— Что? — прошипела Гермиона.
— Видишь это? — сказала она, указывая вперед, где справа был острый угол. Гермиона прищурилась и осознала, что в самом деле видит угол (которого в темноте, по идее, видно было быть не должно — прим. пер.). Впереди мерцал тусклый свет.
— Пошли, — решила Гермиона. — Не хочу провести здесь ночь, если этого можно избежать.
Они двинулись по коридору немного быстрее, и свет становился все ярче. Они зашли за угол и обнаружили, что стоят в переходе метров десять в длину, который потом снова уходил вправо и в общей сложности образовывал П-образный поворот. Посередине короткого перехода была дверь с прикрепленными к стене по обе стороны от нее факелами. Гермиона хотела было идти дальше, но Квинн неожиданно схватила ее за руки и утащила обратно за угол.
— Тсс, — прошипела Квинн. — Там еще кто-то есть.
— Откуда ты знаешь?
— Видела тень на противоположной стене, — она чуть-чуть высунулась из-за угла. — Ничего не вижу, — тихо прошептала она.
— Кто это может быть?
— Не знаю. И в том, что он от нас прячется, нет ничего хорошего, — она глубоко вдохнула. — Так, выходим на счет три.
— Выходим? А это разумно? — обе говорили как можно тише, практически читали слова по губам.
— Ну, двое на одного — мы в большинстве.
— А откуда нам это знать?
— Одна тень, звуки от одной пары ног. И нам лучше попытаться обездвижить его до того, как он попытается сбежать... или обездвижить нас.
Гермиона глубоко вдохнула.
— Ладно. На счет три. Раз. Два. Три!
Они с палочками наизготовку выскочили в коридор. В тот же момент их таинственный спутник выскочил из-за угла со своей палочкой наизготовку.
С секунду троица просто в шоке таращилась друг на друга; напряжение витало в воздухе как запах озона возле опор линий передач. Гермиона уставилась в зеленые глаза Гарри, раскрыв рот от удивления.
— Гарри! — выдохнула она.
Гарри опустил палочку.
— Черт возьми, — пробормотал он.
Трое усталых колдунов тащились по тропинке, ведущей к домику на холме недалеко от Карфакского Аббатства; принадлежал домик Гарриному “подельнику”, который сейчас где-то отдыхал.
Разговаривали они не много: все слишком вымотались. Гермиона прогоняла в мыслях последние события и пыталась сложить их в одну картину... хотя не была уверена, какого рода эта картина должна получиться.
Там, в коридоре, они все, мягко говоря, смешались. При виде Гарри Гермиону обуял страшный гнев оттого, что он так долго их избегал, и что вообще посмел уйти, хоть она этого и ожидала. Да Гарри и сам был не особо радостным: он ведь ушел отчасти для того, чтобы ее защитить, и вот, пожалуйста, она совсем не хотела подчиняться. Квинн требовала ответа, чего Гарри забыл в аббатстве, и не он ли послал им записку, которая их сюда привела, и минут пять они стояли и самозабвенно возмущались.
По конец Гарри жестом попытался их угомонить.
— Ладно, — сказал он. — Я здесь, потому что Аллегра сегодня должна подослать сюда колдунов, чтобы ограбить это хранилище.
— И что там?
— Сейчас покажу.
Дверь в хранилище была открыта: очевидно, кто бы его ни строил, он посчитал люк достаточной защитой. За дверью обнаружилась небольшая комната, в которой не было ничего, кроме квадратной тумбы, сильно напоминавшей картотечный шкаф. Он стоял посреди комнаты как ожидающий пробуждения голем. Гарри распахнул дверцы тумбы... но внутри оказалось пусто.
С минуту он стоял в полнейшем оцепенении.
— Ну, и что же? — поинтересовалась Квинн.
— Но... они все были здесь! — изумился он. — Я как только сюда добрался, проверил, и ... они были на месте!
Гермиона подошла и посмотрела внутрь через его плечо:
— Кто — они?
— Эм... ну, широкой общественности это не известно, но после восстания манделовцев несколько колдунов-протестантов, занимавшихся сугубо незаконным колдовством, спрятали свои записи и гримуары в этом хранилище. Я был не совсем уверен, зачем они нужны Аллегре, пока не нашел в одном свитке упоминания о тайных подземных катакомбах в Америке, где скрыты “ключи к метаморфозе”.
