— Прости, прости! — закричала Эрмиона, пока Гарри отрывал книгу от ноги Рона и восстанавливал завязку.
— А вообще, что ты делаешь со всеми этими книгами? — спросил Рон, хромая назад к своей кровати.
— Просто пробую решить, какие из них нам взять с собой, — ответила Эрмиона, — когда мы пойдем искать Разделённые Сути.
— Ох, конечно, — сказал Рон, хлопая себя ладонью по лбу. — Я же и забыл, что мы будем выслеживать Волдеморта из передвижной библиотеки.
— Ха-ха, — отозвалась Эрмиона, глядя на Словарь Заклинателя. — Интересно, нам потребуется переводить руны? Возможно… Я думаю, лучше взять её, на всякий случай.
Она бросила Словарь на бо льшую из стопок и взяла Историю Хогвартса.
— Послушайте, — сказал Гарри.
Он сел прямо. Рон и Эрмиона посмотрели на него с одинаковым выражением готовности не соглашаться и бороться.
— Я помню, после похорон Дамблдора вы сказали, что хотите пойти со мной, — начал Гарри.
— Ну, поехал, — сказал Рон Эрмионе, обречённо поднимая брови.
— А куда ж он денется, — вздохнула она, возвращаясь к книгам. — Знаешь, я думаю, что возьму Историю Хогвартса. Даже если мы туда не вернёмся, вряд ли я буду чувствовать себя хорошо, если не возьму её с…
— Послушайте! — опять начал Гарри.
— Нет, Гарри, ты послушай, — сказала Эрмиона. — Мы идём с тобой. Это уже несколько месяцев как решено — да что там, несколько лет.
— Но…
— Заткнись, — посоветовал ему Рон.
— …Вы уверены, что хорошо всё обдумали? — продолжал настаивать Гарри.
— А вот посмотрим, — сказала Эрмиона, с явной свирепостью шлёпая Туры в компании Троллей на верхушку стопки отвергнутых книг. — Я не один день всё упаковываю, у нас минутная готовность отправиться, а это, к твоему сведению, включало выполнение кое-какого очень непростого колдовства, не говоря уж о похищении изрядной дозы Хмурина Многосущного Зелья прямо под носом Роновой мамы.
И ещё я перестроила память моих родителей, так что теперь они уверены, что их зовут Венделл и Моника Уилкинс, и что мечта всей их жизни — уехать в Австралию, что они сейчас и проделали. Это чтобы Волдеморту было не так просто их отыскать и допросить обо мне — или о тебе, потому что я, к несчастью, им кое-что о тебе рассказала.
Если я переживу нашу охоту за Разделёнными Сутями, то я отыщу маму с папой и сниму чары. Если нет… чтож, я думаю, что наложила достаточно надёжное заклятие, чтобы они жили покойно и счастливо. Понимаешь, Венделл и Моника Уилкинс не знают, что у них вообще была дочь.
Глаза Эрмионы опять наполнились слезами. Рон слез с кровати, снова обнял Эрмиону, и хмуро посмотрел на Гарри, словно упрекая его в нехватке такта. Гарри не смог сообразить, что сказать, в немалой степени и потому, что было в высшей степени необычно видеть, как Рон учит тактичности.
— Я… Эрмиона, мне так жаль… я не…
— Не врубился, что мы с Роном прекрасно представляем, что может случиться, если мы пойдём с тобой? Так вот, представляем. Рон, покажи Гарри, что ты устроил.
— Неа, он только что поел, — сказал Рон.
— Давай-давай, он должен знать.
— Ну, хорошо. Гарри, пойдём.
Рон во второй раз снял руку с плеч Эрмионы и похромал к порогу.
— Пшли.
— Ну и? — спросил Гарри, выходя вслед за Роном на крошечную лестничную площадку.
— Десендо, — пробормотал Рон, ткнув палочкой в низкий потолок. Прямо над головами открылся люк, и выползла верёвочная лестница. Из квадратной дыры донёсся жуткий, не то сосущий, не то стонущий, звук, и с ним вместе неприятный запах, вроде как из канализации.
— Это что, ваш упырь? — спросил Гарри, который до сих пор ни разу не видел существо, время от времени нарушавшее ночную тишину.
— Он самый, — ответил Рон, взбираясь по лестнице. — Пойди взгляни на него.
Гарри полез за Роном в крошечный закуток под крышей. Он уже просунул туда голову и плечи, прежде чем заметил в двух шагах свернувшееся на полу существо; оно крепко спало в полутьме, широко открыв большой рот.
— Но он… он словно… что, упырям положено носить пижамы?
— Нет, — сказал Рон, — и рыжих волос им не положено, и такой кучи гнойников.
