— Мы должны пойти поздравить их! — Гермиона выглядывала на цыпочках, куда Билл и Флер пропали среди радостных воплей наилучших пожеланий.
— У нас еще будет время, — отмахнулся Рон, схватил с проходящего подноса три масляных эля и дал один Гарри. — Гермиона, держи, пойдемте, займем стол. Не здесь! Уйдем подальше от Мюриэль.
Рон прошел через пустующий танцпол, бросая взгляд слева направо, Гарри надеялся, что он не заметит Крума. Когда они добрались до противоположной стороны шатра, практически все столы были заняты, места оказались только там, где Луна сидела в одиночестве.
— Ничего если мы присоединимся? — спросил Рон.
— Конечно, — ответила счастливая Луна. — Папа пошел вручать наш подарок Биллу и Флер.
— Не может быть! Неужели это пожизненный запас вонючих коней Груди? — спросил Рон.
Гермиона быстро пнула его под столом, но внезапно Гарри расхохотался. В глазах официантов промелькнула паника, сам Гарри на несколько секунд потерял дар речи.
Группа начала играть, Билл с Флер под шквал аплодисментов вышли на сцену первыми, за ними миссис Уизли с мадам Делакур вышли вслед за мистером Уизли и отцом Флер.
— Мне нравится эта песня, — сказала Луна покачиваясь в тон вальсу, а спустя несколько секунд плавно переместилась на танцпол подняла руки, закрыла глаза и стала вращаться вокруг себя в одиночестве.
— Она потрясающа, неправда ли? — восхитился Рон. — Всегда получает удовлетворение от жизни.
Но улыбка стерлась с его лица в миг: Виктор Крум уселся на свободное Лунино место. Гермиона выглядела приятно взволнованной, но на этот раз он пришел не для того чтобы говорить ей комплименты. С хмурым выражением лица он задал вопрос:
— Кто этот человек в желтом?
— Это Ксенофилус Лавгуд — отец нашей подруги, — Рон отчеканил драчливым тоном, показывающим, что над Ксенофилусом они не смеются. Затем пригласил Гермиону — Пойдем танцевать?
Она была приятно поражена, но осталась довольна и поднялась. Они исчезли вдвоем в растущей толпе на танцполе.
— А, они сейчас вместе? — спросил внезапно сбитый с толку Крум.
— Э, что-то вроде того.
— Как тебя зовут?
— Барри Уизли.
Они пожали друг другу руки.
— Барри, ты хорошо знаком с этим человеком, Лавгудом?
— Нет, я познакомился с ним только сегодня, а что?
Крум опустошил свой бокал и перевел взгляд на Ксенофилуса, который болтал с несколькими колдунами в другой части танцпола.
— А то что не будь он гостем Флер, я бы убил его прямо здесь и сейчас из-за его отвратительного знака на груди.
— Знак? — откликнулся Гарри, тоже рассматривая Ксенофилуса, странный треугольный глаз поблескивал у него на груди. — А что с ним не так?
— Гриндеволд… это знак Гриндеволда.
— Гриндеволд темный волшебник побежденный Дамблдором?
— Точно.
На скулах у Крума ходили желваки, потом он продолжил.
— Гринденволд убил мой народ, моего дедушку, как отдельный пример. Естественно, он никогда не был могуществен в этой стране, он боялся Дамблдора, и правильно, видимо, только так можно было это остановить. Но его знак, — он показал пальцем на Ксенофилуса. — я узнаю его где угодно. Гриндеволд вырезал его на стене Дурмстранга, когда еще был учеником. Некоторые идиоты копировали его на книги и одежду, хотели шокировать, эпатировать, пока те из нас кто потерял членов семьи, благодаря Гриндеволду, не задали им трепку.
Крум сжал кулак до хруста и направился к Ксенофилусу. Гарри стоял ошеломленный, это чрезвычайно не похоже на отца Луны, чтобы он поддерживал Темные Силы и никто под этим тентом не опознал подобный треугольник рунической формы.
— Ты вполне уверен, что это Гридеволдский….
— Я не ошибся, — ответил Крум холодно. — Я проходил мимо этого знака много лет, я хорошо с ним знаком.
— Понятно, это все меняет, этот Ксенофилус не совсем понимает, что означает этот знак. Понимаешь, Лавгуды слегка…необычные. Он мог просто одеть что-то и подумать, что это скошенная деталь головы Криворогого Хрюкотуна или что-то в этом роде.
