— Вы думаете, это просто символический подарок, на память?
— Полагаю, да, — сказал Гарри, — чем он ещё может быть?
— Я здесь задаю вопросы, — сказал Скримджер, пододвигая стул чуть ближе к дивану. Снаружи уже по-настоящему стемнело, шатёр за окном был как призрачная башня над живой изгородью.
— Я заметил, что ваш праздничный пирог сделан в форме Снитча, — обратился Скримджер к Гарри. — Почему так?
Эрмиона саркастически рассмеялась: — Разумеется, это не в напоминание о том, что Гарри — великолепный Ловец. Под глазурью наверняка скрыто послание от Дамблдора!
— Я не думаю, что там что-то спрятано под глазурью, — сказал Скримджер, — но Снитч может быть очень хорошим местом, чтобы спрятать что-нибудь маленькое. Я уверен, вы знаете, почему?
Гарри пожал плечами, Эрмиона же ответила. Гарри подумал, что привычка правильно отвечать впечатана в неё так крепко, что подавлению не поддаётся.
— Потому что у Снитчей телесная память.
— Что? — в один голос спросили Гарри и Рон: они оба считали, что познания Эрмионы в Квиддитче — никакие.
— Верно, — сказал Скримджер. — Пока Снитч не выпустят, к нему никто не прикасается голой рукой, даже тот, кто его делает, надевает перчатки. На нём чары, благодаря которым он помнит, чья рука первая его коснулась, на случай спорного захвата. Этот Снитч, — он поднял крошечный золотой мячик, — помнит ваше прикосновение, Поттер. Мне представляется, что Дамблдор, который, несмотря на все свои ошибки, был выдающимся магом, мог зачаровать этот Снитч так, что он откроется только для вас.
У Гарри бешено забилось сердце. Он был уверен, что Скримджер прав. Как бы ему так сделать, чтобы перед Министром не взять Снитч голой рукой?
— Вы ничего не сказали, — продолжил Скримджер. — Может быть, вы уже знаете, что содержится в Снитче?
— Нет, — сказал Гарри, продолжая гадать, как он может коснуться Снитча — и не сделать этого. Если бы он знал Легилименцию, по-настоящему знал, он мог бы прочесть, что думает Эрмиона, он чуть не наяву слышал, как жужжат её мозги.
— Возьмите его, — тихо сказал Скримджер.
Гарри встретил взгляд жёлтых глаз Министра, и понял, что у него нет выбора, кроме как повиноваться. Он протянул руку, и Скримджер подался вперёд и медленно и внимательно положил Снитч ему на ладонь.
Ничего не произошло. Когда пальцы Гарри сомкнулись на Снитче, его крылышки трепыхнулись и замерли. Скримджер, Рон и Эрмиона продолжали жадно глядеть на теперь частично скрытый шарик, словно продолжая надеяться, что он как-то преобразится.
— Это было впечатляюще, — холодно сказал Гарри. Рон и Эрмиона засмеялись.
— Это как, всё? — спросила Эрмиона, делая движение встать с дивана.
— Не совсем, — сказал Скримджер, его настроения явно ухудшилось. — Дамблдор завещал вам ещё кое-что, Поттер.
— Что же? — спросил Гарри с вновь затеплившимся возбуждением.
В этот раз Скримджер не стал утруждать себя чтением.
— Меч Годрика Гриффиндора, — сказал он. Рон и Эрмиона оцепенели. Гарри оглянулся вокруг, отыскивая инкрустированную рубинами рукоять, но Скримджер не стал вытягивать меч из кожаного кошелька, который в любом случае выглядел слишком маленьким для такого содержимого.
— Так где он? — спросил Гарри с подозрением.
— К несчастью, — сказал Скримджер, — Дамблдор не был вправе распоряжаться этим мечом. Меч Годрика Гриффиндора — важный исторический памятник, и, как таковой, принадлежит…
— Он принадлежит Гарри, — горячо заявила Эрмиона. — Меч его выбрал, именно Гарри его нашёл, он вышел к нему из Сортировочной шля…
— Согласно достоверным историческим источникам, меч может явить себя любому достойному Гриффиндорцу, — сказал Скримджер, — поэтому он не может быть исключительной собственностью мистера Поттера, что бы там не решил Дамблдор. — Скримджер потёр плохо выбритую щёку, испытующе глядя на Гарри: — Почему, как выдумаете…
— Дамблдор захотел отдать мне меч? — сказал Гарри, еле сдерживаясь. — Может, он думал, что у меня на стене он будет хорошо смотреться?
