— А, Хагрид, последняя ёлка… поставьте её в дальнем углу, хорошо?
Зал выглядел восхитительно. Повсюду на стенах были развешаны гирлянды остролиста и омелы, и, по крайней мере, двенадцать ёлок возвышались по всему залу, одни искрились крошечными сосульками, другие блистали сотнями свечей.
— Сколько дней у вас осталось до зимних каникул? — спросил Хагрид.
— Всего один, — сказала Гермиона, — и кстати… Гарри, Рон, у нас есть полчаса перед ланчем, надо сходить в библиотеку.
— О, да, ты права, — сказал Рон, с трудом отводя глаза от профессора Флитвика, из волшебной палочки которого распускались золотистые пузырьки, которые он развешивал по веткам нового дерева.
— В библиотеку? — спросил Хагрид, выходя следом за ними из зала. — Прямо перед праздниками? Немного увлеклись, а?
— А, это мы не для занятий, — весело ответил ему Гарри. — Просто с тех пор, как ты упомянул Николаса Фламеля, мы пытаемся разузнать, кто он такой.
— Вы — что? — Хагрид выглядел ошеломлённым. — Послушайте… я же вам говорил… оставьте вы эту затею. Вас не касается, что тот пёс охраняет!
— Мы просто хотим знать, кто такой Николас Фламель, вот и всё, — сказала Гермиона.
— Если, конечно, ты сам нам не скажешь и не избавишь нас от беспокойства? — добавил Гарри. — Мы одолели, должно быть, уже сотни книг, и нигде не смогли найти его… просто намекни нам… я ведь знаю, что уже где-то читал это имя.
— Ничего я не скажу, — решительно сказал Хагрид.
— Тогда нам просто придется самим это выяснить, — сказал Рон, и они оставили Хагрида, который выглядел рассерженным, и заторопились в библиотеку.
Они и в самом деле искали в книгах имя Фламеля, с тех пор, как Хагрид обмолвился о нём, а иначе как ещё они могли выяснить, что именно пытается украсть Снейп? Проблема была в том, что очень трудно узнать, откуда начать, если не знаешь, что такого мог совершить Фламель, чтобы его имя упоминалось в книгах. Его не было в «Великих Волшебниках Двадцатого Века», и в «Выдающихся Волшебных Именах Нашего Времени»; он отсутствовал также в «Важных Современных Магических Открытиях», и в «Исследовании Новейших Достижений в Области Чародейства». И кроме того, конечно же, ещё была вся библиотека; десятки тысяч книг; тысячи полок; сотни узких рядов.
Гермиона вынула список предметов и названий, по которым она решила искать, пока Рон широкими шагами направился вдоль рядов книг и начал снимать их с полок наугад. Гарри брёл по направлению к Запретной Секции. С недавнего времени ему стало интересно, нет ли там чего-нибудь о Фламеле. К сожалению, была нужна специальная записка, подписанная одним из учителей, чтобы заглянуть в какую-нибудь из запретных книг, и он знал, что ему такую никогда не получить. Это были книги, содержащие мощную Тёмную Магию, которую никогда не преподавали в Хогвартсе, которые читали лишь старшие ученики, изучающие продвинутый курс Защиты от Тёмных Искусств.
— Что ты ищешь, мальчик?
— Ничего, — сказал Гарри.
Мадам Пинс, библиотекарь, погрозила ему метёлкой из перьев.
— В таком случае, тебе лучше уйти отсюда. Давай — вон!
Жалея о том, что он не смог быстро придумать какую-нибудь историю, Гарри покинул библиотеку. Они с Роном и Гермионой уже пришли к общему мнению, что лучше не спрашивать мадам Пинс, где им найти что-то о Фламеле. Она наверняка могла подсказать им, но Снейп мог услышать, что они что-то замышляют, и они не могли рисковать.
Гарри стоял в коридоре, ожидая, не найдут ли что-нибудь остальные, но он не возлагал на это больших надежд. Они провели в поисках две недели, но поскольку шанс появлялся лишь от случая к случаю между занятиями, было неудивительно, что они ничего не нашли. То, что им было действительно нужно — это тщательный долгий поиск без того, чтобы мадам Пинс дышала им в затылок.
Пять минут спустя, Рон и Гермиона присоединились к нему, покачивая головами. Они отправились на ленч.
— Вы ведь продолжите искать, пока меня не будет, правда? — сказала Гермиона. — И пошлите мне сову, если найдете что-нибудь.
— Ты могла бы спросить своих родителей, не знают ли они, кто такой Фламель, — сказал Рон. — Их можно спрашивать без опаски.
— Совершенно без опаски, раз уж они оба дантисты, — сказала Гермиона.
Когда начались каникулы, Рона с Гарри так хорошо проводили время, что им было вовсе не до Фламеля. Вся спальня было в их распоряжении, и гостиная была гораздо пустыннее, чем обычно, так что они могли разместиться в удобных креслах у огня. Они сидели часами, угощаясь чем-нибудь, что можно было нанизать на шампур — хлебом, лепёшками, пастилой, — и строя планы по исключению Малфоя, которые было забавно обсуждать, даже если бы они и не сработали.
Рон, к тому же, начал учить Гарри волшебным шахматам. Они были в точности как маггловские, но только фигурки были живые, благодаря чему это сильно напоминало управление войсками в битве. Набор Рона был очень старый и потрёпанный. Как и все остальное, чем он владел, когда-то они принадлежали кому-то из его семьи — в данном случае, его дедушке. Однако старые шахматные фигурки совсем не были препятствием. Рон знал их настолько хорошо, что у него никогда не было проблем, как заставить их поступать, как он хотел.
Гарри играл фигурками, которые ему одолжил Шеймус Финниган, и они совершенно не доверяли ему. Он пока ещё не был хорошим игроком, и они постоянно выкрикивали в его сторону советы, которые сбивали с толку: "Не посылай меня туда, разве ты не видишь его коня? Пошли его, мы можем себе позволить потерять его."
В Сочельник Гарри отправился спать, с нетерпением предвкушая завтрашнее веселье и угощение, но совсем не ожидая подарков. Однако когда он проснулся рано утром, первой вещью, которую он увидел, была небольшая куча подарков у его кровати.
— Счастливого Рождества, — сонным голосом сказал Рон, пока Гарри выкарабкивался из кровати и натягивал свой халат.
— И тебе, — сказал Гарри. — Только посмотри! Я получил подарки!
— А чего ты ожидал, репу? — сказал Рон, поворачиваясь к собственной куче подарков, которая была намного больше, чем у Гарри.
Гарри поднял верхний свёрток. Он был завернут в толстую коричневую бумагу с корявой подписью «Гарри, от Хагрида». Внутри была грубо вырезанная деревянная флейта. Хагрид явно выстрогал её сам. Гарри подул — её звук немного напоминал сову.
Второй, очень маленький сверток, содержал записку:
«Мы получили твоё письмо и прилагаем твой рождественский подарок. От дяди Вернона и тёти Петунии.»