Глава первая. Мальчик, который остался жив
Мистер и миссис Дурсли[1], проживающие в доме 4 по Оградному проезду, были совершенно нормальными, благодарим покорно, и этим гордились. От них менее всего можно было ожидать чего-нибудь странного или таинственного, поскольку подобной ерунды за ними попросту не водилось. Мистер Дурсли работал управляющим в фирме, которая называлась «Грюннингс» и занималась производством дрелей. Он был крупный, мясистый мужчина; шеи у него почти не было вовсе, зато были длинные усы. Миссис Дурсли была тощая, со светлыми волосами и двойной, против обычного, порцией шеи — что было очень удобно, так как большую часть времени она проводила, подглядывая через забор за соседями. У четы Дурсли был маленький сыночек по имени Дадли и, по их мнению, лучшего ребёнка было просто не найти.
У семьи Дурсли было, в общем, всё, чего им хотелось, но ещё вдобавок к этому у них была тайна, и больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь эту тайну откроет. Если бы кто-то узнал про Поттеров, они бы этого скорее всего не перенесли. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсли сестрой, но они уже несколько лет как не общались; более того, миссис Дурсли старалась делать вид, что никакой сестры у неё нет и никогда не было, потому что сестра эта, на пару со своим обормотом-муженьком, вела себя настолько не по-Дурслийски, насколько вообще можно было себе представить. Семейство Дурсли прямо дрожь пробивала, если им вдруг случалось подумать, что сказали бы соседи, если Поттеры объявились бы на их улице. У Поттеров тоже был маленький сын, Дурсли это знали, но никогда его не видели. Этот неизвестный мальчишка только прибавлял им решимости держаться от Поттеров подальше — они не хотели, чтобы их Дадли попал в подобную компанию. Когда одним серым утром мистер и миссис Дурсли проснулись, ничто в затянутом низкими облаками небе не предвещало тех странных и таинственных событий, которые вскорости должны были разнестись по всей округе. Мистер Дурсли, мурлыча себе под нос, выбирал для служебного костюма галстук поскучнее, а миссис Дурсли самозабвенно сплетничала, запихивая орущего Дадли в высокое креслице. Никто не заметил, как большая неясыть протрепетала крыльями под самым окном.
В половине девятого мистер Дурсли взял свой портфель, чмокнул миссис Дурсли в щёчку и попытался поцеловать на прощание Дадли, но промахнулся, потому что Дадли к тому времени уже бился в истерике и швырял свою кашу в стену горстями. «Шалунишка», удовлетворённо хмыкнул мистер Дурсли, выходя из дому. Он залез в машину и вывел её на улицу.
Первый знак того, что вокруг творится что-то странное, он заметил на углу — там кошка сверялась с картой. Сперва мистер Дурсли не осознал, что это такое он только что увидал; потом он быстро повернул голову и посмотрел снова. Пёстрая кошка на углу Оградного проезда и в самом деле стояла, но никакой карты и в помине не было. И что это ему в голову взбрело? Не иначе как обман зрения. Мистер Дурсли сморгнул и уставился на кошку. Тогда она уставилась на него. Он продолжал наблюдать за ней в зеркальце после того, как повернул за угол. Теперь она читала надпись «Оградный проезд» на табличке — то есть, конечно же, просто смотрела на табличку, ведь кошки не понимают ни уличных знаков, ни тем более карт. Мистер Дурсли встряхнулся и прогнал кошку из головы. Всю дорогу к городу он думал о крупном заказе на дрели, который он собирался в тот день протолкнуть.
Однако на окраине дрелям пришлось уступить в его голове место ещё одному обстоятельству. Сидя в обычной утренней пробке, он не мог не обратить внимания на то, что вокруг наблюдалось необычное скопление странно одетого народа. В мантиях, можете себе представить. Мистер Дурсли терпеть не мог людей в дурацкой одежде — а уж что молодежь-то себе позволять стала! Не иначе как ещё одна идиотская мода. Барабаня пальцами по рулю, он остановил свой взгляд на ближайшей кучке этих клоунов. Они возбужденно перешёптывались. Что совершенно вывело мистера Дурсли из себя, так это то, что некоторые из них были не такими уж молодыми; да вот, скажем, этот, в изумрудно-зелёном плаще — как бы не постарше его самого! Вот так наглость! Только потом мистер Дурсли догадался, что всё это, должно быть, просто чьи-то глупые фокусы — демонстрация какая-нибудь… ну да, что-то в таком роде. Машины впереди наконец сдвинулись с места, и через несколько минут мистер Дурсли уже въезжал на стоянку «Грюннингса», и дрели снова заняли положенное место в его мыслях.
К окну своего кабинета на девятом этаже мистер Дурсли всегда сидел спиной. Если бы не эта его привычка, тяжело было бы ему в тот день отдать всё своё внимание дрелям. Он не видел множества разнообразных сов, круживших над городом средь бела дня, но люди на улицах их без сомнения видели; они, раскрыв рты, тыкали пальцами в небеса, глядя, как совы, одна за другой, бесшумно проносились над их головами. Большинство из них сов никогда не видали, даже ночью. Но для мистера Дурсли утро выдалось совершенно обычное и совершенно бессовное. Он наорал на пятерых подчинённых. Потом он сделал несколько чрезвычайно важных телефонных звонков, и поорал ещё немного. К обеду настроение у него было прямо-таки превосходное, и он решил слегка поразмяться и сходить через дорогу в булочную, купить себе чего-нибудь сладенького.