— А ты знаешь, что в этой школе новичков в первый день суют вниз головой в туалет? — сообщил он Гарри. — Хочешь, мы с тобой немного потренируемся?
— Спасибо за предложение, — ответил Гарри, — вот только наш туалет такого кошмара, как твоя голова, ещё никогда не пробовал; боюсь, как бы его не стошнило!
И пока Дадли пытался разобраться, что это ему сказали, Гарри быстро убежал.
Наступил июль. Тётя Петуния взяла Дадли и они поехали в Лондон покупать ему школьную форму, а Гарри оставили с миссис Фигг. Оказалось, что она сломала себе ногу, наступив на одну из своих кошек, и поэтому слегла к ним охладела, так что Гарри провёл время лучше, чем обычно. Она разрешила ему посмотреть телевизор и угостила куском шоколадного торта, которому на вкус было лет пять.
Вечером Дадли щеголял в своей новенькой форме. В Смельтинге мальчики носили бордовые смокинги, оранжевые штанишки с резинками чуть пониже колена и плоские соломенные шляпы под названием «канотье». Ко всему этому прилагалась толстая суковатая палка; ученики колотили ими друг друга, пока учитель не видел. Считалось, что это воспитывает стойкость характера, которая в жизни всегда пригодится.
Наблюдая за Дадли в коротеньких штанишках, дядя Вернон торжественно объявил, что это самый счастливый день в его жизни. Тётя Петуния прорыдала, что она не может поверить, что перед ней и в самом деле её малюточка Дадлечка; он выглядел так взросло и мужественно. Гарри почёл за благо не высовываться. К тому же он опасался, что у него треснули два ребра — так сильно он старался не захохотать во весь голос.
На следующее утро, когда Гарри пришёл к завтраку, на кухне стояла страшная вонь. Она исходила из большой лохани, стоящей в мойке. Гарри подошёл и заглянул в неё. Лохань был полна каких-то грязных тряпок, мокнущих в чёрной воде.
— Что это? — спросил он у тёти Петунии.
Тётя сжала губы — как всегда, когда он осмеливался задать ей вопрос.
— Твоя новая школьная форма, — ответила она.
Гарри снова поглядел в таз.
— А, — сказал он. — Я как-то не думал, что она будет такая… мокрая.
— Глупости, — рявкнула тётя Петуния. — Я перекрашиваю пару Дадлиных вещей в серое. Покрасится — будет не хуже, чем у других.
На этот счёт у Гарри были серьёзные сомнения, но он решил не спорить. Он сел за стол, стараясь не думать, как он будет выглядеть в свой первый день в новой школе. Наверное, примерно так, как будто он нацепил куски старой слоновьей шкуры.
Морща носы от запаха, на кухню вошли дядя Вернон и Дадли. Дядя Вернон, как всегда, раскрыл газету. Дадли треснул по столу своей Смельтинговой палкой, с которой он теперь не расставался.
Щель для писем и газет в двери скрипнула, и в прихожую мягко хлопнулась утренняя почта.
— Дадли, пойди забери почту, — подал голос дядя Вернон из-за своей газеты.
— Пусть Гарри сходит.
— Гарри, возьми почту.
— Пусть Дадли сходит.
— Дадли, ткни его палкой.
Гарри увернулся от Смельтинговой палки и отправился за почтой. На коврике лежали: открытка от сестры дяди Вернона Маргариты, которая была в отпуске на острове Уайт, какой-то счёт в коричневом конверте и — письмо для Гарри.
Гарри поднял письмо и уставился на него, не веря своим глазам; в груди у него позванивало, словно там, внутри, кто-то дёргал струну. Никто-никто, никогда в жизни не написал ему ни единого письма. Да и кому было писать-то? Друзей у него не было, никаких других родственников — тоже; он и в библиотеку не был записан, так что это даже не могло быть сердитым требованием сдать просроченную книгу. Однако письмо — вот оно, и адрес на нём такой, что не ошибёшься:
Конверт был толстым и довольно тяжёлым, сделанным, похоже, из желтоватого пергамента, а адрес выписан изумрудно-зелёными чернилами. Марки на конверте не было.
Перевернув конверт дрожащими руками, Гарри разглядел лиловую сургучную печать с гербом: лев, орёл, барсук и змея окружали большую букву «Х».
— Ну, чего застрял? — проорал из кухни дядя Вернон. — Проверяешь, не подбросили нам бомбу, что ли?
И захихикал над собственной шуткой.
Гарри, всё ещё не в силах оторвать глаз от своего письма, вернулся на кухню. Он протянул открытку и счёт дяде Вернону, сел и стал медленно распечатывать жёлтый конверт.
Дядя Вернон с треском вскрыл счёт, раздражённо фыркнул и принялся за открытку.
— Маргарита болеет, — бросил он тёте Петунии. — Говорит, съела что-то не то…
8
В англоязычных странах адрес надписывается в другом порядке, чем в России — квартира (если есть), номер дома, улица, город, потом следующие административные единицы (район, графство, провинция, штат и т. п.) по возрастанию размера. Разнообразные надписи на конвертах аккуратно следуют этой схеме, несмотря на необычность адресов.