Почти десять лет минуло с тех пор, как, проснувшись, Дёрсли обнаружили на своём крыльце собственного племянника, однако улица Привит Драйв практически не изменилась. Солнце вставало всё над теми же аккуратными садиками и ярко отражалось в медной цифре четыре на парадной двери дома Дёрсли. Оно прокралось в их гостиную, которая оставалась почти такой же, какой была в тот вечер, когда мистер Дёрсли увидел тот роковой репортаж о совах. И лишь фотографии на каминной полке позволяли увидеть, сколько времени прошло на самом деле. Десять лет назад здесь было множество снимков кого-то, очень напоминавшего огромный розовый надувной мяч в разноцветных детских чепчиках, но Дадли Дёрсли уже вырос, и теперь на фото был изображён крупный светловолосый мальчик, впервые севший на велосипед, катающийся на ярмарочной карусели, играющий в компьютерную игру с отцом, обнимаемый и целуемый своей матерью. В комнате не было ни единого признака того, что в доме живёт ещё один мальчик.
Несмотря на это, Гарри всё ещё жил здесь и в настоящий момент спал. Впрочем, спать ему оставалось совсем недолго. Тётя Петуния уже проснулась, и её резкий голос стал первым звуком наступающего дня.
— Вставай! Поднимайся! Сейчас же!
Гарри вздрогнул и проснулся. Тётя снова забарабанила в дверь.
— Вставай! — пронзительно крикнула она. Гарри услышал, как она направилась в кухню, а затем как сковородку поставили на плиту. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить сон, который только что видел. Это был хороший сон. В нём был летающий мотоцикл. У него было странное чувство, словно ему это когда-то уже снилось.
Его тётя снова оказалась у двери.
— Ты уже встал? — настойчиво спросила она.
— Почти, — ответил Гарри.
— Давай живее, я хочу, чтобы ты последил за беконом. И смотри, чтобы он не пригорел. Я хочу, чтобы в день рождения Дадли всё было идеально.
Гарри простонал.
— Что ты сказал? — резко спросила тётя через дверь.
— Ничего, ничего…
День рождения Дадли… как он мог забыть? Гарри медленно поднялся с кровати и принялся искать свои носки. Он нашёл парочку под кроватью и, сняв паука с одного из носков, надел их. Гарри привык к паукам, потому что в чулане под лестницей их было полно, а именно там он спал.
Одевшись, он прошёл по коридору на кухню. Почти весь стол был заставлен подарками для Дадли. Похоже, Дадли подарили новый компьютер, который он хотел, не говоря уже о втором телевизоре и гоночном велосипеде. Зачем же Дадли понадобился гоночный велосипед, для Гарри оставалось загадкой, поскольку Дадли был очень толстым и терпеть не мог физические упражнения… если, конечно, не хотел почесать об кого-нибудь кулаки. Любимой боксёрской грушей Дадли был Гарри, но ему не так часто удавалось того догнать. С виду не скажешь, но Гарри очень быстро бегал.
Возможно, из-за того, что он жил в тёмном чулане, Гарри всегда был очень маленьким и щуплым для своих лет. И он выглядел ещё более маленьким и щуплым, чем был на самом деле, потому что ему приходилось донашивать старую одежду Дадли, а Дадли был раза в четыре больше него. У Гарри было узкое лицо, острые коленки, чёрные волосы и ярко-зелёные глаза. Он носил очки в круглой оправе, половинки которых были скреплены толстым слоем скотча из-за того, что Дадли часто бил его в нос. Единственным, что Гарри нравилось в его внешности, был очень тонкий шрам в виде молнии на лбу. Этот шрам был у него, сколько он себя помнил, и первый вопрос на его памяти, заданный тёте Петунии, был о том, как он получил этот шрам.
— В автомобильной катастрофе, в которой погибли твои родители, — ответила она. — И не задавай вопросов.
Не задавать вопросов — это было первое правило, обеспечивающее спокойную жизнь вместе с семьёй Дёрсли.
Дядя Вернон вошёл в кухню в тот момент, когда Гарри переворачивал бекон.
— Причешись! — рявкнул он в качестве утреннего приветствия.
Приблизительно раз в неделю дядя Вернон, глянув поверх своей газеты на Гарри, кричал, что тому нужно подстричься. Гарри, должно быть, стригся чаще, чем остальные мальчики в его классе вместе взятые, но от этого было мало толку, так уж росли его волосы — во все стороны.
Гарри уже готовил яичницу, когда на кухню вместе с матерью вошёл Дадли. Он чрезвычайно походил на дядю Вернона. У него было большое розовое лицо, почти отсутствовала шея, были маленькие бледно-голубые глазки и густые светлые волосы, прилизанные к тупой жирной голове. Тётя Петуния часто повторяла, что Дадли похож на маленького ангелочка. Гарри часто повторял, что Дадли похож на бекон с шиньоном.