- Как долго я здесь пробыл?
- Три дня. Мистер Рональд Уизли и мисс Грейнджер обрадуются, что ты очнулся, они весьма переживали.
- Но сэр, Камень...
- Я вижу, тебя не отвлечь. Очень хорошо, Камень. Профессор Квиррелл не смог забрать его у тебя. Я прибыл вовремя, чтобы предотвратить это, хотя, должен отметить, ты прекрасно справлялся сам.
- Вы были там? Вы получили сову Гермионы?
- Должно быть, мы разминулись на полпути. Как только я прибыл в Лондон, мне стало ясно, что единственное место, где я действительно необходим, я только что покинул. Я успел как раз вовремя, чтобы оттащить от тебя Квиррелла.
- Это были вы...
- Я боялся, что опоздал...
- Вы почти опоздали, я не мог больше не подпускать его к Камню...
- Дело не в Камне, мальчик - предпринятые усилия чуть не погубили тебя. В какой-то ужасный момент я боялся, что это случилось. Что же до Камня, то он уничтожен.
- Уничтожен? - опустошенно спросил Гарри. - Но ваш друг - Николас Фламель...
- О, тебе известно о Николасе? - польщенно произнес Дамбльдор. - Ты тщательно подготовился, не так ли? Ну, мы с Николасом немного побеседовали и решили, что это к лучшему.
- Но это значит, что они с женой умрут, разве не так?
Дамбльдор усмехнулся, глядя на изумление на лице Гарри.
- Такому молодому человеку, как ты, это, конечно, кажется невероятным, но для Николаса и Перенеллы это как лечь в постель после долгого-долгого дня. В конце концов для хорошо организованного разума смерть - это только новое большое приключение. Знаешь, этот Камень на самом деле не такая уж прекрасная вещь. Жизнь и деньги,сколько ни пожелаешь! Эти две вещи большинство из людей предпочтет всему остальному. Проблема в том, что люди обладают способностью выбирать именно то, что для них опаснее всего.
Гарри лежал, утратив дар речи. Дамбльдор слегка напевал себе под нос, с улыбкой глядя в потолок.
- Сэр? - позвал Гарри. - Я подумал... Сэр - даже если Камень исчез, Вол- - то есть, Вы-Знаете-Кто...
- Зови его Волдеморт, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем приводит к страху перед самой вещью.
- Да, сэр. Ну, Волдеморт попытается вернуться как-нибудь по-другому, верно? В смысле, он не исчез?
- Нет, Гарри, не исчез. Он все еще существует где-то, возможно, ищет другое тело, чтобы вселиться... Не будучи по-настоящему живым, он не может быть убит. Он оставил Квиррелла умирать; он выказывает столь же мало жалости к своим последователям, как и к врагам. Тем не менее, Гарри, даже если ты только отсрочил его возвращение, и потребуется еще кто-нибудь, кто будет снова сражаться в казалось бы, безнадежной битве - если появление Волдеморта будет отсрочено снова и снова, в конце концов он, возможно, никогда не вернется.
Гарри кивнул было, но сразу остановился, потому что заболела голова. Затем он сказал:
- Сэр, есть еще что-то, что я хотел бы узнать, если вы можете мне сказать... Я хотел бы узнать правду о...
- Правду. - Дамбльдор вздохнул. - Это прекрасная и страшная вещь, поэтому она требует большой осторожности в обращении. Тем не менее я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет очень серьезной причины не делать этого, в этом случае я заранее прошу простить меня. Я, разумеется, не стану лгать.
- Ну... Волдеморт говорил, что он убил маму только потому, что она мешала ему убить меня. Но зачем ему вообще понадобилось меня убивать?
В этот раз Дамбльдор вздохнул очень глубоко.
- Увы, на первый же твой вопрос я не могу ответить. Не сегодня. Не теперь. Ты однажды узнаешь... Выброси пока это из головы, Гарри. Когда ты станешь старше... Я знаю, ты ненавидишь эти слова... Когда ты будешь готов, ты узнаешь.
Гарри понял, что спорить бесполезно.
- А почему Квиррелл не мог меня коснуться?
- Твоя мать погибла, спасая тебя. Если есть вещь, недоступная пониманию Волдеморта, то это любовь. Он не понимает, что такая сильная любовь, как любовь твоей матери к тебе, оставляет свою печать. Не шрам, не видимый знак... Тот, кого любят так глубоко, даже если любящий погибает, навеки получает охрану. Она в тебе самом, в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный злобы, жадности и страстей, разделивший душу с Волдемортом, не мог коснуться тебя. Для него невыносимо прикоснуться к тому, кто отмечен чудом любви и самопожертвования.
Дамбльдор почему-то очень заинтересовался птичкой, порхавшей за окном, и Гарри успел вытереть глаза простыней. Когда он снова смог говорить, Гарри спросил:
- А Плащ-Невидимка - вы знаете, кто прислал его мне?
- А-а - твой папа оставил его у меня, и я подумал, что он тебе понравится. - Дамбльдор подмигнул. - Полезная штука... Твой папа, когда учился здесь, в основном использовал его для того, чтобы утащить с кухни какой-нибудь еды.
- И вот еще что...
- Продолжай.
- Квиррелл и Снэйп...
- Профессор Снэйп, Гарри.
- Да, он - Квиррелл сказал, он ненавидит меня, потому что ненавидел моего отца. Это правда?
- Ну, они действительно недолюбливали друг друга. Почти так же, как ты и мистер Малфой. А потом твой отец сделал нечто, чего Снэйп не мог ему простить.
- Что?
- Он спас ему жизнь.
- Что?
- Да... - мечтательно сказал Дамбльдор. - Забавно, как работает человеческий ум... Профессор Снэйп не мог оставаться в долгу у твоего отца... Я думаю, он оттого так и старался тебя защитить, что считал, что таким образом поквитается с ним... После чего сможет спокойно продолжать ненавидеть память о нем...
Гарри попытался понять это, но голова загудела, и он перестал.
- И, сэр, еще одно...
- Только одно?
- Как я получил камень от Зеркала?
- А, наконец-то, я ждал, что ты спросишь об этом. Это одна из самых блестящих моих идей, и, между нами говоря, это кое-что значит. Видишь ли, только тот, кто хотел найти Камень, - найти, но не использовать - мог получить его, иначе он бы увидел себя создающим золото или пьющим Эликсир Жизни. Мои мозги иногда меня самого приятно удивляют. Ну все, довольно вопросов. Думаю, тебе стоит обратить внимание на сладости. Ах! Драже Любого Вкуса Берти Ботта! Однажды в юности мне не повезло натолкнуться на одно с рвотным вкусом, с тех пор, боюсь, я перестал любить их - но, думаю, вот это, симпатичное, вроде сливочной тянучки, безопасно, да?