Гермиона резко вдохнула:
— К Обращению.
— Да, именно так, кажется, Аллегра и думает.
— Почему ты их сам не взял?
— Я хотел поймать воров и допросить, так что стал ждать за дверью, — он угрюмо взглянул на них. — До вас к двери хранилища никто не подходил... по крайней мере, я никого не видел.
Она посмотрела ему в лицо:
— Ты думаешь о том же, о чем думаю я?
— О том, что со своей магией для путешествий во времени они могли пробраться туда так, что я бы и не заметил, — он захлопнул дверцы и треснул ладонью по каменной стене. — Черт!
Он бросился прочь, и Квинн с Гермионой не осталось ничего, кроме как идти за ним. Гермионе было очень неловко... он казался таким разъяренным. Он не проронил ни слова, пока они ехали к дому, и сейчас удрученно плелся вперед. Ей очень хотелось прикоснуться к нему, или хотя бы поговорить с ним, но он слишком глубоко ушел в свои мысли.
Они дошли до дому, и Гарри, достав из рюкзака ключ, отпер входную дверь. Он зашел в просторную гостиную и резко остановился, повернувшись к ней лицом. Квинн деликатно удалилась в соседнюю комнату.
Гермиона, собираясь с духом, сделала глубокий дух:
— Ладно, Гарри, позволь мне объяснить. Знаю, ты все не так задумывал, но, правда, так будет лучше. Я знаю, что ты собираешься сказать, и я...
— Я тебя люблю, — плоско объявил он.
Гермиона застыла на месте с поднятыми руками и раскрытым ртом. Он сказал это впервые.
— Хорошо, я не думала, что ты собираешься сказать это.
Он сделал два шага к ней.
— Пока мы сюда шли, я только об этом и думал. Я должен злиться. Я хочу злиться. У меня есть миллион причин, почему я не желал видеть тебя рядом, и почему не желаю до сих пор. Мне должно было бы быть гораздо лучше, если бы ты сидела в безопасности в окружении стен Байликрофта, заклинаний и других колдунов... но теперь это не имеет никакого значения, — его губы медленно исказились в улыбке. Он схватил ее за плечи. — Я знаю, в Аббатстве не казалось, что я очень тебе обрадовался, но я устал, я злюсь на Аллегру и на положение, в котором оказался. Я и на тебя пытался разозлиться... но я слишком рад тебя видеть, ничего с собой не могу поделать. Думаю, в конце концов... каковы бы ни были причины, почему мне надо было уйти в одиночку, я... — он на мгновенье опустил взгляд, потом снова посмотрел ей в лицо. — В глубине души мне плевать на все эти причины: я хочу, чтобы ты была рядом, — он наклонился и мягко, но крепко, поцеловал ее, а потом прислонился лбом к ее лбу. — Мне нужно, чтобы ты была рядом.
Гермиона шмыгнула носом и обвила его шею руками.
— Хорошо, потому что ты от меня не отделаешься, после того как я за тобой по всей Вселенной моталась.
Он отстранился, нахмурив брови:
— Кстати говоря, как ты меня нашла?
Она улыбнулась и запустила руку под капюшон его плаща, у самого шва... вот он, малюсенький комочек со шляпку чертежной кнопки. Она отцепила его и показала Гарри.
— Неужели ты думал, что сможешь меня обмануть, когда уходил тем вечером?
Он медленно покачал головой:
— Нет, не думал... но, похоже, я недооценил вашу изобретательность, доктор Грейнджер.
— Дважды ты так жестоко не ошибешься, — он хохотнул и крепко ее обнял. — Пошли, давай чего-нибудь перекусим, я умираю с голоду.
— Знаешь, в этом доме чудная хозяйская спальня с огромной удобной кроватью.
— Ты что, кто мне подлизываешься?
— О Боже, да.
Квинн лежала с открытыми глазами и наблюдала за восходом почти полной луны, прислушиваясь к ночному бризу за окном. Когда ей показалось, что уже пора, она поднялась и откинула покрывала: под ними она была полностью одета.
Она взяла в руки обувь и босиком прокралась в холл, через полуприкрытую дверь заглянув в хозяйскую спальню. Они оба спали, и их силуэты освещала единственная свечка. Гермиона лежала на боку, одной рукой и ногой обхватив Гарри. Простыни вокруг них были сильно скомканы. Квинн улыбнулась и бесшумно спустилась по лестнице.