— Это я тоже осознаю. Я кое-что предпринял, чтобы обеспечить безопасность окружающих меня людей, но я бы лучше исключил риск, найдя этого ученика и во всех деталях и подробностях показав ему, каким именно образом я отправил на тот свет его учителя.
Гермиона исподтишка глянула на Лауру, которая склонила голову над рабочим столом, заворачивая стебли и складывая их в консерватор. Они были в гончарной, переделанной ими в рабочую комнату для изготовления ингредиентов для зелий и выращивания трав и волшебных растений. Они уже несколько недель откладывали консервацию стеблей дракодыжник — утомительный, занимающий много времени процесс, но сегодня вечером Гермиона предложила взяться за дело. У нее были скрытые мотивы — это задание даст ей время подобраться к Лауре. Гермиона аккуратно собирала и очищала стебли, затем отдавала их Лауре, крепко оборачивавшей их вялым морскорняком, после чего они помещались в специальный консервирующий ящик и оставлялись тушиться в паровой на полный лунный цикл.
— Я видела, тебе сегодня письмо от Сорри пришло, — сказала Гермиона.
— Ага. Он старается писать, по крайней мере, раз в неделю.
— И где он сейчас?
— В Гренландии. Работает с группой тамошних колдунов, пытается искоренить инвазию большого кудзу, заражающего все их местные растения, — она с улыбкой глянула на Гермиону. — Настроена на признания?
— Что ты имеешь ввиду? — невинно переспросила та.
— Ты всегда интересовалась моим прошлым.
— Ты никогда о нем не рассказываешь — естественно, мне интересно.
— Я не рассказываю о нем, потому что оно настолько личное… и странное, — она запнулась. — Полагаю, я боюсь, что люди сочтут меня противоестественной, если узнают правду.
Заинтригованная, Гермиона перестала очищать стебли. Она и не предполагала, что в прошлом Лауры было что-то неординарное, ей просто нужно было больше узнать о Сорри.
— Лаура, ты одна из самых любимых мною людей. Я никогда не сочту тебя противоестественной!
— Сочтешь ли, нет, думаю, пришло время все тебе рассказать, — она отложила перевязочный материал и повернулась на табуретке лицом к Гермионе, которая присела на скамью напротив. — Герм, я не была рождена ведьмой.
Гермиона нахмурилась:
— Что ты этим хочешь сказать?
— То, что я больше, чем магглорожденная. Я родилась магглой, без каких-либо колдовских способностей.
— Не знала, что это возможно.
— Возможно, и я — живое доказательство. Даже при этом, я была не совсем нормальной по маггловским меркам. Я была… особенной. Я знала вещи, могла их чувствовать.
— Ты, должно быть, была восприимчивой.
Лаура выглядела озадаченной.
— Как-как?
— Восприимчивой. У некоторых магглов есть совсем чуть-чуть волшебной крови: ее не хватает, чтобы самим колдовать, но они могут ощущать присутствие магии. Обычно они зовут себя медиумами… некоторые могут предвидеть будущее, или получать спонтанные впечатления о предметах, людях и местах. Некоторые могут силой мысли двигать вещи, ну и все такое из этой оперы.
— Ну, если я и была восприимчивой, то очень низкосортной. Я получала предупреждения. Я и объяснить-то не смогу, что они из себя представляли, просто вдруг все вокруг каким-то забавным делалось и кричало мне: “осторожно!”. Я до сих пор их иногда получаю. Больше всего на меня повлиял Сорри. Он на три года меня старше, и был старостой в моей школе. Я поняла, что он волшебник, как только на него взглянула, и не ошиблась.
— Вот так — взяла и поняла?
— Да. И он понял, что я поняла. Увидел по моим глазам. Это, может, ни к чему бы и не привело, только на моего младшего брата напал демон. Я обратилась к Сорри и его семье за помощью.
— Его семье?
— Его мать Мириам и бабушка Винтер — обе колдуньи. Они сказали мне, что одна я могу помочь своему брату, и чтобы это сделать, мне нужно было стать ведьмой.
Гермиона серьезно на нее посмотрела.
— Ты же знаешь, что это не так, да?
— Да, знаю. У них были свои причины желать видеть меня в своей команде. Винтер с Мириам помогли мне провести обращение, и я стала ведьмой.
Гермиона была заворожена.
