«В этом нет нужды,» пробормотал Гарри, но дядя Вернон сделал дальнейшие объяснения ненужными, громко сказав,
«Что ж, до свидания, парень».
Он качнул правую руку вперёд, чтобы пожать руку Гарри, но в последний момент понял, что не в силах этого сделать и просто сжал кулак и стал размахивать им взад-вперёд, как маятник.
«Готов, Дидди?» спросила тётя Петуния, нервно проверяя застёжку своей сумочки и пытаясь не смотреть на Гарри.
Дадли не ответил, а стоял с немного приоткрытым ртом, напоминая Гарри маленького гиганта Граупа.
«Тогда пойдём,» сказал дядя Вернон.
Он почти достиг двери гостиной, когда Дадли пробормотал, «Я не понимаю».
«Чего ты не понимаешь, попкин?» спросила тётя Петуния, взглянув на сына.
Дадли поднял большую мясистую руку, указывая на Гарри.
«Почему он не идёт с нами?»
Дядя Вернон и тётя Петуния замерли на месте, уставившись на Дадли так, как будто он сообщил им о своём намерении стать балериной.
«Что?» громко переспросил дядя Вернон.
«Почему он тоже не идёт?» спросил Дадли.
«Потому что… он не хочет,» сказал дядя Вернон, сверкнув глазами в сторону Гарри, и добавил, «ты ведь не хочешь, верно?»
«Ни капельки,» ответил Гарри.
«Вот видишь,» сказал дядя Вернон Дадли. «А теперь идём, нам пора».
Он вышел из комнаты. Они услышали, как открылась входная дверь, но Дадли не двинулся с места, после пары неуверенных шагов остановилась и тётя Петуния.
«Что ещё?» пролаял дядя Вернон, вновь возникая в дверном проёме.
Было похоже, что Дадли боролся с мыслями слишком сложными для облачения в слова. После нескольких секунд очевидно болезненного внутреннего напряжения он сказал, «А куда же тогда он идёт?»
Дядя Вернон и тётя Петуния посмотрели друг на друга. Дадли их определённо пугал. Хестия Джонс нарушила тишину,
«Но… разумеется вы знаете, куда направляется ваш племянник?» спросила она, выглядя озадаченно.
«Конечно, мы знаем,» сказал Вернон Дурсли. «Он отправляется с кем-то из ваших, не так ли? Хорошо, Дадли, полезай в машину, ты слышал того человека, мы торопимся».
Снова дядя Вернон дошёл до входной двери, но Дадли за ним не последовал.
«Уходит с кем-то из наших?»
Хестия выглядела возмущённой. Гарри уже сталкивался с тем, что волшебники выглядели ошеломлёнными, узнав, что ближайшие родственники проявляют так мало интереса к знаменитому Гарри Поттеру.
«Всё в порядке,» заверил её Гарри. «Мне всё равно, честно».
«Всё равно?» повторила Хестия, её голос набирал громкость. «Эти люди вообще представляют себе, через что тебе пришлось пройти? В какой ты опасности? То место, которое ты занимаешь в сердцах всего анти-Волдемортовского движения?»
«Эмм… нет, они не представляют,» сказал Гарри. «Честно говоря, они думают, что я пустое место, но я привык…»
«Я не думаю, что ты пустое место».
Если бы Гарри не видел, как шевелились губы Дадли, он бы ни за что не поверил. Но он видел и он таращился на Дадли несколько секунд, прежде чем принять тот факт, что это его двоюродный брат говорил, Дадли покраснел. Гарри был поражён.
«Что ж… эм… спасибо, Дадли».
Снова Дадли пытался зацепиться за мысль, слишком сложную для высказывания, прежде чем пробормотать, «Ты спас мне жизнь».
«Не совсем,» сказал Гарри. «Дементоры хотели забрать твою душу…»
Он странно посмотрел на своего двоюродного брата. Они практически не контактировали этим летом или прошлым, так как Гарри возвращался на Прайвет Драйв очень ненадолго, а Дадли всё время держался рядом с матерью. Теперь Гарри осенило, что та чашка холодного чая, на которую он наступил этим утром, могла вовсе и не быть дурацкой ловушкой. Хотя Гарри и был тронут, он с облегчением понял, что Дадли, похоже, исчерпал свои способности выражать чувства. Открыв ещё пару раз рот, Дадли с красным лицом погрузился в тишину.
Тётя Петуния прослезилась. Хестия Джонс одарила её одобряющим взглядом, который, впрочем, сменился на возмущённый, когда тётя Петуния подбежала и обняла Дадли, а не Гарри.
