Пальцы Джорджа ощупали пострадавшую сторону головы. — Божественно, — тихо протянул он.
— Что это с ним? — хрипло выговорил перепуганный Фред. — У него что-то с головой?
— Божественно, — повторил Джордж, открывая глаза и глядя на брата. — Я теперь святой. Дырка светится. Врубился?
Всхлипывания миссис Висли стали громче, бледное лицо Фреда залилось краской.
— Возвышенно, — объявил он Джорджу. — Прямо душу рвёт! Перед тобой целый мир ушного юмора, а ты выбрал дырявый!
— Это к лучшему, — сказал Джордж, улыбаясь заплаканной матери. — Во всяком случае, мама, ты нас теперь не перепутаешь.
Он посмотрел вокруг.
— Гарри, привет — ты ведь точно Гарри?
— Ага, это я, — сказал Гарри, пододвигаясь ближе к дивану.
— Ну, хоть тебя мы доставили целенького. А почему Рон с Биллом не кружат вокруг моего скорбного ложа?
— Они ещё не вернулись, Джордж, — сказала миссис Висли. Улыбка Джорджа увяла. Гарри взглянул на Джинни и кивком пригласил её выйти следом за ним. Проходя через кухню, она сказала, понизив голос:
— Рон и Тонкс должны вот-вот вернуться. Им недалеко — тётя Мюриэль живёт почти по соседству.
Гарри ничего не ответил. С самого прибытия в Нору он пытался не выпускать на волю свой страх, но сейчас он окутал его, пополз по коже, забился в груди, перехватил горло. Когда они спустились с заднего крыльца в тёмный двор, Джинни взяла его за руку.
Кингсли шагал по двору, взад-вперёд, при каждом повороте взглядывая на небо. Гарри вспомнился дядя Вернон, как он мерял шагами гостиную — миллион лет назад. Хагрид, Эрмиона и Люпин стояли плечом к плечу, молча глядя вверх. Никто из них не оглянулся, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвному дозору.
Минуты растягивались во что-то, что могло быть целыми годами. Легчайшее дыхание ветерка заставляло всех подпрыгивать и поворачиваться к зашуршавшему дереву или кусту, в надежде, что кто-нибудь из пропавших членов Ордена выпрыгнет, невредимый, из листвы…
И тут прямо над ними возникла метла и стремительно понеслась к земле. — Это они! — взвизгнула Эрмиона. Приземляясь, Тонкс проехалась по земле, разбрасывая песок и камешки, и с криком: — Ремус! — прямо с метлы бросилась в объятья Люпина. Лицо у того было осунувшееся и белое, казалось, он не мог говорить. Рон нетвёрдыми шагами пошёл к Гарри и Эрмионе.
— Вы целы, — успел он пробормотать, прежде чем Эрмиона налетела на него и крепко стиснула:
— Я боялась… я боялась…
— Я в порядке, — сказал Рон, поглаживая её по спине, — я путём…
— Рон просто класс, — тепло сказала Тонкс, выпуская Люпина из объятий. — Просто блеск. Ошеломил Пожирателя Смерти, прямо в лоб, и это — целясь в движущуюся мишень с летящей метлы…
— Ты смог? — спросила Эрмиона, глядя на Рона снизу вверх, по-прежнему охватив его шею руками.
— Вечный тон удивления, — сказал тот немного ворчливо, высвобождаясь из объятий. — Мы последние, кто вернулся?
— Нет, — ответила Джинни, — мы ещё ждём Билла, и Флёр, и Дикого Глаза, и Мундунгуса. Рон, я пойду скажу маме и папе, что ты в порядке… — и она убежала в дом.
— Что вас задержало? Что случилось? — Люпин говорил так, словно всерьёз рассердился на Тонкс.
— Беллатрса, — ответила Тонкс. — Ремус, она хочет меня в добычу не меньше, чем хочет достать Гарри. Она очень старалась меня убить. А я могу лишь надеяться, что её зацепила, за ней ведь должок. Но вот Родольфусу мы точно вмазали… Потом мы добрались до тёти Мюриэль, и упустили свой Портключ, и она так суетилась вокруг нас…
На скулах Люпина заиграли желваки. Он кивнул, но, похоже, не смог ничего сказать.
— А вами со всеми что было? — спросила Тонкс, поворачиваясь к Гарри, Эрмионе и Кингсли. Они пересказали ей истории своих путешествий, но всё это время отсутствие Билла, Флёр, Дикого Глаза и Мундунгуса словно сковывало их холодом, и его морозные укусы было всё труднее и труднее не замечать.
