— Может, я поломаю традицию. Куда бы ты пошёл, если бы сам выбирал?
Джеймс поднял невидимый меч.
— В «Гриффиндор, где храбрые сердцем»! Как мой папа.
Снэйп тихо пренебрежительно фыркнул. Джеймс повернулся к нему.
— Что, с этим проблемы?
— Нет, — сказал Снэйп, хотя его слабая усмешка говорила обратное. — Если у вас мускулов больше, чем мозгов…
— А куда ты надеешься попасть, если у тебя ни того, ни другого? — встрял в разговор Сириус.
Джеймс разразился хохотом. Лили выпрямилась, вспыхнув, переводя неприязненный взгляд с Джеймса на Сириуса.
— Пошли, Северус, найдём другое купе.
— Ооооооо…
Джеймс и Сириус передразнили её высокомерный голос; Джеймс попытался подставить выходящему Снэйпу подножку.
— Пока, Сопливеус! — сказал кто-то, когда дверь купе закрывалась…
И опять перестроилась картина…
Гарри стоит за спиной Снэйпа, лицом к освещённым свечами столам колледжей, окаймлённых рядами внимательных лиц. Потом профессор Мак-Гонагалл говорит: — Ивэнс, Лили!
Он следил, как его мать выходит вперёд на дрожащих ногах и садится на шаткий табурет. Профессор Мак-Гонагалл опускает ей на голову Сортирующую Шляпу, и едва та коснулась тёмно-рыжих волос, и секунды не прошло, как Шляпа крикнула: Гриффиндор!
Гарри услышал, как Снэйп тихонько застонал. Лили сняла шляпу, отдала её профессору Мак-Гонагалл и поспешила к приветственно орущим гриффиндорцам, но на ходу оглянулась на Снэйпа, и на её лице была слабая печальная улыбка. Гарри видел, как Сириус подвинулся на скамейке, освобождая для неё место. Она только раз взглянула на него, похоже, вспомнила его в поезде, скрестила руки на груди и твёрдо повернулась к нему спиной.
Перекличка продолжалась. Гарри наблюдал, как Люпин, Петтигрю и его отец присоединились к Лили и Сириусу за столом Гриффиндора. Наконец, когда оставалось распределить дюжину школьников, профессор Мак-Гонагалл вызвала Снэйпа.
Гарри прошёл с ним к табурету, проследил, как он пристраивает шляпу себе на голову. — Слитерин! — крикнула Сортирующая Шляпа.
И Северус Снэйп пошёл на другую сторону Зала, прочь от Лили, туда, где его приветствовали слитеринцы, туда, где Люциус Малфой — на его груди блестел значок префекта — похлопал Снэйпа по спине, когда тот усаживался за стол…
И картина переменилась…
Лили и Снэйп идут через замковый двор и, похоже, спорят. Гарри поспешил подойти поближе, услышать их разговор. Оказавшись рядом, он сообразил, как они выросли. Похоже, после Сортировки прошёл не один год.
— …мы же хотели быть друзьями? — говорил Снэйп. — Верными друзьями?
— Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравится кое-кто из тех, с кем ты водишься! Извини, но Эвери и Мульсибер не в моём вкусе! Мульсибер! Что ты нашёл в нём, Сев, это же гад ползучий! Знаешь, что он недавно пытался сделать с Мери Макдональд?
Лили дошла до колонны и прислонилась к ней, глядя снизу вверх в худое бледное лицо.
— Ничего такого, — сказал Снэйп. — Это была шутка, вот и всё…
— Это была Тёмная Магия, и если ты считаешь её забавной…
— А как насчёт того, на что решаются Поттер с дружками? — требовательно спросил Снэйп. Ему опять бросилась краска в лицо, он, похоже, не мог скрыть своей обиды.
— На что там Поттер решается? — сказала Лили.
— Они украдкой смываются по ночам. С этим Люпином что-то не такое. Куда он всё время шляется?
— Он болен, — сказала Лили. — Они говорят, он болен…
— Каждый месяц в полнолуние? — сказал Снэйп.
— Я знаю твою теорию, — сказала Лили, и в её голосе был холод. — С чего ты вообще ими так озабочен? Какое тебе дело, чем они занимаются по ночам?
— Я просто пытаюсь тебе показать, что они не такие расчудесные, как это, похоже, все считают.
От её пристального взгляда он покраснел.
— Они хотя бы не используют Тёмную Магию, — она понизала голос. — А ты по-настоящему неблагодарный. Я слышала, что недавно ночью случилось. Ты полез шпионить, по тому туннелю у Драчливого Дуба, и Джеймс Поттер спас тебя от… ну, от того, что там внизу… — У Снэйпа всё лицо исказилось, и он закричал сбивчиво: — Спас? Спас? Ты что, думаешь, он там подвиг совершил? Он шею свою спасал, свою, и дружков своих! Ты же не собираешься… я тебе не позволю…
— Не позволишь мне?
Ярко- зелёные глаза Лили сузились. Снэйп немедленно пошёл на попятную.
— Я не это имел в виду… Я просто не хочу видеть, как тебя дурачат… Он нравится тебе, Джеймс Поттер нравится тебе! — похоже, слова вырвались у него против его воли. — А он не… как все думают… крутой в Квиддитче… — Снэйп вперемешку выговаривал свою горечь и свою нелюбовь к Джеймсу, и брови у Лили лезли всё выше и выше на лоб.