— Или она, — упрямо сказала Гермиона.
— Да какая разница, — отмахнулся Рон, — в любом случае, нам же меньше хлопот будет!
— Да, но нам всё равно нужно попытаться отыскать настоящий медальон, — сказала Гермиона. — Мы ведь не знаем, действительно ли он уничтожен.
— И кстати, когда мы его найдём — как вообще можно уничтожить хоркрукс? — спросил Рон.
— Ну, — начала Гармиона, — я тут кое-что почитала на эту тему.
— Как это? — заинтересовался Гарри. — По-моему, в библиотеке не было книг о хоркруксах, или я чего-то не понимаю?
— Нет, там их действительно не было, — покраснев, ответила Гермиона. — Дамблдор убрал их оттуда, убрал — но не уничтожил.
Рон сел на кровати, вытаращив на неё глаза от удивления.
— Ради мерлиновых штанов, как ты умудрилась заполучить книги по хоркруксам?
— Я… только не подумайте, я их не крала! — оправдывалась Гермиона, в отчаянии глядя на Гарри и Рона. — Это же всё-таки библиотечные книги, даже если Дамблдор убрал их с полок. В общем, если бы он и правда не хотел, чтобы кто-то их читал, он наверняка защитил бы их лучше…
— Ближе к делу, — перебил её Рон.
— Ну, всё оказалось просто, — затараторила Гермиона. — Я их призвала. Ну, вы понимаете, воспользовалась Ассио. И они — просто вылетели из окна кабинета директора прямо ко мне, в женское общежитие.
— И когда же ты это провернула? — спросил Гарри, глядя на Гермиону со смесью восхищения и недоверия.
— Сразу после его — Дамблдора — похорон, — тихо ответила Гермиона. — После того, как мы решили, что бросаем школу и отправляемся на поиски хоркруксов. Когда я поднялась наверх, чтобы упаковать вещи, мне… мне просто пришло в голову, что чем больше мы будем знать о них, тем лучше… к тому же я была в спальне одна… ну, и я попробовала… и всё получилось. Они вылетели из открытого окна — ну, и я упаковала в чемодан и их тоже.
Она опустила голову и добавила, словно оправдываясь:
— Я не думаю, что Дамблдор разозлился бы на меня, мы ведь не собираемся их использовать, чтобы создать хоркрукс самим, правда?
— Разве мы сказали тебе хоть слово в упрёк? — ответил Рон. — А где эти книги сейчас?
Гермиона покопалась в куче валявшихся на полу книг и извлекла из-под завалов большой фолиант, переплетённый в потёртую чёрную кожу. Она осторожно сжала книгу в руках, глядя на неё так, как если бы её тошнило от одного только вида, или как если бы смотрела на полуистлевший труп.
— Вот здесь приводятся подробнейшие инструкции о том, как создавать хоркруксы. Тайны Темнейших Искусств — это ужасная книга, на самом деле ужасная, сплошная чёрная магия. Интересно, когда Дамблдор убрал её из библиотеки… если он сделал это уже когда стал директором школы, то готова поспорить, что Волдеморт узнал о хоркруксах именно из неё.
— Тогда зачем ему понадобилось выпытывать у Слагхорна, как сделать хоркрукс, если он уже знал это? — спросил Рон.
— Он не спрашивал, как создать, он спросил лишь, что случится, если расколоть собственную душу на семь частей, — ответил Гарри. — Дамблдор был уверен, что Риддл уже знал, как создать хоркрукс, когда решил расспросить Слагхорна. Думаю, ты права, Гермиона, он вполне мог найти всю нужную информацию в этой книге.
— И чем дальше я читаю, — добавила Гермиона, — тем ужаснее они мне кажутся. Мне почти не верится, что он мог создать целых шесть. В книге есть предупреждение, что даже при создании одного хоркрукса, та часть души, что остаётся у мага, становится очень нестабильной!
Гарри припомнил, как Дамблдор однажды сказал, что Волдеморт шагнул далеко за пределы "обычного зла".
— А нет способа снова соединить части души? — спросил Рон.
— Есть, — отвечала Гермиона с бледной улыбкой, — но это чрезвычайно болезненный способ.
— Почему? Как это делается? — спросил Гарри.
