— Нам объявлено, что он может прийти сюда, — сказал Кэрроу. — А почему — откуда мне знать?
Профессор Мак-Гонагалл выпрямилась, и взгляд её тёмных глаз обежал комнату. Дважды она смотрела прямо туда, где стояли Гарри и Луна.
— Мы можем свалить всё на щенков, — сказал Амикус, и его поросячье лицо вдруг приобрело хитрое выражение. — Ага, это то, что надо. Мы скажем, эти сопляки устроили на Алекто засаду, те вон сопляки, наверху, — он взглянул на звёздный потолок, в сторону спален, — скажем, что они принудили её надавить на Знак, и вот почему он получил ложный вызов… Пускай их наказывает. Парой сопляков больше, парой меньше — какая разница?
— Только такая, какая между правдой и ложью, между храбростью и трусостью, — сказала побледневшая профессор Мак-Гонагалл, — короче, та разница, которую вы с сестрой кажетесь неспособными понять. И вам больше не выйдет упражнять вашу глупость на студентах Хогвартса. Я этого не допущу.
— Извиняйте?
Амикус двинулся вперёд, пока не оказался прямо перед профессором Мак-Гонагалл, почти лицо в лицо. Она отказалась отступить, но смотрела на него сверху, словно обнаружила что-то мерзкое, прилипшее к унитазу.
— Это не тот случай, когда вы будете что-то допускать, Минерва Мак-Гонагалл. Ваше времечко вышло. Это мы, кто сейчас здесь командует, и вы будете меня слушаться, а то поплатитесь.
И он плюнул ей в лицо.
Гарри сорвал с себя плащ, поднял палочку и сказал: — Ты это зря сделал.
И когда Амикус рывком повернулся, Гарри заорал: — Круцио!
Пожирателя Смерти подбросило в воздух. Он закружился, словно утопающий, корчась и завывая от боли, а потом, под звон и дребезг разбитого стекла, врезался в книжный шкаф и упал, без сознания, на пол. — Я понял, что Беллатриса в виду имела, — сказал Гарри (кровь стучала у него в голове), — этого в самом деле нужно захотеть.
— Поттер! — прошептала профессор Мак-Гонагалл, хватаясь за сердце. — Поттер… ты здесь! Что…? Как…? — она изо всех сил пыталась овладеть собой. — Поттер, это же глупо!
— Он в вас плюнул, — сказал Гарри.
— Поттер, я… это очень… благородно … но как ты не понимешь…?
— Ещё как понимаю, — заверил её Гарри. Каким-то образом её паника его успокоила. — Профессор Мак-Гонагалл, Волдеморт на подходе.
— Ой, его что, теперь можно по имени называть? — спросила Луна с живым интересом, стягивая Плащ-невидимку. Явление ещё одной персоны, объявленной вне закона, казалось, было для профессора Мак-Гонагалл уже слишком. Она попятилась, шатаясь, и упала в ближайшее кресло, хватаясь за воротник своего старого клетчатого халата.
— Не думаю, что сейчас имеет значение, как его называть, — Гарри объяснил Луне. — Он уже знает, что я здесь.
Каким- то дальним кусочком сознания, тем, что был связан с разозлённым, горящим шрамом, Гарри мог видеть, как Волдеморт быстро плывёт через тёмное озеро, в призрачно-зелёной лодке… Он уже рядом с островом, где стоит каменная чаша…
— Ты должен бежать, Поттер, — прошептала профессор Мак-Гонагалл, — сейчас же, так быстро, как только сможешь!
— Я не могу, — сказал Гарри. — Тут есть, что я должен сделать. Профессор, так вы знаете, где диадема Рэйвенкло?
— Д-диадема Рэйвенкло? Конечно же, нет… разве она не потеряна уже сколько веков? — она села чуть прямее. — Поттер, это безумие, сущее безумие, тебе — явиться в замок…
— Я был должен, — сказал Гарри. — Профессор, тут спрятано нечто, что я должен найти, и это может быть диадемой… если бы мне поговорить с профессором Флитвиком…
Послышался шум и звяканье стекла. Амикус приходил в себя. Прежде чем Гарри или Луна смогли что-то сделать, профессор Мак-Гонагалл встала с кресла, направила на Пожирателя Смерти, ворочающегося, как пьяный, палочку, и сказала: — Империо.
Амикус встал, побрёл к сестре, подобрал её палочку, затем послушно прошаркал к профессору Мак-Гонагалл и вручил ей палочки, сестры и свою. Затем он улёгся на пол рядом с Алекто. Профессор Мак-Гонагалл ещё раз повела палочкой, и прямо из воздуха появилась поблёскивающая серебристая верёвка и обвилась вокруг обоих Кэрроу, крепко связав их вместе.
