— Кто Вы?
Великан усмехнулся.
— Точно, я ж не представился. Рубеус Хагрид, Хранитель ключей и земель Хогвартса.
Он протянул огромную ладонь и пожал всю руку Гарри.
— Так как там насчёт чая, а? — спросил он, потирая руки. — Я бы не отказался и от чего-нибудь покрепче, если у вас найдётся.
Опустив глаза на пустой камин с валяющимися там сморщенными пакетиками из-под чипсов, гигант фыркнул и наклонился к нему. Они видели, что он делает, но когда он отодвинулся секунду спустя, в камине уже трещал огонь. Сырая хижина наполнилась мерцающим светом, и Гарри почувствовал, как его окутало теплом, словно он опустился в горячую ванну.
Великан снова уселся на диван, который прогнулся под его весом, и начал вынимать различные вещи из карманов куртки: медный котёл, помятую упаковку сосисок, кочергу, чайник, нескольких кружек с отбитыми краями и бутылку с янтарной жидкостью, из которой он отпил перед тем, как начать заваривать чай. Вскоре хижина наполнилась шипением и ароматом жарящихся сосисок. Пока великан трудился, никто не проронил ни слова, но когда он снял с кочерги первые шесть сочных, жирных, чуть-чуть подгорелых сосисок, Дадли нервно затоптался на месте.
— Ничего у него не бери, Дадли, — резко сказал дядя Вернон.
Великан мрачно ухмыльнулся:
— Жирной сардельке, которую ты называешь сыном, уже больше некуда толстеть, так что не беспокойся, Дёрсли.
Он передал сосиски Гарри, который так проголодался, что словно вкусней еды в жизни не пробовал, но при этом он всё ещё не мог отвести взгляд от великана. Наконец, поскольку, похоже, никто не собирался объяснять, что происходит, он сказал:
— Извините, но я до сих пор не знаю, кто Вы.
Великан сделал большой глоток чая и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Зови меня Хагрид, — произнёс он, — все так зовут. И, как я сказал, я — Хранитель ключей Хогвартса… Ну, о Хогвартсе ты, конечно, всё знаешь.
— Э-э… нет, — сказал Гарри.
Хагрид, похоже, сильно удивился.
— Извините, — быстро добавил Гарри.
— Извините? — рявкнул Хагрид и повернулся к Дёрсли, и те снова отшатнулись в тень. — Это они должны извиняться! Я знал, что письма ты не получал, но уж не подумал бы, что ты даже не знаешь про Хогвартс! Неужели тебе никогда не было интересно, где твои родители всему этому научились?
— Чему всему? — спросил Гарри.
— ЧЕМУ? — прогремел Хагрид. — Так, погоди-ка!
Он вскочил с места и в своём гневе, казалось, заполнил всю хижину. Дёрсли сжались у стены.
— Вы хотите сказать, — прорычал Хагрид, обращаясь к Дёрсли, — что этот мальчик… этот мальчик!.. Не знает ничего… ВООБЩЕ ничего?
Гарри показалось, что великан зашёл слишком далеко. В конце концов, он учился в школе, и оценки у него были довольно неплохие.
— Кое-что я знаю, — сказал он. — Ну, там, математику и всякое такое.
Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:
— Я имею в виду, о нашем мире. Твоём мире. Моём мире. Мире твоих родителей.
— О каком мире?
Хагрид выглядел так, словно вот-вот взорвётся.
— ДЁРСЛИ! — прогремел он.
Бледный как полотно дядя Вернон прошептал что-то похожее на «мимбл-вимбл». Хагрид ошеломлённо посмотрел на Гарри:
— Но ты должен знать о своих маме и папе, — сказал он. — Они же знамениты. И ты знаменит.
— Что? Мои… мои мама и папа не были знаменитыми.
— Ты не знаешь… ты не знаешь… — Хагрид запустил пальцы в волосы и озадаченно посмотрел на Гарри.
— Так ты не знаешь, кто ты такой? — спросил он, наконец.
Дядя Вернон внезапно обрёл дар речи.
— Прекратите! — потребовал он. — Прекратите сейчас же! Я запрещаю вам что-либо говорить мальчишке!
Даже более храбрый человек, чем Вернон Дёрсли, испугался бы разъяренного взгляда Хагрида; и когда великан заговорил, его голос дрожал от ярости.
— Вы никогда не говорили ему? Никогда не рассказывали, что было в письме, которое оставил ему Дамблдор? Я был там! Я видел, как Дамблдор оставил его, Дёрсли! И вы все эти годы скрывали это от него?
— Что скрывали? — нетерпеливо спросил Гарри.
— ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ЗАПРЕЩАЮ ВАМ! — в панике завопил дядя Вернон.
Тётя Петуния ахнула от ужаса.
— Да ну вас к чёрту, — сказал Хагрид. — Гарри… ты волшебник.
В хижине наступила тишина. Были слышны лишь шум моря и свист ветра.
— Кто? — выдохнул Гарри.
— Волшебник, конечно же, — сказал Хагрид, садясь обратно на диван, отчего тот застонал и прогнулся ещё ниже. — Я б даже сказал, очень хороший, если тебе немножечко подучиться. С такими мамой и папой кем же ещё ты мог стать? Думаю, сейчас самое время прочитать письмо.
Гарри протянул руку, чтобы наконец-то взять желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами был написан адрес: «Мистеру Г. Поттеру, Пол, Хижина на скале, Море».
Он распечатал письмо и прочитал:
Директор школы: Альбус Дамблдор
(Орден Мерлина первой степени, Великий Колдун, Глав. Чародей, Верховный независимый член Международной Конфед. Магов)
Уважаемый мистер Поттер,
Мы рады сообщить Вам, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь со вложенным списком всех необходимых книг и принадлежностей.
Занятия начинаются 1 сентября. Мы ожидаем вашу сову не позднее 31 июля.
С уважением,
Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора
Вопросы в голове Гарри вспыхнули, словно фейерверк, и он никак не мог решить, какой из них задать первым. Спустя несколько минут он, запинаясь, спросил:
— Что значит, они ожидают мою сову?
— Гаргулья подери, совсем забыл, — сказал Хагрид, хлопнув себя по лбу с такой силой, что этим ударом можно было бы сбить с ног запряжённую в телегу лошадь, и достал из кармана куртки сову — настоящую сову, живую, только немного взъерошенную, — длинное перо и свиток пергамента. Высунув язык от усердия, он быстро написал записку, которую Гарри сумел прочитать вверх тормашками:
Дорогой профессор Дамблдор,
Письмо Гарри передал.
Завтра везу его за покупками.
Погода ужасная. Надеюсь, у вас всё хорошо.
Хагрид.
Хагрид свернул записку и отдал сове, та зажала её в клюве. Подойдя к двери, он выбросил птицу в бурю. Потом он вернулся и сел с таким видом, словно всё это было таким же обычным делом, как разговор по телефону.