— Это обращение… что оно собой представляло?
— Я знаю, что это глубокая стадия автогипноза, на которой у меня появилась возможность перестроить свой мозг так, чтобы я смогла улавливать магию. Все проходило в их ванной, но у меня было ощущение, что я путешествую по какой-то странной земле… леса шипов, реки, красные от моей крови. Но все время я находилась в ванной. Я была… наверное, можно сказать, по ту сторону ванной. То и дело во время обращения, когда моя концентрация спадала, я видела в воздухе перед собой слова “кирвок йыннав”.
— Кирвок йыннав?
— Да. В той ванной был ковер с надписью “ванный коврик”, и мои глаза видели ее задом наперед. Так вот, когда я из этого дела вышла, меня держал Сорри… он сыграл свою роль в моем обращении… и я стала ведьмой.
— Лаура, это же изумительно! Я и не знала, что существует такая процедура!
— Существует, хотя сразу видно, почему ее существование лучше держать в тайне. Среди нас есть такие, кого ужаснет перспектива поступления магглов в наши ряды. Некоторые не одобряют уже то, что колдуны рождаются у маггловских родителей.
Гермиона подумала о семье Малфоев. Люциуса обвинили и осудили за организацию и подстрекательство на покушения на жизнь Гарри некоторое время раньше, но, не успели его довезти до Азкабана, он исчез. Что насчет Драко, то тот закончил Хогвартс в гораздо более дружеских отношениях с Гарри, чем кто-либо мог ожидать, хотя никто бы не смог назвать его настоящим другом… и все равно, его исчезновение из Хогвартс — экспресса по возвращении в школу с рождественских каникул обеспокоивало. Он был в своем купе, когда поезд отбыл с Кингз Кросс, а когда поезд появился в Хогсмиде, его нигде не было видно.
Гермиона быстро сменила тему.
— А что с твоим братом?
— Я отвела демона, и он вылечился. Но меня было не излечить. С тех пор мы с Сорри и вместе.
— Так ты не поступала в колдовскую школу вроде Хогвартса?
— О нет. Все, что я знаю о магии, я узнала сама или от Сорри и его семьи. Мириам очень вежливая и тактичная, а Винтер очень могущественная ведьма. Она и не знает, что я понимаю, насколько могущественная.
Гермиона попыталась переварить эту информацию. Это было потрясающе, но пока ничего подозрительного.
— Расскажи мне о нем, — подтолкнула она.
Лаура ухмыльнулась, возвращаясь к оборачиванию стеблей.
— Что ты хочешь знать?
Гермиона быстро раскинула мозгами. Ой, да немного… есть ли шансы, что он из того разряда людей, которые внезапно делаются абсолютно злыми?
— Какой он?
— Какой сложный вопрос. Я с ним уже десять лет, и едва сама знаю, — она на мгновенье задумалась. — Он спокойный и сдержанный, но в нем есть какая-то мятежная жилка, которая проявляется в самое странное время.
— Десять лет, — впечатленно протянула Гермиона. — Представить себе не могу, как можно так долго держать мужчину под своими чарами.
— Вот блин. Ты, должно быть, всех мужчин подряд пленяешь.
Гермиона саркастично и пренебрежительно фыркнула.
— Вообще-то, они не очень к моему порогу ломятся.
— А следовало бы. Ты умная, интересная, красивая… — Гермиона не смогла сдержать смех. — Так и есть! Я бы убийство совершила ради таких волос, как у тебя!
— Ой, Лаура, ты такой милый человек, и я совершенно тобой восхищаюсь, но ты, по-моему, слепа. Я самая плоская простушка на свете.
— А я считаю, что ты сногсшибательна, и в обратном ты меня не убедишь, — Гермиона снова склонилась над стеблями, вспыхнув розовым цветом. — И не я одна так думаю, — пропела она дразнящим тоном “я-знаю-что-то-чего-не-знаешь-ты”.
— Что это значит?
— Как только мы сюда переехали, у нас с Гарри состоялся один из тех глупых разговоров о рок звездах, фильмах и о том, какие нам нравятся знаменитости, в этом роде. Я сказала, что считаю Пола МакГэнна самым роскошным мужчиной в Англии, и что я бы через минуту после встречи на его носки набросилась. Когда я спросила, кого бы он выбрал, он ответил, что не встречал никого милее тебя.