Дамблдор опять посмотрел прямо Гарри в глаза.
- Гриндельвальд. Ты даже представить себе не можешь, как его идеи захватили меня, Гарри, воспламенили меня. Магглы, загнанные в рабство. Триумф волшебников. Гриндельвальд и я - блистательные юные лидеры революции!
- О, у меня были некоторые сомнения. Я успокоил свою совесть пустыми словами. Это всё - ради высшего блага, и всё причинённое зло будет компенсировано стократной пользой для волшебников. Знал ли я в глубине сердца, что на самом деле представлял из себя Геллерт Гриндельвальд? Я думаю, что знал, но просто закрывал глаза. Но если бы планы, которые мы строили, осуществились, все мои мечты стали бы реальностью.
- И в центре наших планов - Дары Смерти! Как они увлекли его, как они увлекли каждого из нас! Непобедимая палочка, оружие, которое могло привести нас к власти! Воскрешающий Камень - для него, хотя я предпочитал не знать этого, означал армию Инферий! Что касается меня, признаюсь, я хотел вернуть моих родителей, чтобы снять со своих плеч груз ответственности.
- А Мантия… Так сложилось, что мы никогда о ней особо не вспоминали, Гарри. Каждый из нас мог скрыть себя достаточно хорошо и без Мантии, настоящее волшебство которой, конечно, в том, что она может быть использована для того, чтобы защитить и скрыть других так же хорошо, как и своего владельца. Я думал, что если мы когда-либо найдём её, то она может быть полезна для того, чтобы прятать Ариану. Но в основном наш интерес к Мантии ограничивался тем, что она завершала комплект, а в легенде было сказано, что человек, объединивший все три объекта, станет настоящим повелителем Смерти, что в нашем понимании означало стать непобедимым.
- Непобедимые повелители Смерти Гриндельвальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких желаний, и полное пренебрежение к двум членам моей семьи, за которых я нёс ответственность.
- А потом… ты знаешь, что произошло. Реальность вернулась ко мне в виде моего грубого, неграмотного и бесконечно более достойного брата. Я не хотел слушать правду, которую он говорил мне. Я не хотел слышать, что я не могу идти вперёд и искать Дары со слабой и больной сестрой на буксире.
- Спор превратился в бой. Гриндельвальд потерял контроль. То, что я всегда чувствовал в нём, несмотря на все попытки делать вид, что этого не было, в тот момент предстало передо мной во всём своём ужасе. Ариана… после стольких забот и внимания моей матери… лежала мёртвая на полу.
Дамблдор вздохнул, и зарыдал. Гарри протянул руку и обрадовался, тому, что может прикоснуться к нему: он крепко сжал его руку, и Дамблдор постепенно вновь овладел собой.
- В общем, Гриндельвальд сбежал, как все, кроме меня, и преполагали. Он исчез со всеми своими планами захвата власти, проектами пыток магглов, и его мечтами о Дарах Смерти, мечтами, в которых я поощрял его и помогал ему. Он сбежал, пока я был занят похоронами сестры и учился жить с чувством вины и моим ужасным горем, ценой моего стыда.
- Прошли годы. О нём было много слухов. Говорили, что он заполучил палочку, обладающую невообразимой силой. Мне, тем временем, неоднократно предлагали пост министра Магии. Естественно, я отказался. Я понял, что мне нельзя доверять власть.
- Но вы были бы лучше, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! - взорвался Гарри.
- Был бы? - тяжело спросил Дамблдор. - Я не уверен. Когда я был очень молод, то доказал себе, что власть - это моя слабость, слишком большой соблазн для меня. Это странно, Гарри, но возможно те, кто идеально подходят для власти, на самом деле никогда не ищут её. Те, кто подобно тебе, обладают лидерством, доверенным им, принимают мантию, потому что должны, и обнаруживают к своему собственному удивлению, что они носят её достойно.
- В Хогвартсе мне было безопаснее. И, как мне кажется, я был неплохим учителем…
- Вы были лучшим…
- Ты очень добр, Гарри. Но пока я занимался обучением юных волшебников, Гриндельвальд создавал армию. Говорят, что он боялся меня, возможно, так оно и было. Но, я думаю, всё же меньше, чем я его.
- Нет, не смерти, - ответил Дамблдор на вопросительный взгляд Гарри. - Не того, что он может сделать со мной с помощью магии. Я знал, что мы были ровней, возможно, я даже обладал лучшими навыками. Я боялся правды. Понимаешь, я ведь так и не узнал, кто из нас в том последнем, страшном бою произнёс заклинание, убившее мою сестру. Ты можешь назвать меня трусом - и будешь прав, Гарри. Превыше всего я боялся узнать, что я не только тот, кто привел её к смерти своими самонадеянностью и глупостью, но что именно я нанёс удар, оборвавший её жизнь.
- Я думал, он знает это, я думал, он знает, что так пугает меня. Я откладывал встречу с ним до тех пор, пока, наконец, не понял, что избегать встречи и дальше просто позорно. Люди умирали, казалось, что его невозможно остановить, и я должен был сделать всё, что в моих силах.