Гермиона взяла его за руку, опасаясь, что все ее будущие отношения с этим человеком зависят от того, насколько она сейчас сумеет подобрать правильные слова.
— Гарри, посмотри на меня, — он поднял глаза. — Я хочу, чтобы ты внимательно меня выслушал, — она уставилась ему в глаза с самым искренним выражением, на какое только была способна. — Рон мертв, и мы с тобой скорбим по нему уже десять лет. Ты сейчас чувствуешь себя виноватым потому, что на твою долю выпало то счастье, что не досталось ему. Не надо таких удивленных взглядов, я тоже так себя чувствую. Но кто может сказать, как бы все обернулось, если бы он бы все еще жив? — Гарри отвел взгляд. Гермиона взяла его за подбородок и снова повернула его лицо к себе. — Я тебя люблю, — мягко проговорила она. Гарри на секунду прикрыл глаза и шумно выдохнул, будто у него с плеч гора свалилась. — И я не могу вспомнить, когда я тебя не любила, пусть даже мне не хватало мозгов этого понять. Важно то, что я не могу представить себя без этого чувства, кто бы рядом с нами ни был, или кого бы там не было.
— Что ты имеешь ввиду? — моргнув, спросил он.
— Я имею ввиду то, что, хоть Рон и был мне очень важен, даже если бы он был с нами, мне не кажется, что мои с ним отношения были бы романтическими. Если бы Рон был жив, мы бы с тобой все равно были вместе... только нам не пришлось бы говорить на эту тему, потому что Рон бы тоже бы здесь, и он бы нас обнял, и сказал, как за нас рад.
У нее к глазам подступили слезы оттого, как бы ей хотелось, чтобы это было так. Гарри смотрел на нее подозрительно поблескивающими глазами.
— Знаешь, это я должен был тебя утешать, когда вытащил оттуда, — сказал он, плотнее закутывая ее в полотенце. В его взгляде все еще виднелась неуверенность, оставшаяся с детства, в котором ему так не хватало любви и внимания... где-то глубоко внутри он до сих пор не верил, что достоин счастья. Он рассеянно теребил кончик полотенца, избегая ее взгляда. — А ты и правда?.. — прошептал он.
Она улыбнулась:
— Да. Так что привыкай. Он улыбнулся в ответ.
— Попробую. Это просто новая грань.
Он поцеловал ее в лоб у самых волос... и его лицо скривила гримаса отвращения.
Он испуганно отстранилась, когда он стал пришлепывать губами, высовывая язык, будто ему в рот попало что-то жутко невкусное.
— Что? Что такое?
— Ааа... шампунь! Тьфу! Бее! — он вскочил и кинулся в ванную, а Гермиона захохотала, не в силах себя сдержать.
Гермиона встала и понесла тарелки в раковину, по пути чмокнув Гарри в макушку. Квинн улыбнулась им с другого конца стола:
— Вы так мило смотритесь, — сказала она.
Гарри закатил глаза:
— Это она милая, я тут просто работаю.
Квинн отодвинула тарелку:
— Нам нужно обсудить, что мы собираемся делать.
Гарри положил руки на край стола, а Гермиона села рядом с ним.
-Теперь свитки из Карфакского хранилища у Аллегры. Где она сама, вот в чем вопрос. Сорри говорил, что на прошлой неделе она уезжала в незапланированную поездку в Штаты, скорее всего, нужные ей материалы по Обращению — там, — он покачал головой. — Чертовы колонисты, — пробубнил он, подмигнув Квинн, чтобы показать, что просто шутит.
— Страна-то не маленькая, — сказала Гермиона. — Было бы неплохо сузить область поисков.
— До вашего появления я успел изучить свитки. Там специальные заклинания для открытия чего-то, предположительно какого-то тайника или хранилища, где скрыты ключи к метаморфозе... но к счастью для нас, они завязаны на времени. Их можно использовать только в определенное время суток в определенный период лунного цикла. Первый шанс их использовать у Аллегры будет в полночь по западному времени, или в пять утра по нашему... что оставляет нам меньше двадцати четырех часов, чтобы найти эти ключи раньше нее.
