— Хагрид! — заорал Гарри, отбиваясь от приветствий Клыка, волкодава, пока огромная бородатая фигура неловко поднималась на ноги. — Как это…?
— Гарри, эт ты! Эт ты-ы!
Хагрид нагнулся, торопливо обнял Гарри, чуть не поломав ему рёбра, и кинулся обратно к выбитому окну.
— Гроупик хороший мальчик! — проорал он, высунувшись в дыру. — Счас буду к тебе, чуток погоди только, тут один славный парень!
Из- за спины Хагрида Гарри увидел в ночной темноте далёкие вспышки света и услышал странный, резкий и пронзительный, крик. Он посмотрел на часы: полночь. Бой начался.
— Вот это да, Гарри, — пропыхтел Хагрид, — это ж оно самое, а? Дерёмся, значит?
— Хагрид, откуда ты взялся?
— Сам-Знаешь-Кого услыхал, прям у себя в пещере, — мрачно сказал Хагрид. — Голос его принесло, понимаешь? «Выдайте, мол, мне Поттера, у вас-де время думать до полуночи». Вот и понял, чё ты тут, понял, чё счас что-то начнётся. Клык, отвяжись. Вот мы и пришли сюда, чтоб быть вместе, я, Гроупик и Клык. Через границу замка проломились лесом, Гроупик нёс нас с Клыком. Я сказал, чтобы он ссадил нас в замке, он и впихнул нас в окно, молодчина. Я, правда, малость не то в виду имел… но где Рон с Эрмионой?
— Вот это, — сказал Гарри, — хороший вопрос. Пошли.
Они поспешили по коридору, Клык прыгал вокруг них. Кругом, во всех коридорах, Гарри слышал шум движения, топот бегущих ног, крики; за окнами он видел всё больше вспышек света в окружающей замок темноте.
— Эт мы куда? — пыхтел Хагрид, топая по пятам за Гарри; от его шагов пол вздагивал.
— Сам толком не знаю, — ответил Гарри, снова сворачивая наугад, — но Рон и Эрмиона должны быть где-то здесь…
Впереди по проходу уже были разбросаны первые жертвы боя: двух каменных горгулий, обычно стороживших вход в комнату учителей, снесло заклинанием, залетевшим сквозь ещё одно высаженное окно. То, что от них осталось, слабо шевелилось на полу, и когда Гарри перепрыгнул через одну из лишённых тела голов, та слабо простонала: — О, не обращай на меня внимания… пусть я тут рассыплюсь…
Её уродливая каменная рожа внезапно заставила Гарри вспомнить о мраморном бюсте Ровены Рэйвенкло в доме у Ксенофилиуса, том, что в безумной шляпе — и потом о статуе в башне Рэйвенкло, с каменной диадемой на белых кудрях…
А когда он добежал до конца прохода, к нему пришло воспоминание о третьем каменном изображении, о том старом уродливом колдуне, на чью голову Гарри собственноручно нахлобучил парик и старую потрёпанную шляпу. Гарри потрясло, прожгло, как жаром огневиски, и он чуть не споткнулся.
Он наконец понял, где его ждёт Разделённая Суть…
Том Ребус, который не доверял никому и действовал в одиночку, в своём высокомерии мог сколько угодно считать, что он, и только он, проник в глубочайшие тайны Замка Хогвартс. Конечно, Дамблдор и Флитвик, примерные ученики, никогда и ногой не ступали в это примечательное место, но он-то, Гарри, за свои школьные годы повидал нехоженые тропинки… и есть тут один секрет, известный Гарри и Волдеморту, и так и не раскрытый Дамблдором…
Его привела в чувство профессор Росток, вихрем пронёсшаяся мимо в сопровождении Невилла и ещё полудюжины учеников; все были в наушниках и тащили что-то вроде больших цветков в горшках.
— Мандрагоры! — на бегу проорал Невилл через плечо. — Хотим накидать их через стену — там мало не покажется!
Теперь Гарри знал, куда идти. Он наддал ходу, Хагрид и Клык мчались за ним. Они миновали портрет за портретом, и нарисованные фигуры припускали за ними, ведьмы и волшебники в жабо и бриджах, в латах и мантиях, втискивались в чужие рамы, пронзительно выкрикивали новости из других частей замка. Когда они добежали до конца коридора, весь замок содрогнулся, огромная ваза сорвалась с постамента с силой взрыва, и Гарри понял, что это хватка заклинаний более грозных, чем те, которые творили учителя и Орден Феникса.
