Из-за шрама Гарри и был столь особенным, даже среди колдунов. Только шрам и свидетельствовал о его загадочном прошлом, о событиях, после которых мальчик одиннадцать лет назад оказался на пороге дома Дурслеев.
Гарри был всего год, когда он непостижимым образом пережил злое заклятие величайшего черного мага всех времен, Лорда Вольдеморта, чье имя многие колдуны и ведьмы до сих пор не отваживались произносить вслух. Родители Гарри погибли, но сам мальчик отделался шрамом-молнией, а Вольдеморт – никто так и не понял почему – потерял колдовскую силу от одной лишь попытки убить Гарри.
Вот и вышло, что маленького колдуна воспитывали в семье сестры его погибшей матери. Гарри провел у Дурслеев десять лет. Верил, будто шрам остался ему на память об автомобильной аварии, погубившей родителей, и не понимал, как ему удается помимо воли творить всякие загадочные вещи.
Потом, ровно год назад, Гарри получил письмо из «Хогварца», и все тайное стало явным. Гарри поступил в колдовскую школу, где он сам и его шрам были знамениты… но теперь учебный год кончился, и на лето Гарри вернулся к Дурслеям, где с ним опять обращались как с дурной собакой, которая к тому же извалялась в тухлой рыбе.
Дурслеи даже не вспомнили, что сегодня у Гарри день рождения – ему исполнялось двенадцать. Конечно, он особо и не рассчитывал; ему никогда не дарили настоящих подарков и тем более не пекли пирог, но все-таки начисто забыть…
Тут дядя Вернон важно прокашлялся и сказал:
– Сегодня, как мы знаем, особенный день.
Гарри недоверчиво поднял взгляд.
– Очень может быть, что для меня он станет днем величайшей сделки в моей карьере, – продолжал дядя Вернон.
Гарри вновь принялся за гренок. «Ну конечно, – горько подумал он, – опять про этот дурацкий ужин». Дядя вот уже две недели не говорил ни о чем больше. На ужин пригласили владельца богатой строительной компании с женой, и дядя Вернон очень рассчитывал заключить с ним крупную сделку (дядина компания производила сверла).
– Пожалуй, стоит прорепетировать еще разок, – решил дядя Вернон. – К восьми часам все занимают назначенные позиции. Петуния, ты будешь?..
– В гостиной, – с готовностью ответила та. – Я буду ждать, чтобы сразу же с милой улыбкой поприветствовать их в нашем доме.
– Отлично, отлично. Дудли, ты?
– Я буду ждать у двери и вежливо им открою. – Дудли скроил противную жеманную улыбочку: – Позвольте ваши плащи, мистер и миссис Мейсон?
– Они в него влюбятся! – в восторге закричала тетя Петуния.
– Прекрасно, Дудли, – похвалил дядя Вернон. И повернулся к Гарри: – А ты?
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – монотонно проговорил Гарри.
– Совершенно верно, – ядовито подтвердил дядя Вернон. – Я провожу их в гостиную, познакомлю с тобой, Петуния, и предложу напитки. В восемь пятнадцать…
– Я приглашу всех за стол, – отрапортовала тетя Петуния.
– А ты, Дудли, скажешь…
– Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мейсон? – заученно подал реплику Дудли, предлагая свернутую жирным кренделем руку невидимой даме.
– Ах ты мой маленький джентльмен! – едва не прослезилась тетя Петуния.
– А ты? – Дядя грозно прищурился на Гарри.
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – скучно пробубнил Гарри.
– Вот именно. Теперь подумаем, как вставить за ужином пару непринужденных комплиментов. Петуния, есть идеи?
– Вернон говорил, вы великолепно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите же, где вы купили это потрясающее платье, миссис Мейсон…
– Чудесно… Дудли?
– Может… Нам в школе задали написать сочинение на тему «Мой герой». Мистер Мейсон, я написал о вас!
И для Гарри, и для тети Петунии это оказалось чересчур. Тетя Петуния разразилась счастливыми слезами и бросилась обнимать сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы никто не увидел, как он давится со смеху.
– А ты, парень?
Вынырнув, Гарри с большим трудом состроил серьезную мину.
– Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, – отбарабанил он.
– И еще как будешь, – с нажимом промолвил дядя Вернон. – Мейсоны ничего про тебя не знают, и так оно и останется. Петуния, после ужина ты проводишь их назад в гостиную и предложишь кофе, а я переведу разговор на сверла. Если повезет, мы подпишем контракт еще до вечерних новостей. Завтра в это же время уже будем подыскивать летний дом на Майорке.