— Гермиона не рассказала тебе, что я думаю о твоих припадках? — спросила Квинн.
— Рассказала. Интересная теория, но мне не кажется, что я получал во время них какую-то информацию, да даже если бы и получал, как знать, что за ней стоит?
— Маловероятно, что Аллегра или кто-то на нее работающий стал бы тратить столько сил и мысленно с тобой связываться, только чтобы отступить, когда понял, что навредил тебе.
Гарри все еще был настроен скептически.
— Милый, я могу ввести тебя в транс, — предложила Гермиона. — Хоть попробуем извлечь то, что тебе послали, если это вообще так. А потом будем думать дальше.
Гарри задумался:
— Ладно, попытка не пытка, — Гарри встал и понес в раковину свои тарелки, улыбнувшись ей. — Кстати, спасибо, что назвала “милым”.
Они быстро вымыли посуду и переместились в гостиную. Гермиона усадила Гарри в кожаное кресло, а сама расположилась на стуле рядом с ним.
— Ладно, теперь просто расслабься, — тихим спокойным голосом проговорила она. Она достала палочку и прошептала несколько слов — кончик палочки засветился нежно-лиловым. Она держала его на уровне глаз Гарри.
— Hypno ad dormirum, — прошептала она, водя палочку небольшими кругами у него перед лицом. — Sophias ad oculum... — взгляд Гарри устремился куда-то вдаль, и нежно-лиловый свет заслонил его зеленые глаза. Она опустила палочку — его взгляд остался на месте.
— Гарри, ты меня слышишь? — мягко позвала она. Он кивнул. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты мысленно вернулся к первому припадку и…
Вдруг он глубоко вдохнул и стал говорить, очень быстро, что-то, напоминавшее заклинание. Гермиона придвинулась ближе, но не смогла разобрать слов.
— Хватит, — сказала она. Он прекратил говорить. — Это заклинание? — он кивнул. — Где ты его слышал?
— Боль, — промямлил он. — Оно было за болью. — Гермиона с Квинн обменялись взглядами. Гермиона достала кусок пергамента и перо.
— Можешь написать?
Он схватил перо с пергаментом, и она подложила ему под пергамент книгу, чтобы он смог писать. Его рука сама собой летала по пергаменту, и слова быстро выходили из-под пера. Гермиона стала читать через его плечо: действительно, похоже на заклинание. Наконец он бросил перо.
— Ладно, — сказала она. — А теперь…
Это все, что она успела сказать. Он вдруг громко вскрикнул и резко выпрямился, прижав обе ладони ко лбу.
— Гарри! — воскликнула она, хватая его за руку. Он вырвался из ее хватки и вскочил на ноги, крича от боли и сжимая голову. Потом он упал на колени, а затем плашмя на ковер, корчась от боли и выгибая спину. Лицо ему сводило судорогой. Гермиона плюхнулась на колени рядом с ним, протягивая к нему руки, но боясь дотронуться. Квинн выхватила палочку.
— Сделай что-нибудь! — крикнула Гермиона, потому как слишком волновалась, чтобы придумать что-то самой. Квинн подняла палочку и открыла было рот… но, не успела ничего сказать, как Гарри неожиданно расслабился и затих. Гермиона тут же нагнулась к нему, проверяя пульс и зрачки. Потом облегченно расслабилась.
— Он в порядке, — прошептала она. Она уселась у его плеча и осторожно потрогала лоб. — Гарри? — тихо позвала она. — Ты меня слышишь? Гарри? — Его ресницы дрогнули, он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Почему я на полу? — каркнул он. Гермиона помогла ему сесть, и сама осталась сидеть рядом с ним, обхватив его за плечи. — Что случилось?
— Мы не уверены, — ответила Квинн. — Ты был под гипнозом. Записал заклинание, и потом свалился от ужасной боли.