Но наибольшее облегчение и признательность испытывала Вирджиния Уизли. Только вот признательность эта была направлена не к самоотверженной прорицательнице, а к Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер…
Гарри и Флер неторопливо вальсировали по пустому классу. Был момент, когда он подумывал над тем, чтобы проводить эти уроки в Комнате по Желанию, но потом решил, что нечего всем подряд выдавать тайны Замка — ведь об этом помещении даже Мародеры не прознали.
Посему он подобрал классную комнату в той части Хогвартса, куда мало кто ходит: она была вдали от библиотеки, Большого Зала или от гостиных. Когда Флер поинтересовалась, откуда он так хорошо знает этот огромный замок, Гарри лишь загадочно улыбнулся…
Уроки танцев проходили вполне успешно, хорошая координация движений Гарри — черта игрока в квиддич — тому весьма способствовала. Попутно Флер еще взялась за его манеры и этикет. Гарри был далеко не неучем, но до аристократа, которым он, оказывается, был, ему было далеко. Флер, сама наследная графиня, огорошила его сообщением, что он, оказывается, сын герцога. Француженка приоткрыла рот, когда выяснилось, что Гарри был не в курсе и никто не подумал его просветить, а потом и вовсе была раскатана в плоский блин, когда тот на запале ляпнул, что до одиннадцати лет считал своего отца пьяницей, который убился в автокатострофе…
Дальше этот разговор не пошел, ибо Флер отличалась тактом и чувствительностью, она лишь посоветовала Гарри поинтересоваться у гоблинов в Гринготсе, что именно он унаследует по достижению совершеннолетия.
В общем, уроки поведения за столом также шли успешно, что интересно, основным стимулом, подталкивающим Гарри к изучению данного предмета, был Рон. Достаточно было провести пару минут в его обществе за едой (а став Чемпионом, он сразу стал еще хуже), чтобы навсегда расхотеть быть на него похожим. Потому Гарри ради этих уроков даже существенно урезал время, которое проводил за изучением содержимого Омута Памяти.
Кроме того, в какой–то момент Флер, приобретя вдруг весьма грозный вид, в ультимативной форме потребовала, чтобы он описал, в каком виде собирается идти на Бал. Гарри не нашел в этой информации ничего свехсекретного и потому немедля раскололся. Та осталась удовлетворена.
Последние ноты отзвучали. Флер и Гарри остановились, разделились и поклонились друг другу.
— Очень орошо, Арри, — заявила та. — Я еперь уверена, то завтра ты неударишь врязь лицом.
— Ну, спасибо… значит, до завтра?
— Огоди, — улыбнулась Флер, устраиваясь на парте. Гарри последовал ее примеру и сел напротив. — Я слышала, воему… «другу»… — она сделала многозначительное ударение на этом слове, — аки нашлась пара?
— Да, мой самый нелюбимый учитель, после Снейпа, — кивнул с ухмылкой Гарри. Хотя это случилось два дня назад, до этого они эту тему не поднимали.
— Снеип… это оторый… терный, страшный и… немитый?
— Ага, — Гарри хохотнул при такой характеристике зельевара.
Наконец, пришел день Бала, то есть Рождество. Великий Чемпион, надежда и опора Хогвартса, Мальчик — Которого-Боятся — Драконы и наконец, посрамитель этого завистника Поттера (ведь, несмотря на все его пакости, ему удалось найти себе партнершу, и не кого–нибудь, а преподавателя — внушает) проснулся много раньше обычного. Не было еще даже одиннадцати утра, все в Гриффиндоре знали, что их Чемпион в каникулы и по выходным не встает раньше полудня.
Спальня уже была пуста — все давно встали и ушли (наверное, опасаются его, он ведь Чемпион как–никак… а может, во главе с Поттером новый коварный замысел вынашивают). Первым делом он, конечно же, кинулся разбирать подарки…
Свитер от мамы, опять бордовый, ну что ты будешь делать… Какие–то сладости от близнецов — это Рон немедленно сунул под кровать, от греха подальше. О… коробка Шоколадных легушек от Гермионы и книга про квиддич от Гарри… Это они что, пытаются подлизаться? Или сдаются? Или…
«А какая разница!» — заключил он и отправил в рот первую лягушку… потом вторую… На десятой мелькнула новая мысль, — «Я ведь им ничего не подарил на это Рождество… впрочем, неважно. Если они действительно хотят мириться, то поймут! У меня с этим Турниром столько забот, некогда думать о таком» — на этом он сунул в рот одиннадцатую лягушку.
Гарри поправил воротник своей мантии, немного повертелся перед зеркалом, чтобы убедиться, что все сидит как надо. Обычно он не уделял так много внимания внешности, но он чай идет на Бал, и не просто так, а в сопровождении, несомненно, самой красивой девушки в школе. А значит, нельзя падать в грязь лицом, а то она его еще поджарит…