«Твой дракон, что он там ищет?!» — Рон старался перекричать ветер, пока они летели дальше на север.
«Не знаю», — ответил Гарри за спину. Его руки онемели от холода, но он и думать не хотел о попытке ослабить хватку. Некоторое время его занимали мысли о том, что они будут делать, если увидят под собой линию побережья, если дракон решит держать курс в открытое море, не обращая внимания на голод и жажду? Когда вообще это волшебное создание в последний раз кормили? Конечно, ему необходимо поддерживать время от времени силы. И что если, в таком случае, он найдет на своей спине трех крайне съедобных человечков?
Солнце скользило по небу, которое вдруг стало цвета индиго, дракон летел, города продолжали исчезать из виду, а их огромная тень была словно темное облако. Все тело Гарри ныло от продолжительного полета.
«Мне кажется», — прокричал Рон после значительного промежутка времени, проведенного в полной тишине, — «или мы снижаемся?»
Гарри посмотрел вниз и увидел глубоко-зеленые горы и озера, отливающие медью в закатном солнце. Ландшафт, казалось, стал более отчетливым, как только он скосил глаза вниз, и он спросил себя, указывают ли блики отраженного света на то, что там есть вода или нет.
Снижаясь с каждым закладываемым кругом, дракон, казалось, собирался приземлиться на берегу одного маленького озера.
«Когда будем достаточно низко, прыгаем!» — Гарри предупредил остальных.
«Ныряем, чтобы он нас не заметил!»
Они согласились, правда Гермиона немного неуверенно, теперь Гарри мог видеть широкое желтое брюхо дракона, отраженное поверхностью воды.
«СЕЙЧАС!»
Он соскользнул по шеи дракона и ногами вперед ушел под воду; всплеск был сильнее, чем он рассчитывал, и он с силой начал грести в глубину, словно камень погружаясь на дно холодного, зеленого, заросшего тростником мира. Он с силой оттолкнулся от воды и вынырнул на поверхность, часто и тяжело дыша, и увидел, что огромная рептилия кружит над тем местом, куда прыгнули Рон и Гермиона. Очевидно, дракон ничего не заметил, так как он был уже далеко, хищно устремляясь вниз и зачерпывая воду озера своей пугающей мордой. Как только Рон и Гермиона всплыли, плескаясь и осматриваясь, дракон улетел, и его крылья сильно били по поверхности. Затем он приземлился на дальнем берегу…
Гарри, Рон и Гермиона поплыли к противоположному берегу. Озеро не выглядело глубоким. Скорее, это было преодоление тростника и болотистого дна, чем плавание. Затем они с трудом шли, часто и тяжело дыша, усталые и изможденные по скользкой траве…
Гермиона свалилась от усталости, кашляя и дрожа всем телом. Несмотря на то, что Гарри готов был упасть на и моментально заснуть, он держался на ногах, вытащил свою палочку и начал создавать вокруг них обычные защитные чары.
Закончив, он присоединился к остальным. В первый раз с тех пор, как они покинули хранилище, он смог четко рассмотреть их. Лица и руки обоих были покрыты ужасными ожогами, одежда в некоторых местах сильно прогорела. Они морщились от боли, промывая свои многочисленные раны вытяжкой белого ясенца. Гермиона передала Гарри бутылку, затем вытащила три бутылки тыквенного сока, который она взяла с собой из коттеджа Била и Флер, и чистые, сухие мантии для каждого. Они переоделись и выпили до дна сок.
«Что ж, с одной стороны», — сказал Рон наконец, наблюдая, как затягиваются его раны на руках, — «мы заполучили хоркрукс. С другой…»
«…у нас нет меча», — произнес Гарри сквозь стиснутые зубы, капая вытяжку ясенца белого сквозь прожженную дыру в джинсах на сильный ожог под ней.
«Да, нет меча», — повторил Рон.
«Это маленькая язва…»
Гарри достал хоркрукс из кармана куртки, которую он только что снял, и сел на траву перед ними. Сверкая на солнце, он притягивал к себе их взгляды, когда они залпом опустошили свои бутылки тыквенного сока.
«И, наконец, мы не можем носить это на себе, потому что он выглядит чересчур тяжелым для наших шей», — сказал Рон, вытирая свой рот тыльной стороной руки.
Гермиона посмотрела на другую сторону озера, где дракон все еще пил воду.
«Как думаешь, что с ним будет?», — спросила она, — «Он справится?»
«Ты говоришь как Хагрид», — ответил Рон, — «Это же дракон, Гермиона, он может позаботиться о себе сам, а нам нужно волноваться за себя»
«Что ты имеешь ввиду?»
«Я не знаю, как объяснить это тебе», — продолжил Рон, — «но я думаю, они могли заметить наше проникновение в Гринготтс».
Все трое вдруг засмеялись, и, начав смеяться, им было сложно остановиться. Ребра Гарри сильно болели, голова кружилась от голода, но он лег спиной на траву под краснеющим вечерним небом и смеялся, пока не запершило в горле.
«Что теперь мы собираемся делать?», — спросила, наконец, Гермиона, стараясь снова стать серьезной. «Черт его знает, да? Сами-Знаете-Кто узнает о своих хоркруксах!»
«Возможно, они испугаются сказать ему это!», — с надеждой сказал Рон, — «Возможно, они постараются скрыть это от него».
Небо, запах озера, звук голоса Рона внезапно приглушились. Боль расколола голову Гарри как удар меча. Он находился в тусклой освещенной комнате, лицом к полукругу волшебников, на полу перед ним стоял на коленях невысокая, объятая дрожью фигура…
«Что ты сказал?»
