стал ничего отрицать. Он только выжидающе смотрел на Билла.
— Я знаю гоблинов, — сказал Билл, — я работаю в Гринготтсе с тех пор, как закончил Хогвартс. У меня есть друзья-гоблины — насколько можно вообще дружить с гоблинами волшебнику — ну, или гоблины, которых я хорошо знаю, и они мне нравятся. — Билл снова помолчал. — Гарри, что тебе нужно от Грипхука и что ты пообещал ему взамен?
— Я не могу тебе этого сказать, — ответил Гарри. — Извини, Билл.
Позади них открылась кухонная дверь: Флер пыталась пронести новые пустые бокалы.
— Подожди, — сказал ей Билл, — дай нам минутку.
Она попятилась, и он снова закрыл дверь.
— Тогда вот что, — продолжил Билл. — Если ты заключил какую-то сделку с Грипхуком, особенно если она касается сокровищ, ты должен быть чрезвычайно осторожным. Понятия гоблинов о собственности, оплате и вознаграждении отличаются от человеческих.
Гарри почувствовал легкий укол тревоги, словно внутри зашевелилась маленькая змейка.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Мы говорим о разных расах, — сказал Билл. — Сделки между волшебниками и гоблинами расторгались на протяжении столетий, но об этом ты знаешь из Истории Магии. Виноваты были обе стороны, и я никогда не стану утверждать, что волшебники невиновны. Однако некоторые гоблины, особенно работники Гринготтса, верят, что волшебникам нельзя доверять в делах, касающихся золота и сокровищ, потому что они не уважают права собственности гоблинов.
— Я уважаю, — начал Гарри, но Билл покачал головой.