– Меня воспитывала бабушка, она ведьма, – сказал Невилл. – А про меня думали, что я стопроцентный мугл. Двоюродный дедушка Элджи все пытался меня как-нибудь подловить и заставить колдовать – однажды столкнул с пирса в Блэкпуле, я чуть не утонул, – но ничего не получалось, пока мне не исполнилось восемь. Дедушка Элджи пришел в гости, взял меня за ноги и вывесил из окна на втором этаже. А тут двоюродная бабушка Инид дала ему меренгу, и он нечаянно меня отпустил. Но я отскочил от земли, как мячик, – проскакал через весь сад до самой дороги. Все так радовались, бабушка плакала, прямо не знала, куда деваться от счастья. Видели бы вы их лица, когда меня сюда приняли, – они думали, во мне магии не хватит. Дедушка Элджи был так доволен, что купил мне жабу.
Перси Уизли и Гермиона по другую сторону от Гарри разговаривали об учебе: – Надеюсь, занятия начнутся сразу, и мне главное – превращения одного в другое, хотя, конечно, это вроде бы трудно…
– Начнете вы с элементарного: спички – в иголки, такие вот штуки…
Гарри разморило. Он посмотрел на Высокий стол. Огрид от души хлебал из кубка. Профессор Макгонаголл разговаривала с Альбусом Думбльдором. Профессор Страунс в своем нелепом тюрбане беседовал с другим преподавателем – крючковатый нос, сальные волосы, землистое лицо.
Все случилось внезапно. Носатый преподаватель глянул Гарри прямо в глаза поверх тюрбана профессора Страунса – и шрам на лбу пронзила обжигающая боль.
– Ай! – Гарри схватился за лоб.
– Что такое? – встревожился Перси.
– Н-ничего.
Боль мгновенно прошла. А вот впечатление не проходило – неизвестному учителю Гарри явно не понравился.
– Кто это разговаривает с профессором Страунсом? – спросил Гарри у Перси.
– А, ты уже знаешь Страунса? Неудивительно, что он нервничает: это же профессор Злей! Преподает зельеделие, но не по доброй воле: он давно метит на место Страунса, это все знают. Злей у нас близко знаком с силами зла.
Гарри еще понаблюдал за Злеем, но тот больше на него не смотрел.
Наконец испарились и десерты, а профессор Думбльдор снова встал. Зал смолк.
– Э-хем… Еще несколько слов, раз уж все, так сказать, политы и удобрены… Перед началом семестра хочу напомнить некоторые правила. Первоклассникам следует знать, что лес вокруг замка под запретом для всех учащихся без исключения. Об этом также не помешает вспомнить некоторым старшим ученикам. – Думбльдор сверкнул глазами на близнецов Уизли. – Кроме того, наш смотритель мистер Филч просил напомнить, что в коридорах на переменах применение магии запрещено. Далее: набор в команды по квидишу состоится на второй неделе семестра. Желающие играть за свой колледж должны обратиться к мадам Самогони. И наконец, предупреждаю, что в этом году вход на третий этаж в правом крыле воспрещен для всех, кто не желает умереть крайне мучительной смертью.
Гарри засмеялся, но поддержали его немногие.
– Он серьезно?
– Должно быть, – нахмурился Перси, не сводя глаз с Думбльдора. – Странно, обычно он объясняет, почему нельзя. Например, в лесу полно опасных чудищ, это все знают… Уж старостам-то мог бы сказать…
– А теперь, прежде чем отправиться на боковую, мы споем школьный гимн! – воскликнул Думбльдор.
Гарри заметил, что улыбки на лицах остальных преподавателей застыли.
Думбльдор тряхнул волшебной палочкой – легонько, будто прогонял с нее непрошеную муху, – и из палочки вылетела длинная золотая лента. Она взмыла над столами и зазмеилась, складываясь в слова.
– Выберите каждый свой любимый мотив, – сказал Думбльдор, – и – поехали!
И вся школа вразнобой затянула:
Хогварц, Хогварц, Хогги-Вогги-Хогварц,
Научи-и-и-и нас колдовать,
Пусть мы стары, пусть мы лысы
Иль юнцы мы белобрысы,
Всем нам очень пригодится
над наукой пострадать.
Знания у нас не густо, в головах
темно и пусто —
Тараканы, мыши, мухи, с паутиною на ухе,
Научи нас тем наукам, что никак
нельзя не знать,
Все, что знали, но забыли,
помогай нам вспоминать.
Постарайся нам помочь, а за это день и ночь
Обещаем мы учиться, мозг
почаще напрягать.
Все закончили петь в разное время. В конце концов остались только двойняшки Уизли, которые тянули слова под очень медленный похоронный марш. Думбльдор до последнего дирижировал им волшебной палочкой, а когда они допели, аплодировал громче всех.
– Ах, музыка, – сказал он, промакивая глаза. – Магия посильнее всего, чем мы тут занимаемся! Ну а сейчас – спать! Кыш!