Его голос был как всегда высоким и холодным, но внутри чувствовались бешенство и страх. Одна из тех вещей, за которые он опасался — но это не могло быть правдой, он не мог видеть, как…
Гоблин находился в сильном волнении, он был не в состоянии встретиться с красными глазами над ним.
«Скажи это еще раз!», — пробормотал Волдеморт. — «Скажи еще раз!»
«Мм-м-ой Лорд», — запинаясь, начал гоблин, его черные глаза были широко открыты от ужаса, — «м-мой Лорд… мы п-пытались о-остановить их… М-мошенники, м-мой Лорд… в-ворвались — ворвались в — в хранилище Лестрандж…»
«Мошенники? Какие еще мошенники? Я полагал, что в Гринготтсе существуют способы изобличать мошенников? Кто они?»
«Это был… это был… м-мальчик П-поттер и д-двое его с-сообщников»
«И они взяли?» — сказал он, и его голос повысился, ужасный страх начал терзать его, — «Скажи мне, что они взяли?»
«М-маленький з-золотой к-к-кубок, м-мой Лорд».
Крик ненависти, крик, отрицающий правду, вырвался из него, и он услышал его как бы со стороны. На мгновение он сошел с ума, он был в бешенстве, это не могло быть правдой, это невозможно, никто не знает его секрет. Каким образом мальчишка узнал его?
Тонкая палочка Дамблдора молниеносно мелькнула в воздухе, и зеленый свет ворвался в комнату, преклоненный гоблин замертво свернулся на полу, волшебники бросились от ужаса врассыпную перед ним. Беллатрикс и Люциус Малфой первыми добрались до двери, оставив остальных за собой, снова и снова его палочка ударяла, и те, на кого она указывала, падали замертво, все они, за то, что принесли ему эти известия, за то, что слышали о золотом кубке… Наедине с мертвыми он поднимался и опускался, и они проходили перед его внутренним взором: его сокровища, его телохранители, его главная надежда на бессмертие — дневник был уничтожен, а кубок похищен. Что если, что если мальчишка знает об остальных? Может ли он знать, мог ли он уже найти остальные? Была ли это догадка Дамблдора? Дамблдора, который всегда подозревал его, Дамблдора, убитого по его приказу; Дамблдора, чья палочка теперь принадлежит ему, тому, кто теперь опозорен до самой смерти из-за мальчишки…
Но если мальчишка уничтожил бы какой-нибудь из его хоркруксов, узнал бы он, лорд Волдеморт, об этом, смог ли бы почувствовать? Он, величайший из волшебников; он, самый могущественный; он, убийца Дамблдора и множества других, бесполезных, безымянных людей. Как мог лорд Волдеморт не знать, если он, он сам, самое важное и прелестное, атакован, искалечен? Правда, он не почувствовал ничего, когда дневник был уничтожен, но он думал, что это было, потому что у него не было тела, чтобы чувствовать, он был меньше, чем призрак… Нет, конечно, остальные в безопасности… Другие хоркруксы должны быть целыми… Но он должен знать, он должен быть уверен… Он мерил шагами комнату, ударил тело гоблина, пройдя мимо, и картины кровоточили и жгли в его кипящих мозгах: озеро, хижина, Хогвартс — некоторое спокойствие охладило его ярость. Как мальчишка мог узнать, что он спрятал кольцо в лачуге Гаунта? Никто даже не догадывался о его родстве с ним, он скрыл эту связь, убийства никогда не привели бы к нему. Кольцо, скорей всего, было в безопасности. И как мог мальчишка, да и кто-либо ещё, знать о пещере или преодолеть его защиту? Мысль, что медальон был похищен, абсурдна… Так же и в школе: он один знал, где в Хогвартсе спрятан хоркрукс, потому что он один проник так глубоко в секреты этого места… И всё ещё оставалась Нагини, которую нужно всё время держать при себе, под своей защитой, не посылать больше выполнять его приказы… Но чтобы быть уверенным, действительно уверенным, он должен вернуться в каждое тайное место, должен удвоить защиту каждого из его хоркруксов… Работа-приключение для палочки Дамблдора, работа, которую он должен выполнить сам… Куда он должен отправиться прежде всего, что находится в большей опасности? Старое беспокойство захлестнуло его. Дамблдор знал его среднее имя… Дамблдор мог установить связь с Гаунтом… Его покинутый дом, был, возможно, самым незащищённым из его тайных мест, он должен посетить его первым… Озеро… нет, невозможно… Существовала небольшая вероятность, что Дамблдор мог узнать в приюте о некоторых его прошлых ошибках. И Хогвартс… но он знал, что этот хоркрукс был в безопасности; это невозможно для Поттера — незаметно пробраться в Хогсмед, так что оставим школу. Тем не менее, будет благоразумно предупредить Снейпа, что мальчишка может попытаться проникнуть в замок… Конечно, будет глупо говорить Снейпу, зачем он собирается сделать это; было серьёзной ошибкой доверять Беллатрикс и Малфою. Не доказала ли их тупость и беззаботность, как глупо было доверять кому-либо вообще? Сначала он навестит хижину Гаунта, взяв с собой Нагини. Он будет неразлучен с ней с этих пор … и он широкими шагом вышел из комнаты, через холл, в тёмный сад с фонтаном; подозвал змею на серпентарго, она выползла и присоединилась к нему, как длинная тень.