– Ну, это… Небось не страшно, ежели я скажу… Дайте-ка вспомнить… У меня Пушка взял… Потом учителя заклятия наложили… Профессор Спарж… профессор Флитвик… профессор Макгонаголл… – Огрид загибал пальцы, – профессор Страунс… Ну и сам Думбльдор тоже, яс’дело, руку приложил. Погодь, кого-то запамятовал… Ах да, профессор Злей.
– Злей?
– Ага. Вы опять снова-здорово? Слушьте, Злей защищал камень, на кой ему этот камень тибрить?
Гарри знал: Рон и Гермиона думают о том же, что и он. Если Злей обеспечивал защиту камня, ему ничего не стоило выяснить, какие заклятья наложили остальные учителя. Возможно, он уже все их знает – кроме, похоже, заклятия Страунса и что делать с Пушком.
– Ты ведь один знаешь, как пройти мимо Пушка, Огрид? – тревожно спросил Гарри. – И никому не скажешь, да? Даже учителям?
– Ни-ни, ни единой живой душе! Только мы с Думбльдором знаем.
– Хоть что-то, – тихо сказал Гарри друзьям. – Огрид, можно открыть окно? Я уже закипаю.
– Нельзя, Гарри, извини, – отказал Огрид и бросил взгляд в очаг.
Гарри тоже посмотрел.
– Огрид! Что это?
Но он уже и так догадался. Посреди очага, под чайником, лежало громадное черное яйцо.
– А-а… – промолвил Огрид, беспокойно теребя бороду. – Это… Э-э-э…
– Где ты его взял, Огрид? – Рон присел на корточки у огня, чтобы получше рас смотреть яйцо. – Оно же стоит целое состояние!
– Выиграл, – похвастался Огрид. – Давеча в деревне. Пошел пропустить пару кубков, ну и перебросился в картишки с одним типом. А он, по-моему, и рад был его с рук сбыть.
– Что ты с ним будешь делать, когда он вылупится? – спросила Гермиона.
– Ну, я тут это… порылся в книжках… – Огрид вытянул из-под подушки здоровенный том. – В библиотеке взял. «Выращивание драконов для выгоды и удовольствия» – устарела, конечно, но все сведенья есть. И что яйцо надо держать в огне – потому что мамки на них дышат, понимаете? – и что, как вылупится, раз в полчаса давать ведро бренди с цыплячьей кровью. А тут вот – как определять породу по яйцу. У меня норвежский зубцеспин! Редкость, вот так вот.
Он был страшно доволен собой, но Гермиона не разделяла его радости.
– Огрид, ты живешь в деревянном доме, – напомнила она.
Но тот не слушал. Он весело что-то мурлыкал, вороша угли.
Таким образом, прибавилось новое беспокойство: как бы не узнали, что Огрид держит у себя запрещенного дракона.
– Интересно, какая она бывает, спокойная жизнь? – вздохнул Рон.
Вечер за вечером они героически сражались с домашними заданиями. Гермиона теперь составляла учебное расписание и для Гарри с Роном, чем доводила их до бешенства.
А однажды за завтраком Хедвига принесла Гарри записку от Огрида. Всего одно слово: «Вылупляется».
Рон предложил прогулять гербологию и поскорей отправиться в хижину. Но Гермиона и слушать не захотела.
– Гермиона, ну сколько еще раз в жизни нам доведется наблюдать, как вылупляется дракон?
– Нам надо на уроки, и мы наживем неприятности, но это пустяки в сравнении с тем, что ждет Огрида, когда выяснится, чем он занимается у себя в…
– Тихо! – шепотом прикрикнул Гарри.
В паре шагов от них стоял Малфой – замерев и насторожившись. Что он успел услышать? Гримаса его Гарри не понравилась.
Рон с Гермионой пререкались всю дорогу до теплиц, и в конце концов Гермиона согласилась сбегать к Огриду на большой перемене. Едва раздался удар колокола, возвещавший окончание урока, они побросали совки и побежали к опушке. Огрид приветствовал гостей, весь красный и страшно довольный.
– Почти уже вылупился! – Он провел их внутрь.
Яйцо лежало на столе. По скорлупе шли глубокие трещины. Внутри что-то шевелилось и странно щелкало.
Все четверо придвинули стулья к столу и, затаив дыхание, сели наблюдать.
Вдруг что-то хрустнуло, и скорлупа развалилась на части. На стол выпал драконий младенец – малосимпатичный. Гарри решил, что он похож на черный и мятый зонтик. Шипастые крылья, огромные в сравнении с черным компактным тельцем, длинное рыльце с широкими ноздрями, зачаточные рожки, выпученные оранжевые глаза.
Малыш чихнул. Из ноздрей вылетели искры.
– Ну не красавец? – мурлыкнул Огрид. Он протянул руку и хотел погладить новорожденного пальцем по голове. Тот огрызнулся, показав острые зубки. – Ишь ты, лапуля! Признал мамку!
– Огрид, – спросила Гермиона, – а быстро они растут, норвежские зубцеспины?
Огрид открыл было рот, но вдруг побледнел, вскочил и бросился к окну.
– Что такое?
– Кто-то подглядывал в щель за занавесками, пацан какой-то – вон, обратно в школу почесал!