Он снова посмотрел в зеркало. Женщина, стоявшая прямо позади его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Он протянул руку и нащупал пустоту позади себя. Если бы она действительно была там, он бы прикоснулся к ней, настолько близко были их отражения. Но он чувствовал лишь воздух — она и все остальные существовали только в зеркале.
Это была очень красивая женщина. У неё были тёмно-рыжие волосы, и её глаза — её глаза в точности как мои, подумал Гарри, приближаясь понемногу все ближе к стеклу. Ярко-зелёные — той же самой формы, но он заметил, что она плакала; улыбалась, но и плакала в то же самое время. Высокий, худощавый, черноволосый мужчина, стоящий рядом, обнял её. Он носил очки, и его волосы были очень неопрятны. Они торчали на макушке, точно как у Гарри.
Гарри теперь был так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.
— Мама? — прошептал он. — Папа?
Они просто смотрели на него, улыбаясь. И Гарри медленно всмотрелся в лица других людей в зеркале и увидел другие пары зелёных глаз, напоминающие его собственные, другие носы, как у него, и даже маленького старика, который выглядел так, словно у него были такие же, как у Гарри, острые коленки — Гарри сейчас смотрел на свою семью, первый раз в своей жизни.
Поттеры улыбались и махали Гарри, и он с жадностью всматривался в них, а его руки плотно прижимались к стеклу, словно он надеялся провалиться прямо сквозь него и добраться до них. Он чувствовал внутри сильнейшую боль — радость, и вместе с тем невообразимую печаль.
Он не знал, сколько он там простоял. Отражения не исчезали, и он все смотрел и смотрел на них, пока отдалённый шум не привел его назад в чувство. Он не мог остаться здесь, ему ещё нужно было найти обратный путь в спальню. Он с трудом отвёл глаза от лица своей мамы, и прошептав: «Я вернусь», — поспешил выйти из комнаты.
— Ты мог бы меня разбудить, — сердито сказал Рон.
— Ты можешь пойти со мной сегодня, я собираюсь вернуться. И я хочу показать тебе зеркало.
— Я бы хотел увидеть твоих родителей, — энергично отозвался Рон.
— А я хотел бы увидеть всю твою семью, всех Уизли. Ты сможешь показать мне своих остальных братьев и всех остальных.
— Ты можешь увидеть их в любое время, — сказал Рон. — Просто заезжай ко мне домой этим летом. В любом случае, может оказаться, что оно показывает только умерших людей. Хотя конечно, жаль, что ничего не удалось найти про Фламеля. Слушай, поешь немного бекона или ещё чего, почему ты ничего не ешь?
Гарри не мог есть. Он видел своих родителей, и увидит их снова этой ночью. Он почти полностью забыл про Фламеля. Это больше не казалось ему таким уж важным. Кого волнует, что там охраняет этот трёхглавый пёс? Какое имеет значение, даже если Снейп действительно это украдет?
— Ты в порядке? — спросил Рон. — Выглядишь очень странно.
Больше всего Гарри боялся, что не сможет снова найти комнату с зеркалом. Вместе с Роном, укрытые Плащом, они вынуждены были передвигаться гораздо медленнее по сравнению с прошлой ночью. Пытаясь восстановить путь Гарри от библиотеки, они блуждали по тёмным переходам почти час.
— Мне холодно, — сказал Рон. — Давай уже забудем про него и вернёмся.
— Нет! — зашипел Гарри, — Я знаю, что оно где-то здесь.
Они разминулись с призраком высокой ведьмы, плывущей в противоположном направлении, но никого больше не увидели. И как раз когда Рон начал жаловаться, что отморозил ноги, Гарри заметил доспехи.
— Это здесь… Прямо здесь… да!
Они открыли дверь. Гарри скинул Плащ со своих плеч и подбежал к зеркалу.
Они были там. Его мать и отец радостно ему улыбались.
— Видишь? — прошептал Гарри.
— Я ничего не вижу.
— Посмотри! Посмотри на них всех… их там целая толпа…
— Я вижу только тебя.
— Посмотри в него внимательно, давай, встань туда, где я.
Гарри шагнул в сторону, но теперь, когда напротив зеркала стоял Рон, он больше не мог увидеть свою семью — только Рона в его пижаме расцветки "пейсли".
Рон, однако, как пригвождённый уставился на свое изображение.
— Ты только посмотри на меня! — сказал он.
— Ты видишь всю свою семью, стоящую вокруг тебя?
— Нет — я один… Но я другой… я выгляжу старше… и я Староста!
— Что?
— Я… я ношу значок, как тот, что был у Билла… и я держу Кубок Школы и кубок по Квиддичу — я ещё и капитан команды!
Рон оторвал свои глаза от этого роскошного зрелища и взволнованно посмотрел на Гарри.
— Как ты думаешь, это зеркало показывает будущее?
— Как? Вся моя семья погибла… дай мне ещё на них посмотреть…
— Ты всю прошлую ночь тут был, дай мне ещё немного времени.
— Ты всего лишь держишь кубок по Квиддичу, что в этом может быть интересного? Я хочу видеть моих родителей.
— Не толкайся…
Неожиданный шум из коридора положил конец их дискуссии. Они и не представляли себе, насколько громко разговаривали.
— Быстро!
Рон накинул на них Плащ, как раз перед тем, как светящиеся глаза Миссис Норрис появились в комнате. Рон и Гарри стояли совершенно безмолвно, оба думая об одном и том же — действует ли Плащ на кошек? Постояв некоторое время, которое показалось им целым веком, она повернулась и ушла.
— Это небезопасно — она могла отправиться за Филчем. Я готов поспорить, что она слышала нас. Пошли!
И Рон потащил Гарри из комнаты.
На следующее утро снег всё ещё не растаял.
— Не хочешь сыграть в шахматы, Гарри? — спросил Рон.
— Нет.
— Тогда, может, спустимся и навестим Хагрида?
— Нет… ты иди…
— Я знаю, о чём ты думаешь, Гарри, всё о том зеркале. Не возвращайся к нему сегодня ночью.
— Почему нет?
— Я не знаю, у меня просто плохое предчувствие насчёт него — и в любом случае, ты уже слишком много раз рисковал. Филч, Снейп и Миссис Норрис рыщут кругом. Что с того, что они не могут видеть тебя? Что, если они натолкнутся на тебя? Что, если ты опрокинешь что-нибудь?
— Говоришь, как Гермиона.
— Я серьезно, Гарри, не ходи.
Но у Гарри в голове была лишь одна мысль: вернуться к зеркалу и встать напротив него, и Рону его не остановить.
В третью ночь он нашёл путь гораздо быстрее, чем раньше. Он шёл настолько быстро, что сам понимал, что производит больше шума, чем следовало бы, но он никого не встретил.
И там снова были его родители, которые улыбались ему, и один из его дедушек радостно кивал. Гарри сел на пол напротив зеркала. Он собирался остаться тут на всю ночь, со своей семьей, и не было ничего, что могло бы его остановить. Совсем ничего.