– Здесь опасно оставаться – она отправилась за Филчем, наверняка же нас слышала. Пошли скорей отсюда.
И Рон потащил Гарри из комнаты.
Наутро снег еще не растаял.
– Поиграем в шахматы? – предложил Рон.
– Не хочу.
– Может, сходим в гости к Огриду?
– Не хочу… Иди один.
– Я знаю, о чем ты думаешь, Гарри. О зеркале. Не ходи туда сегодня.
– Почему?
– Не знаю. Нехорошее предчувствие. И потом, ты уже несколько раз чуть не попался. Злей, Филч, миссис Норрис – они все так и рыщут вокруг. Ну, они тебя не видят… и что с того? А если они на тебя наткнутся? А если ты сам что-нибудь опрокинешь по дороге?
– Ты прямо как Гермиона.
– Я серьезно, Гарри, не ходи.
Но у Гарри было лишь одно желание – снова встать перед волшебным зеркалом. И никакой Рон его не остановит.
В третий раз он нашел дорогу гораздо легче. Он шел быстро, сам понимал, что шуму от него больше чем следует, но, на счастье, никого не встретил.
И вот опять родители улыбались ему, а один дедушка радостно кивал. Гарри сел перед зеркалом на пол. Почему ему не провести эту ночь вместе с семьей? Что может ему помешать?
Кроме…
– Итак – ты опять вернулся, Гарри?
У Гарри внутри все заледенело. Он оглянулся. На парте у стены сидел не кто иной, как профессор Альбус Думбльдор. Наверное, Гарри так рвался к зеркалу, что прошел мимо него и даже не заметил.
– Я… не видел вас, сэр.
– Просто удивительно, до чего близоруки становятся невидимки, – промолвил Думбльдор, и Гарри, к своему облегчению, увидел, что профессор улыбается. – Итак, – продолжал Думбльдор, легко соскользнув с парты и усаживаясь на пол возле Гарри, – ты, как и сотни других до тебя, открыл чудеса Зеркала Джедан.
– Я не знал, что оно так называется, сэр.
– Но, я полагаю, ты уже понял, что оно делает?
– Оно… ну… оно показывает мне мою семью…
– А твоему другу Рону показало, что он старший староста.
– Откуда…
– Мне плащ не нужен, чтобы стать невидимым, – мягко сказал Думбльдор. – Ну, так ты догадался, что показывает нам Зеркало Джедан?
Гарри покачал головой.
– Позволь объяснить. Счастливейший человек на земле мог бы смотреться в него, как в самое обыкновенное зеркало, – смотрел бы и видел себя таким, каков есть. Понимаешь?
Гарри подумал. А затем медленно проговорил:
– Оно показывает нам то, чего мы хотим… чего бы мы ни хотели…
– И да и нет, – тихо ответил Думбльдор. – Оно показывает наши самые сокровенные желания. Не больше и не меньше. Ты не знал семьи – и увидел себя в окружении родственников. Рональд Уизли, которого всегда затмевали старшие братья, увидел себя в одиночестве лучшим из лучших. Однако Зеркало Джедан не дает нам ни знания, ни истины. Многие люди прошляпили свое будущее, стоя перед этим зеркалом, завороженные тем, что видят, – а то и сошли с ума, гадая, верно ли, возможно ли то, что им показано… Завтра зеркало перенесут на новое место, и я прошу тебя, Гарри, больше его не искать. Если же ты когда-нибудь случайно на него наткнешься, ты знаешь теперь, чего от него ждать. Негоже витать в облаках и забывать о реальной жизни, помни об этом. Ну а сейчас надевай-ка свой замечательный плащ и отправляйся баиньки.
Гарри поднялся.
– Сэр… Профессор Думбльдор? Можно вас спросить?
– Разумеется, и ты это уже сделал, – улыбнулся Думбльдор. – Но можешь задать еще один вопрос, разрешаю.
– А что видите в зеркале вы?
– Я? Я вижу себя с толстыми шерстяными носками в руках.
Гарри вытаращил глаза.
– Носков никогда не бывает слишком много, – пояснил Думбльдор. – Между тем очередное Рождество миновало, а мне так и не подарили ни единой пары. Все почему-то считают, что книги уместнее.
Лишь вновь очутившись в постели, Гарри подумал, что Думбльдор, похоже, слукавил. С другой стороны, рассудил он, спихивая Струпика с подушки, вопрос был, пожалуй, чересчур личный.
Глава тринадцатая
Николя Фламель
Думбльдор убедил Гарри больше не искать Зеркало Джедан, и остаток рождественских каникул аккуратно сложенный плащ-невидимка провел на дне сундука. Гарри и хотел бы забыть о том, что видел в зеркале, да не мог. Ему стали сниться кошмары. Снова и снова он смотрел, как родители исчезают в ярчайшей вспышке зеленого света, и слышал пронзительный хохот…
– Видишь, Думбльдор не наврал: от этого зеркала и впрямь рехнуться можно, – сказал Рон, когда Гарри поведал ему о кошмарах.
Гермиона вернулась в школу за день до начала семестра. Она смотрела на вещи иначе – и то ужасалась при мысли, что Гарри целых три ночи подряд шатался по коридорам замка («А если бы Филч тебя поймал?»), то сокрушалась, что он так и не выяснил, кто такой Николя Фламель.