— Это не шутки, Поттер! — прорычал Скримджер. — Может, Дамблдор верил, что только меч Годрика Грифиндора в силах сразить Наследника Слитерина? Может, он желал отдать этот меч вам, Поттер, потому что верил, как многие, что вы тот, кому предназначено уничтожить Того-Кто-Не-Должен-Быть-Называем?
— Интересная теория, — сказал Гарри. — Никто не пробовал пырять Волдеморта мечом? Может, Министерство отрядит на это кого-нибудь, вместо того, чтобы тратить своё время на Гасилки или на замалчивание побегов из Азкабана. Значит, вы этим занимались, Министр, когда запирались в кабинете — пытались открыть Снитч? Люди гибнут — я одним из них чуть не стал — Волдеморт гнался за мной через три графства, он убил Хмури — Дикого Глаза, но Министерство об этом молчок, или нет? И вы ещё хотите, чтобы мы с вами сотрудничали?
— Это уже слишком! — заорал Скримджер, вставая; Гарри тоже вскочил с дивана. Скримджер, хромая, шагнул вперёд и крепко ткнул Гарри в грудь концом палочки — на тенниске Гарри образовалась дырочка, словно прожжённая сигаретой.
— Эй! — Рон вскочил и тоже поднял палочку, но Гарри сказал: — Нет! Хочешь дать ему повод нас арестовать?
— Ты что, забыл, что ты не в школе? — сказал Скримджер, тяжело дыша прямо в лицо Гарри. — Забыл, что я не Дамблдор, который прощал тебе твою наглость и недисциплинированность? Ты можешь носить свой шрам, как корону, Поттер, но не семнадцатилетнему мальчишке указывать мне, что делать! Тебе пора научиться проявлять уважение!
— А вам пора его заработать, — ответил Гарри.
Пол задрожал; послышался топот бегущих ног, дверь гостиной распахнулась, и влетели мистер и миссис Висли.
— Мы… нам показалось, нам послышалось… — начал мистер Висли, в большой тревоге глядя на Гарри и министра, стоящих буквально нос к носу.
— …разговор на повышенных тонах, — пропыхтела миссис Висли.
Скримджер на пару шагов отступил от Гарри, бросив взгляд на дырку, которую он сделал на Гарриной тенниске. Казалось, он жалеет, что вышел из себя.
— Ничего… ничего не было, — проворчал он. — Я… сожалею о вашем отношении, — продолжил он, снова глядя Гарри в лицо. — Вы, похоже, считаете, что Министерство хочет не того же, чего вы… чего хотел Дамблдор. Мы должны трудиться вместе.
— Мне не нравятся ваши методы, Министр, — сказал Гарри, — помните?
Во второй раз он поднял правую руку и показал Скримджеру шрам, который всё ещё белел на тыльной стороне кисти, складываясь в слова: «Я никогда не должен лгать». Лицо Скримджера застыло. Он повернулся, ни слова не говоря, и захромал прочь из комнаты. Миссис Висли поспешила за ним, Гарри слышал, как она остановилась на заднем крыльце. Минуту спустя она крикнула: — Он ушёл!
— Что ему было надо? — спросил мистер Висли, оглядывая со всех сторон Гарри, Рона и Эрмиону, когда миссис Висли торопливо вернулась в гостиную.
— Вручить нам то, что Дамблдор нам завещал, — сказал Гарри. — Они только сейчас собрались исполнить его последнюю волю.
Снаружи, в саду, три вещи, переданные Скримджером, поплыли над столами из рук в руки. Каждый восторженно ахал над Гасилкой и Сказаниями Бидла, Барда, и печалился над отказом Скримджера отдать меч, но никто не мог предложить никакого объяснения тому, зачем Дамблдор захотел оставить Гарри старый снитч. Когда мистер Висли в третий или четвёртый раз взялся изучать Гасилку, миссис Висли робко заметила: — Гарри, дорогой, все ужасно голодны, мы же не хотели начинать без тебя… Я подам ужин?
Все ели быстрее обычного, и, после торопливо пропетого «С днём рожденья» и поспешного поедания пирога, завершили вечеринку. Хагрид, приглашённый на завтрашнюю свадьбу, но более чем великоватый, чтобы лечь спать в переполненной Норе, отправился ставить себе палатку в поле по соседству.
— Собираемся наверху, — шепнул Гарри Эрмионе, пока они помогали миссис Висли привести сад в исходный вид, — когда все спать лягут.