«Эт-то было так мило, Дадлик…» она рыдала на его массивной груди. «Т-такой милый мальчик… с-сказал спасибо…»
«Но он вообще не сказал спасибо!» негодующе заметила Хестия. «Он только сказал, что не думает, что Гарри пустое место!»
«Да, но из уст Дадли это звучит почти, как «Я люблю тебя», сказал Гарри, разрываясь между досадой и смехом, наблюдая, как тётя Петуния продолжает кудахтать над Дадли, словно тот вытащил Гарри из горящего дома.
«Так мы идём или нет?» прорычал дядя Вернон, в который раз появляясь в дверях гостиной. «Я думал, у нас плотный график!»
«Да-да, мы идём,» сказал Дедалус Дигл, который наблюдал за обменом любезностями с растерянным видом и теперь, кажется, пришёл в себя. «Нам действительно пора идти, Гарри…».
Он, споткнувшись, шагнул вперёд и сжал руку Гарри своими двумя.
«… удачи. Надеюсь, мы снова встретимся. Надежда всего волшебного мира на твоих плечах».
«Ох,» сказал Гарри, «верно. Спасибо».
«Прощай, Гарри,» сказала Хестия, также пожав его руку. «Мыслями мы будем с тобой».
«Надеюсь, всё в порядке,» сказал Гарри, взглянув на тётю Петунию и Дадли.
«О, я уверен, что с нами всё будет хорошо,» сказал Диггл, немного помахав шляпой, и вышел из комнаты. Хестия последовала за ним.
Дадли мягко освободился из объятий матери и подошёл к Гарри, который пытался подавить желание заколдовать его. Затем Дадли протянул свою большую розовую руку.
«Чёрт побери, Дадли,» сказал Гарри, заглушая возобновившиеся всхлипывания тёти Петунии, «неужели дементоры вдохнули в тебя новую личность?»
«Не знаю,» пробормотал Дадли. «Увидимся, Гарри».
«Да…» сказал Гарри, пожав руку Дадли. «Может быть. Береги себя Большой Ди».
Дадли почти улыбнулся, затем вышел из комнаты. Гарри слышал его тяжёлые шаги по гравиевой дорожке, затем хлопнувшую дверь машины.
Тётя Петуния, чьё лицо было скрыто платком, огляделась по сторонам при этом звуке. Видимо, она не ожидала, что останется наедине с Гарри. Быстро убрав влажный платок в карман, она сказала, «что ж, до свидания,» и вышла за дверь, не глядя на него.
«До свидания,» сказал Гарри.
Она остановилась и посмотрела назад. На секунду у Гарри появилось странное чувство, что она хочет ему что-то сказать. Она бросила на него странный дрожащий взгляд, едва не заговорив, но затем, слегка дёрнув головой, поспешила за мужем и сыном.
Глава 4. Семь Поттеров
Гарри вернулся наверх в свою комнату и подошел к окну как раз в тот момент, когда машина Дурслей выехала на дорогу. Между тетушкой Петунией и Дадли, сидящем на заднем сиденье, виднелась шляпа Дедалуса. Машина повернула на право в самом конце Тисовой улицы, и на мгновение в свете заходящего солнца ее окна вспыхнули алым пламенем; затем она скрылась из виду.
Гарри поднял клетку с Хедвигой, свой всполох, рюкзак и в последний раз окинул взглядом свою неестественно чистую комнату. Затем вернулся в холл. Там, у основания лестницы, он поставил клетку, метлу и сумку. Дневной свет быстро погас, и холл, освещаемый лишь тусклым подсвечником, наполнился тенями. Гарри было странно стоять здесь в тишине, осознавая, что с минуты на минуту он покинет этот дом раз и навсегда. Давным-давно, когда Дурсли уезжали развлекаться, часы одиночества были для него самыми лучшими. Остановка только для того чтобы взять что-нибудь вкусненькое из холодильника, и он снова бежал играть в компьютер Дадли или же смотрел самые для него интересные передачи по телевизору. У него появилось неясное, пустое ощущение, напомнившее о тех времена; оно походило на воспоминание о младшем брате, которого он потерял.
«Взгляни в последний раз на это место», — сказал он Хедвиге, все еще сидевшей засунув голову под крыло. — «Мы больше сюда уже никогда не вернемся. Разве ты не хочешь запомнить все самое лучшее. Ну, только взгляни на эту половую тряпку. Что за воспоминания… Дадли рыдал в нее, когда я спас его от дементоров. Оказывается, он был мне за это благодарен. Ну, разве в это можно поверить? … Да и прошлым летом Дамболдор вышел через ту дверь..»