— Раскаяние, — сказала Гермиона. — Ты должен полностью осознать всё, что совершил. В книге есть специальная сноска. Скорее всего, душевная боль при этом убьёт мага. Так что не думаю, что Волдеморт захочет попробовать.
— Да уж, это вряд ли, — Рон опередил Гарри со следующим вопросом. — Так там сказано, как можно уничтожить хоркрукс?
— Да, — сказала Гермиона, двумя пальцами переворачивая хрупкие страницы, словно они гнили и истекали слизью у неё в руках. — Потому что здесь также есть предупреждение, что каждый хоркрукс должен быть очень хорошо защищён. Если то, что мне удалось узнать из этой книги, правда, то, что Гарри сделал с дневником Риддла — было одним из немногих надёжных способов уничтожить хоркрукс.
— Что, нужно ткнуть его клыком василиска? — спросил Гарри.
— Как нам повезло, что у нас тут — совершенно случайно — скопился приличный запас зубов василиска — сказал Рон, — мы уже голову сломали, куда бы их деть.
— Это не обязательно должен быть клык василиска, — терпеливо объяснила Гермиона. — Нужно что-то настолько разрушительное, чтобы под воздействием этого хоркрукс не смог восстановиться. От яда василиска существует только одно противоядие, и достать его почти невозможно — это…
— слёзы феникса, — кивнул Гарри.
— Совершенно верно, — ответила Гермиона. — Проблема в том, что очень немногие вещества обладают такой же разрушительной силой, как яд василиска, причём все они небезопасны даже для хранения, а уж носить их с собой и вовсе безумие. Нам надо придумать, как решить эту проблему, потому что разбить, разорвать или расплющить хоркрукс невозможно. Нужно привести его в такое состояние, чтобы никакая магия не смогла восстановить.
— Но даже если мы уничтожим вещь, в которой живёт частичка его души, — спросил Рон, — почему она не может вылететь оттуда и найти себе новое пристанище?
— Потому что хоркрукс представляет собой полную противоположность человеческому телу.
Видя, что Гарри и Рон не поняли её последней реплики, Гермиона поспешила пояснить свои слова:
— Вот смотри. Если я сейчас возьму меч и проткну им тебя, Рон, насквозь, твоей душе это не причинит ни малейшего вреда.
— О да. Это меня, конечно, сильно утешит, — ухмыльнулся Рон. Гарри рассмеялся.
— А должно бы, вообще-то! Но я говорю не о том. Просто что бы ни случилось с твоим телом, душа всё равно останется живой и невредимой, — продолжила Гермиона. — С хоркруксом же дело обстоит совсем наоборот. Та часть души, что заперта в нём, полностью зависит от своего вместилища. Чтобы выжить, ей обязательно нужен зачарованный сосуд, без которого она просто исчезнет.
— Да, тот дневник словно бы умер, когда я проткнул его, — заметил Гарри, вспомнив, как чернила хлынули из тетрадки, словно это была кровь, и как жутко кричала умирающая частичка души Волдеморта.
— Поэтому, когда дневник был уничтожен, живущая в нём часть души тоже погибла. Джинни пыталась избавиться от дневника ещё раньше тебя — она ведь выбросила его в туалет, — но этого явно было не достаточно, и он ничуть не пострадал.
— Постой-ка, — нахмурился Рон, — та часть души, что сидела в дневнике, она ведь пыталась подчинить себе Джинни, так? И как же ей это удалось?
— Пока волшебный сосуд невредим, та часть души, что в нём хранится, может иногда вселяться ненадолго в того, кто слишком приближается к её хранилищу. То есть, если ты просто будешь его хранить, ничего не случится, — быстро добавила она, прежде чем Рон успел вставить хоть слово, — я имею в виду эмоциональную близость, духовную связь. Джинни доверила дневнику все тайны своего сердца, и потому стала особенно уязвима для его чар. Беда случится, только если ты слишком привяжешься или станешь зависеть от хоркрукса.
— Интересно, а как Дамблдор уничтожил кольцо? — задумчиво протянул Гарри. — И почему я не догадался спросить его, пока у меня была такая возможность? Ведь ни разу даже…
Он замолчал, задумавшись о том, сколько всего должен был бы спросить у Дамблдора. С тех пор, как директора не стало, Гарри не оставляло ощущение, что слишком много возможностей было упущено, слишком многое он не успел узнать… вообще ничего не успел…