— Скошенная деталь головы чего?
— Хорошо, я не знаю что они собой представляют, но видимо он со своей дочерью отправились на праздник искать их…
Гарри почувствовал, что берется грязную работу объяснить Луну и ее отца.
— Это она, — пояснил он указывая на Луну, которая все еще танцевала в одиночестве, задрав руки над головой, будто норовила прибить комара.
— Почему она так делает?
— Возможно, пытается избавиться от Шумоплюев, — распознал симптомы Гарри.
Крум не понял, издевается он над ним или говорит всерьез. Он вынул палочку из складок мантии и угрожающе взмахнул у бедра, на кончике появилась искра.
— Грегорович! — воскликнул Гарри, Крум содрогнулся, но Гарри был так возбужден, что не заботился об этом, память отправила его в прошлое при виде Крумовской палочки: Оливандер забрал и проверил их на безопасность перед Тремудрым Турниром.
— Что? — подозрительно спросил Крум.
— Он делает палочки!
— Я знаю.
— Он сделал твою палочку, поэтому я подумал… Квиддич!
— Как ты узнал, что Григорович сделал мою палочку? — Крум становился все более подозрительным.
— Я? Я наверно прочитал это где-то… в журнале поклонников, — быстро сымпровизировал он, Крум успокоился.
— Не помню, чтоб когда-то разговаривал с поклонниками о своей палочке.
— Так, где же сейчас Грегорович?
Крум выглядел озадаченным.
— Он удалился от дел много лет назад, я был одним из последних покупателей палочек Григоровича. Они были самыми лучшими, хотя у вас британцев в большем почете Оливандер.
Гарри не ответил, он прикинулся что наблюдает за танцующими вместе с Крумом. Значит Волдеморт ликует, он схватил мастеров палочек, а Гарри не знал настоящей причины: это было очевидно, у него такая же палочка как и у Гарри, в ту ночь когда их палочки столкнулись в небе. Падуб и перо феникса — палочка, подчинившаяся обоим, что-то чего Олливандер не ожидал или не понял. Может быть Григорович разбирается лучше? Может обладал большими способностями, чем Олливандер? Вдруг знает какой-то секрет палочек не известный Олливандеру?
— Эта девушка очень симпатичная, — сказал Крум, возвращая Гарри в реальность, он показывал на Джинни, которая только что присоединилась к Луне. — Она тоже твоя родственница?
— Да, — Гарри внезапно разозлился. — Она встречается с кем-то, огромный, ревнивый тип. Не думаю, что ты захотел бы с ним встретится.
Крум хрюкнул.
— Что? — он разразился заливистым смехом и топнул ногой. — Неужели это причина, чтобы отказаться от национального квиддичного игрока, когда все симпатичные девочки могут быть его, — он отошел широким шагом.
Гарри схватил бутерброд у проходящего мимо официанта и продолжил свой путь вдоль переполненного танцпола. Он пытался найти Рона, чтоб рассказать о Григоровиче, но они с Гермионой были в самой гуще толпы. Гарри облокотился на один из золотых столбов и стал наблюдать за Джинни, которая как раз танцевала с другом Фреда и Джорджа, Ли Джорданом, стараясь не испытывать обиду на обещание, которое он дал Рону.
Он никогда не был на свадьбах прежде, поэтому не мог судить чем празднования волшебников отличаются от маггловских. Но он точно никогда раньше не видел свадебный торт украшенный сверху фигурками фениксов, которые улетели когда резали торт, а шампанское самостоятельно плавало в толпе. Вечер продолжался и начали появляться мотыльки, они облепили навес, сейчас в свете золотых фонарей движение стало неконтролируемым. Фред и Джордж долго отсутствовали в темноте вместе с парой кузин невесты. Чарли, Хагрид и волшебник на полусогнутых ногах в фиолетовой шляпе продавца мясного пирога пели «Оду Герою» в кругу. Он пробирался сквозь толпу стараясь избежать дяди Рона, который уже не мог с точностью утверждать его ли сын Гарри. Гарри отметил одного старого рябого волшебника, сидящего в одиночестве за столиком. Облако белых волос и мотылек в виде фески на темечке делали его похожим на престарелый одуванчик. Он не был уверен как его зовут: брови человека дрожали и Гарри внезапно вспомнил, что это Дож Элфайя — член Ордена Феникса, написавший некролог Дамблдора. Гарри подошел к нему.