— Я собираюсь вернуться на Даунинг-Стрит, мне там уже час как надо быть, — наконец сказал Кингсли, последний раз окинув взглядом небо, от края до края. — Дайте мне знать, когда они вернутся.
Люпин кивнул. Махнув рукой остальным, Кингсли зашагал в темноту, в сторону ворот. Гарри показалось, что он услышал лёгонький хлопок, когда Кингсли телепортировал сразу за границей Норы.
Миссис и мистер Висли сбежали с крыльца, Джинни — за ними. Родители кинулись обнимать Рона, потом обратились к Люпину и Тонкс.
— Спасибо вам, — сказала миссис Висли, — за наших сыновей.
— Молли, не дури, — тут же ответила Тонкс.
— Как там Джордж? — спросил Люпин.
— А что с ним такое? — вытянул шею Рон.
— Он потерял… — Но конец фразы миссис Висли утонул в общем крике. Только что появился тестрал, и опустился на землю в нескольких шагах от них. Билл и Флёр соскользнули с его спины, истрепленные ветром, но невредимые.
— Билл! Слава богу, слава богу…
Миссис Висли выбежала вперёд, но Билл обнял её словно по обязанности. Глядя в лицо отцу, он сказал: — Дикий Глаз погиб.
Никто не заговорил, никто не пошевельнулся. Гарри показалось, словно что-то внутри него падает, падает, проваливается сквозь землю, покидает его навсегда.
— Мы это видели, — сказал Билл; Флёр кивнула, у неё на щеках блестели, в свете из кухонного окна, следы слёз. — Это случилось сразу после того, как мы вырвались из кольца; Дикий Глаз и Гнус были рядом с нами, они тоже направлялись на север. Волдеморт — он может летать — вышел прямо на них. Гнус запаниковал, я слышал, как он орёт, Дикий Глаз пытался его остановить, но он телепортировал. Волдемортово заклятие ударило Дикого Глаза прямо в лицо, он навзничь упал с метлы и… мы тут ничего не могли сделать, ничего, у нас самих полдюжины ихних на хвосте висело…
Голос Билла сломался.
— Конечно вы тут ничего не могли, — сказал Люпин.
Все стояли, глядя друг на друга. Гарри никак не мог этого осознать. Дикий Глаз мёртв; быть этого не может… Дикий Глаз, такой бывалый, такой храбрый, знающий, как везде выжить…
И тут, похоже, всем стало ясно, хотя никто этого не сказал, что ждать во дворе больше нет никакого смысла, и в молчании все пошли вслед за мистером и миссис Висли в дом, и прошли в гостиную, где Фред и Джордж уже о чём-то смеялись.
— Что-то не так? — спросил Фред, бегая глазами по лицам вошедших. — Что случилось? Кто…?
— Дикий Глаз, — сказал мистер Висли. — Погиб.
Ухмылки близнецов превратились в гримасы потрясения. Никто не знал, что делать. Тонкс молча плакала в носовой платок: Гарри знал, что они с Диким Глазом были близкими друзьями, что она была его любимица и его протеже в Министерстве магии. Хагрид, устроившийся на пол в уголке, где ему нашлось больше всего места, тоже промакивал глаза платком, размером со скатерть.
Билл прошагал к буфету и вытащил бутыль огневиски и стаканы.
— Вот, — сказал он, и по взмаху его палочки двенадцать полных стаканов поплыли по комнате каждому в руки, а тринадцатый он поднял: — За Дикого Глаза.
— За Дикого Глаза, — повторили все, и выпили.
— За Дикого Глаза, — эхом отозвался Хагрид, чуть опоздав, и икнул. Огневиски обожгло Гарри горло. Казалось, оно вновь зажгло в нём чувства, рассеяло онемение и ощущение нереальности, разожгло в нём что-то, похожее на отвагу.
— Так Мундунгус исчез? — спросил Люпин, осушивший свой стакан залпом.
Атмосфера в комнате сразу переменилась. Каждый выглядел напряжённым, каждый смотрел на Люпина, желая, чтобы он продолжал, и — как показалось Гарри — немножко опасаясь того, что, может быть, придётся услышать.
— Я знаю, что вы думаете, — сказал Билл, — и я тоже гадал в этом роде, пока летел сюда, потому что они нас, похоже, поджидали, разве не так? Но Мундунгус не мог нас предать. Они не знали, что будет семеро Гарри, они растерялись при нашем появлении, и — если вы позабыли — это именно Мундунгус предложил это маленькое надувательство. Почему бы ему не сообщить им тогда самый существенный момент? Я думаю, Гнус запаниковал, это ж яснее ясного. Он не хотел идти в первых рядах, но Дикий Глаз его заставил, и Сами-Знаете-Кто вышел прямо на них. От этого любой впадёт в панику.