— Всё путём, Клык… всё путём! — завопил Хагрид, но огромный волкодав рванул прочь, когда осколки фарфора разлетелись шрапнелью, и Хагрид устремился за перепуганным псом, оставив Гарри.
Гарри пробирался по трясущимся проходам, с палочкой наготове, и в одном коридоре за ним до самого конца поспевал маленький нарисованный рыцарь, сэр Кадоган, врываясь из картины в картину, лязгая доспехами, испуская воодушевляющие крики; его маленький толстый пони топал за ним.
— Хвастуны и мошенники, псы и мерзавцы! Гони их вон, Гарри Поттер, чтоб духу их не было!
Гарри вихрем завернул за угол и наткнулся на Фреда и маленькую группу учеников, среди которых были Ли Джордан и Ханна Эббот; они стояли за пустым постаментом, статуя с которого скрывала секретный проход. Все они держали палочки и прислушивались у тайной двери.
— Славная ночка! — крикнул Фред, когда замок опять содрогнулся, и Гарри кинулся бегом, в равной степени воодушевлённый и напуганный. Он понёсся по ещё одному коридору, и здесь кругом летали совы, и Миссис Норрис шипела и пыталась бить их лапами, без сомнения, стараясь вернуть их в отведенное им место…
— Поттер!
Аберфорт Дамблдор загораживал коридор, держа палочку наготове.
— Поттер, через мой кабак сотни ребят табуном протопали!
— Знаю, это ж эвакуация, — сказал Гарри, — Волдеморт…
— …нападает, потому что тебя не выдали, ясное дело, — сказал Аберфорт. — Я ж не глухой, его по всему Хогсмиду было слышно. А тут что, никому не пришло в голову задержать парочку-другую слитеринцев в заложниках? Вы ж только что отправили в безопасное место детей Пожирателей Смерти. Не было б малость поразумнее придержать их здесь?
— Это Волдеморта не остановит, — сказал Гарри, — и твой брат никогда бы так не сделал.
Аберфорт хмыкнул и устремился туда, откуда прибежал Гарри.
Твой брат никогда бы так не сделал… Что ж, так оно и было, подумал Гарри, опять бросаясь бегом: Дамблдор, так долго защищавший Снэйпа, уж точно никогда бы не торговал школьниками…
Оскальзываясь с разбега, он завернул за последний угол, и с воплем, в котором мешались облегчение и злость, увидел их — Рона и Эрмиону: у обоих целые охапки чего-то здоровенного, кривого, грязно-жёлтого, а у Рона и помело подмышкой.
— Где вас черти носили? — заорал Гарри.
— В Потаённой Комнате, — сказал Рон.
— В Потаён… где? — Гарри остановился, едва удержавшись на ногах.
— Это Рон, это его идея! — сказала Эрмиона, задыхаясь. — Разве она не изумительная? Мы тут сидим, ну, когда ты ушёл, и я говорю Рону, что если мы что и найдём, так как мы собираемся с этим разделаться? Мы ведь ещё с кубком не справились! И тут он о нём и подумал! О василиске!
— Причём тут…?
— Чем можно разделаться с Разделёнными Сутями, — просто ответил Рон.
Взгляд Гарри упал на то, что сжимали в руках Рон и Эрмиона: огромные кривые клыки, выломанные, как он теперь сообразил, из черепа мёртвого василиска.
— Но как вы туда попали? — спросил он, переводя изумлённый взгляд с клыков на Рона. — Там же нужно говорить по-змеиному!
— Он сумел! — прошептала Эрмиона. — Покажи ему, Рон!
Рон издал жуткое сдавленное шипение.
— Ты же вот так сделал, чтобы открыть медальон, — сказал он Гарри извиняющимся голосом. — Ну, правильно у меня вышло не с первой попытки, но, — он скромно пожал плечами, — мы-таки попали туда.
— Он был великолепен! — сказала Эрмиона. — Великолепен!
— Значит…, - Гарри изо всех сил пытался сдерживаться, — значит…
— Значит, ещё одной Разделённой Сутью меньше стало, — сказал Рон и вытащил из-за пазухи куртки искорёженные остатки кубка Хаффлпафф. — Его Эрмиона разразила. Я подумал, что это она должна. Ей ещё не выпадало это удовольствие.
— Гениально! — завопил Гарри.
— Ерунда, — сказал Рон, хотя и с самодовольным видом. — А у тебя что нового?
Как только он это сказал, сверху что-то рвануло: с потолка посыпалась пыль, все трое взглянули вверх и услышали отдалённый крик.