— Поттер, — сказала профессор Мак-Гонагалл, снова оборачиваясь к нему, с полным безразличием к Кэрроу, — если Тот-Кого-Не-Называют в самом деле знает, что ты здесь…
И едва она это сказала, как ярость, подобная физической боли, пронзила Гарри, зажгла его шрам огнём, и мгновение он смотрел на чашу, где зелье стало прозрачным, и видел, что медальона, которому полагалось лежать там в безопасности, нет…
— Поттер, с тобой всё в порядке? — услышал Гарри, и вернулся. Он цеплялся за плечо Луны, чтобы удержаться на ногах.
— Времени очень мало, профессор, Волдеморт приближается, я действую по приказу Дамблдора, я должен найти то, что он хотел, чтобы я нашёл! Но нам нужно вывести отсюда учеников, пока я обыскиваю замок… Волдеморту нужен именно я, но он не остановиться перед убийствами, особенно сейчас… — особенно сейчас, когда он знает, что я нападаю на его Разделённые Сути, уже про себя закончил Гарри фразу.
— Ты действуешь по приказу Дамблдора? — повторила она с выражением совершенного удивления. Потом она выпрямилась в полный рост.
— Мы обеспечим оборону школы против Того-Кого-Не-Называют, пока ты ищешь… эту вещь.
— А это возможно?
— Думаю, да, — сухо сказала профессор Мак-Гонагалл, — как тебе известно, мы, учителя, довольно искусны в магии. Я уверена, мы сможем какое-то время удерживать его, если приложим все свои силы. Конечно, потребуется что-то сделать с профессором Снэйпом…
— Дайте мне…
— …и если Хогвартс вот-вот окажется в осаде, и Тёмный Лорд будет у ворот, то убрать с дороги как можно больше невинных душ, это будет разумно. Правда, Дымолётная сеть под наблюдением, а с замковых земель невозможна телепортация…
— Выход есть, — быстро сказал Гарри, и объяснил про путь в Кабанью Голову.
— Поттер, мы говорим о сотнях учащихся…
— Я знаю, профессор, но если всё внимание Волдеморта и Пожирателей Смерти будет обращено на границу школы, им вряд ли будет интересно, кто там телепортирует из Кабаньей Головы.
— В этом что-то есть, — согласилась профессор Мак-Гонагалл. Она направила палочку на Кэрроу, и на связанные тела упала серебристая сеть, обернулась вокруг их, и подняла их на воздух, где они закачались под синим с золотом потолком, словно два больших, уродливых морских зверя. — Идём. Надо поднять прочих глав колледжей. А вам лучше опять надеть Плащ.
Она пошла к двери, и на ходу подняла палочку. Из её кончика вырвались три серебряные кошки с отчётливыми отметинами вокруг глаз. Покровители побежали, заскользили вперёд, заливая винтовую лестницу серебристым светом, а профессор Мак-Гонагалл, Гарри и Луна поспешили следом.
Они быстро шли по коридорам, и Покровители, один за другим, сворачивали в стороны. Подол клетчатого халата профессора Мак-Гонагалл шелестел по полу, а Гарри и Луна вприпрыжку поспевали за ней, укрывшись плащом.
Они спустились на два этажа, когда к звуку их шагов добавились ещё чьи-то тихие шаги. Гарри (его шрам продолжал побаливать) услышал их первый. Он полез в кошелёк, висевший на шее, за Картой Грабителя, но прежде чем успел её вынуть, профессор Мак-Гонагалл, похоже, заметила, что они не одни. Она остановилась, подняла палочку для схватки, и сказала:
— Кто здесь?
— Это я, — ответил негромкий голос, и из-за доспехов шагнул Северус Снэйп.
При его виде в Гарри закипела ненависть. За тяжестью преступлений Снэйпа он успел позабыть отдельные его черты, забыл, как его тусклые чёрные волосы свисают, обрамляя худое лицо, какой холодный, мёртвый взгляд у его чёрных глаз. Снэйп был не в ночном халате, но одёт в обычный свой чёрный плащ, и он тоже держал палочку наготове для боя.
— Где оба Кэрроу? — спросил он негромко.
— Полагаю, Северус, что там, где ты им велел быть, — сказала профессор Мак-Гонагалл.
Снэйп шагнул ближе, его глаза обшаривали воздух вокруг профессора Мак-Гонагалл, словно он знал о присутствии Гарри. Гарри тоже поднял палочку, готовый напасть.