С лёгким отвращением Гарри рассмотрел тварь. Она была человечьего роста и размера, и одета — когда глаза Гарри привыкли к сумраку, он в этом убедился — в старую Ронову пижаму. Вообще-то Гарри считал, что упыри лысые и скользкие, а не так откровенно патлатые и усеянные воспаленными лиловыми волдырями.
— Это я, — объявил Рон. — Понял?
— Нет, не понял — ответил Гарри.
— Я тебе объясню в комнате, меня вонь достала, — сказал Рон. Они слезли по трапу, Рон поставил потолок на место, и они вернулись к Эрмионе, продолжавшей сортировать книги.
— Как только мы уйдём отсюда, упырь[2] должен переселиться в мою комнату, — сказал Рон. — Я думаю, он в самом деле этого хочет… хотя это трудно сказать, он только мычать и слюни пускать умеет; зато он вовсю кивает, если его позвать. В общем, он будет изображать меня, больного текучим лишаём. Здорово, а?
Гарри просто посмотрел на него в недоумении.
— Именно так! — сказал Рон, явно расстроенный, что Гарри не восхитился блеском его замысла. — Смотри, когда мы трое не вернёмся в Хогвартс, всякий подумает, что мы с Эрмионой должны быть с тобой, верно? Значит, Пожиратели Смерти прямиком направятся к нам домой, посмотреть, не найдут ли они там сведений, куда ты делся.
— К счастью, будет выглядеть так, словно я уехала вместе с мамой и папой; сейчас много магглорождённых поговаривает, что надо прятаться, — сказала Эрмиона.
— Мою семью целиком не спрячешь, это будет подозрительно смотреться, и они не могут все сразу работу бросить, — сказал Рон. — Вот мы и приготовились выдать историю, что я серьёзно болен текучим лишаём, и поэтому не могу вернуться в школу. Если кто-нибудь придёт проверять, мама или папа смогут показать им упыря на моей кровати, всего в нарывах. Текучий лишай очень заразный, им вряд ли захочется подойти поближе. А что он ничего не говорит, это не важно, ты и в самом деле говорить не сможешь, если у тебя эта зараза под языком высыпет.
— А твои мама с папой знают про этот план? — спросил Гарри.
— Папа знает. Он помогал Фреду и Джорджу упыря заколдовывать. А мама… ну, ты ж знаешь, какая она. Она не признается себе, что мы уходим, пока мы не уйдём.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только глухими шлепками — Эрмиона продолжала швырять книги то в одну, то в другую стопку. Рон сидел, не сводя с неё глаз, а Гарри смотрел то на него, то на неё, неспособный сказать ни слова. Меры, принятые ими для защиты своих родных, заставили его осознать, сильнее, чем что бы то ни было, что они действительно намерены идти с ним, и что они безусловно представляют, как это будет опасно. Он хотел сказать им, что это значит для него, но не мог подобрать подходящих слов.
Сквозь тишину долетели приглушённые звуки: четырьмя этажами ниже миссис Висли на кого-то кричала.
— Наверное, Джинни оставила пылинку на кольце для салфеток, — сказал Рон. — Понять не могу, с чего это Делакуры собрались приехать за два дня до свадьбы.
— Сестрёнка Флёр — подружка невесты, с ней ещё нужно порепетировать, а добираться сюда самостоятельно она ещё мала, — сказала Эрмиона, оценивающе разглядывая Расставание с Бэнши.
— М-да, гости вряд ли убавят мамину напряжёнку, — отметил Рон.
— Что нам действительно нужно решить, — сказала Эрмиона, не глядя швырнув в мусорное ведро Теорию защитной магии и беря в руку Обзор Магического образования в Европе, — это куда мы отсюда отправимся. Я помню, ты говорил, что сперва хочешь в Годрикову Лощину, и я тебя понимаю… но… не должны ли мы считать главным поиск Разделённых Сутей?
— Если б мы знали, где лежит хоть одна, я бы согласился с тобой, — сказал Гарри, которому не верилось, что Эрмиона по-настоящему понимает его решение вернуться в Годрикову Лощину. Его туда звали не только могилы родителей: у него было сильное, хотя и необъяснимое, чувство, что там он найдёт ответы. Может быть, это было просто потому, что именно там он выжил после Волдемортова Убийственного заклятия; сейчас, после того, как ему чуть не выпало повторить этот подвиг, Гарри стремился туда, где это случилось, желая понять.
2
Упырь — в оригинале «гуль» (Ghoul). Понятия не имею, что это — конкретно — за нечисть (по словарю — вурдалак, упырь, вампир, но вампиры у Роулинг не такие (смотри 6-ю книгу), и «гуль» этот какой-то безобидный), и похожа ли эта нечисть (в традиционной версии) на то, что описано у Роулинг.
Вроде, не у одного меня, а у всех «кристмассовцев» появилось желание обозвать его упырём.
Первое упоминание этой твари — во второй книге. У «народников» — вампир, у Эм-Тойсамой — упырь.