— О, я уверен, они просто решили, что мы любовью занимаемся, — беспечно сказал он. Гермиона встала на месте с выражением полного и совершенного шока на лице.
— Прошу прощенья? С чего им вообще так думать?
Он вопросительно на нее уставился.
— Ну… большинство людей уверены, что у нас с тобой секс на нерегулярной основе. Ты что, не знала?
Ее челюсти сжались, и она уткнула руки в боки — он сразу распознал позу “возмущения”.
— Я совершенно определенно ничего такого не знала! Как вероятно! Честное слово, неужели между двумя людьми не может быть близких, платонических отношений, чтобы остальные не высказывали всякого рода недозволительных инсинуаций? Как будто им больше делать нечего!
— На самом деле, так, скорее всего, и есть. И тебе следует признать, что это не такие уж недозволительные инсинуации. Честно, что бы ты подумала о мужчине и женщине, которые восемь лет своей взрослой жизни прожили в одной квартире?
— Я определенно не стала бы делать таких грубых предположений о том, чем они вместе занимаются, а чем нет! Все знают, что мы друзья, и все! Мы жили вместе лишь по финансовым соображениям, и лучше уж ты в качестве сожителя, чем какой-нибудь незнакомец с улицы! Не говоря уже о том крошечном факте, что мы оба встречались с кучей других людей за те восемь лет!
Они продолжили двигаться по коридору к холлу, где их ждали сожители.
— Вот видишь, это именно то, о чем я говорил. Чтобы быть шпионом, нужно уметь думать по грязному… ты бы не продержалась и двух секунд. Ты всегда ищешь всему самое приятное объяснение.
Она вздохнула и пошла дальше с побежденным выражением на лице.
— Да, полагаю, я просто чудачкой кажусь оттого, что такая доверчивая.
Гарри ухмыльнулся и обхватил ее одной рукой за плечи, к нему вернулось его солнечно-хорошее настроение.
— Может ты и чудачка, но я тебя люблю такой, какая ты есть.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Вот видишь, это такие комментарии заставляют людей думать, что мы с тобой в тихарку занимаемся любовью.
— Ой, пусть болтают. Это придает нам красок, ты так не думаешь?
— Тебе цветов больше не нужно, Мистер Парень — Шпионский Шеф, или как ты там еще зовешься.
Он снова остановил ее в коридоре.
— Гермиона… ты хоть понимаешь, что мы впервые за несколько месяцев по настоящему хорошо поговорили?
Она улыбнулась:
— Вполне. Надеюсь, я еще не разучилась это делать.
— О нет, это словно летать на метле — никогда не забываешь, как.
Они шли по коридору, перекидываясь словами, как теннисным мячиком. Гермиона чувствовала себя легкой, как перышко. Она думала, что будет чувствовать себя преданной, или выбитой из колеи, или отчужденной после знакомства с правдой о секретной жизни Гарри, но вместо этого чувствовала себя освобожденной… будто она вернула себе своего Гарри. В свою очередь ему, казалось, было гораздо легче, чем долгое время, но то, что они не обсуждали, все равно оставалось при них. Вопрос о том, что вообще на Гарри напало, и что это могло значить, висел над их головами серой тучей посреди ясного голубого неба… и для себя Гермиона уже решила, что если она понадобится, то без промедления придет ему на помощь, что бы он там ни говорил.
Глава 4. Друзья из Низшего Общества.
После насыщенных событиями выходных несколько дней прошли без приключений. Гарри, планировавший пробыть в отъезде по меньшей мере неделю, вернулся домой после увещеваний Гермионы, что его защита на низком уровне и ему нужно пару дней отдохнуть. Джордж возвратился из своей поездки за покупками, его с Лаурой усадили и все рассказали… оба заявили, что обо всем этом догадывались, но все равно несколько часов бомбардировали бедного Гарри вопросами. Гарри с Хедвигой послал записку Чоу, торопя ее вернуться… Гермиона подозревала, что там же он упомянул, что собирается с ней потолковать о том, как она узнала, не говоря уже о том, что заставило ее выдать секретную информацию.
Гермиона вернулась к работе, хотя кабинет стал казаться ей еще меньше и загруженнее чем раньше. Теперь, когда она вслух в этом призналась, ее нелюбовь к своей работе достигла апогея, и она терпеть не могла все, как-либо связанное с работой. Она постоянно ловила себя на том, как считает часы до конца рабочего дня. К среде она уже искала причины, чтобы уйти пораньше.
Улыбка озаряла ее лицо только тогда, когда она выезжала на длинный проезд, ведущий к их дому… над въездными воротами располагалась стальная вывеска, на которой было название, данной дому шестью сожителями: Байликрофт. Она припарковала свой Мерседес (подарок себе любимой за получение повышения) во дворике перед домом между Фольксвагеном Лауры и джипом Гарри и счастливо побежала к парадным дверям.
Первое, что она услышала, войдя в дом, была музыка и чей-то смех. Она по звукам прошла в большой бальный зал, занимавший большую часть двух этажей западного крыла… это была великолепная, элегантная комната, на ремонт которой у них пока времени не было. На паркете было пусто, восемь французских дверей были задрапированы тканью, а несколько предметов мебели, располагавшихся по периметру комнаты, представляли собой лишь бесформенные глыбы под пыльными покрывалами. Она вступила в большие двойные двери и обнаружила внутри Джастина, Лауру и Джорджа. Джордж сидел рядом с CD — плеером, а Джастин с Лаурой танцевали, хотя выглядело это так, будто они изображали некие странные способы захвата друг друга. Гермиона поставила кейс на пол и ухмыльнулась.
— И что это вы тут творите?
Джордж в возбуждении подскочил.
— Черт, вот как раз тот, кто нам нужен!
Джастин отпустил руки Лауры.
— Мы пытаемся научиться танцевать свинг.
Гермиона засмеялась.
— Что, методом проб и ошибок?
Джордж нетерпеливо замахал на них руками.
— Больше этого не нужно, ребятки. Гермиона нам покажет, что есть что.
Лаура хмыкнула.
— Ой, в самом деле! Она же в танцах полных профан!
Джордж погрозил ей пальцем.
— Это лишь показывает уровень ваших знаний, мисс Недоумничка. Так уж случилось, что когда-то давно Гермиона крутилась в самых сливках общества свинг — танцоров. Они с Гарри просто гвоздями программы были. Откуда, как выдумаете, взялись все эти диски? — Гермиона залилась пунцовой краской, когда брови Лауры взлетели вверх.
— Поставь еще что-нибудь! И когда же это было?
Джордж был в своей тарелке — передавал красивые истории о своих друзьях их ничего не подозревавшим сожителям.
— Когда они жили в Лондоне. Времена были довольно тяжелые… все деньги Гарри были заняты в инвестициях, а Гермиона была простой студенткой. Они даже телек себе позволить не могли. Они были в дали от большинства своих друзей, и им практически нечего было делать, так что они стали учиться танцевать свинг.
Лаура толкнула локтем Гермиону, присоединившуюся к маленькой группе.
— Он меня разыгрывает?
— К несчастью, нет. Он прав, нам было нечем заняться, и мы стали ходить в свинг — клубы… в основном потому, что нам обоим нравится такая музыка, и только в тех местах можно попробовать не совсем популярные среди среднестатистической молодежи коктейли. Ну так вот, смотрели мы на танцоров… большинство из них были действительно хороши. Выглядело это забавным, и нам тоже захотелось. Через пару недель мы решили взять пару уроков. Мне кажется, нам обоим нравилось быть как-то связанными с другими людьми. После общественной жизни в Хогвартсе жизнь в городской изоляции была довольно грубым пробуждением. Мы проводили почти каждый вечер в одном из тех клубов; не так много времени прошло — и у нас уже неплохо получалось.
Джордж встрял в рассказ.
— “Неплохо получалось” — это небольшая недооценка. Я как-то их навещал и пошел с ними в клуб… говорю вам, круче я в жизни ничего не видел. Они входят в двери, и все останавливается, все выкрикивают их имена. Они вступают на танцпол, и все прекращают танцевать, им освобождают место и смотрят. Я глазам своим поверить не мог. Все было как в кино. Наша Гермиона с развевающейся юбкой, и Гарри вертит ее по всему танцполу, и они выделывают всякие сумасшедшие скольжения и подъемы и прочие выкрутасы, а я просто сидел и хотел подскочить к ним и затанцевать так же, потому что выглядело это как самая веселая вещь на свете.