Однако комната была пуста. Тяжело дыша, он медленно повернулся обратно к зеркалу.
Его отражение было тут как тут — бледное и испуганное, а за ним в зеркале было ещё по меньшей мере с десяток человек. Гарри осторожно посмотрел через плечо — нет, никого. А может быть, они все тоже были невидимыми? Вдруг он набрёл на комнату, в которой было полно невидимок, а зеркало было с секретом — оно умело отражать даже то, что невидимо?
Он опять взглянул в зеркало. Женщина, стоящая в зеркале прямо за его отражением, улыбалась и махала ему рукой. Он протянул руку назад — за ним был лишь воздух. Если бы она и в самом деле стояла за его спиной, он почувствовал бы её, их отражения почти соприкасались — но рука его ни на что не наткнулась. И она, и все остальные существовали только в зеркале.
Она была очень красива. У неё были густые медно-рыжие волосы, а глаза — «Глаза прямо как у меня», подумал Гарри, придвигаясь поближе к стеклу. Ярко-зелёные — и совершенно такой же формы. Потом он заметил, что она плачет; она улыбалась, и одновременно плакала. Рядом с ней, обнимая её за плечи, стоял высокий, худой, черноволосый мужчина. Он был непричёсан и носил очки. Волосы его топорщились хохолком на затылке — в точности как у Гарри.
Гарри подошёл так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.
— Мама? — прошептал он. — Папа?
Но они только смотрели на него и улыбались. Переводя взгляд с одного лица в зеркале на другое, он увидел, что у многих были его зелёные глаза, или его нос, а один невысокий, пожилой человек стоял, неловко вывернув его собственные тощие коленки. В первый раз в своей жизни Гарри смотрел на свою семью.
Поттеры улыбались и махали Гарри, а он жадно глядел на них, упершись руками в стекло, словно надеялся, что его поверхность подастся и позволит ему до них дотронуться. Сердце его саднило, наполненное наполовину радостью, наполовину невыносимой печалью.
Сколько времени он простоял перед зеркалом — неизвестно. Отражения не помутнели, никуда не исчезли, он смотрел и смотрел, пока наконец не пришёл в себя от какого-то далёкого звука. Дольше оставаться было нельзя. Он должен был возвращаться в башню, в свою постель. Он с трудом отвёл глаза от лица своей матери, прошептал «Я вернусь», и выбежал из комнаты.
— Мог бы меня и разбудить, — надувшись, сказал Рон.
— Я тебя сегодня с собой возьму, мне надо снова туда, я тебе свою семью покажу.
— Мне жуть как хочется на твоих папу с мамой посмотреть, — сказал Рон нетерпеливо.
— А я хочу всех твоих увидеть, всех Уизли — ты мне покажешь своих старших братьев.
— Ну, на них-то ты и без того посмотреть можешь. Приезжай к нам летом, и все дела. К тому же, может оно только мёртвых отражает. Жаль, конечно, что с Флямелем никуда не продвинулись. А чего ты не ешь? Возьми хоть ветчины, что ли. Гарри кусок в рот не шёл. Он встретил своих родителей, и этой ночью собирался увидеть их снова. Про Флямеля он и думать забыл — вся эта история как-то потеряла для него значение. Какая, в конце концов, разница, что там охраняла трёхголовая собака? А если Снейп и в самом деле собирался это украсть — ну и что с того?
— Ты чего это? — спросил Рон. — У тебя вид странный какой-то.
Больше всего Гарри боялся, что он не сможет во второй раз отыскать комнату с зеркалом. На следующую ночь к нему под накидкой присоединился Рон, так что идти им пришлось осторожно и гораздо медленнее. Они решили повторить вчерашний путь Гарри, начав от библиотеки, и битый час проплутали по тёмным коридорам и переходам.
— Я замёрз, — сказал Рон. — Да ну его, пошли обратно.
— Ну уж нет! — зашипел Гарри. — Это где-то здесь, я точно знаю.
Мимо них пролетело привидение какой-то ведьмы, но больше они никого не встретили. Рон уже начал ныть, что ноги у него совсем онемели от холода, и тут Гарри углядел наконец знакомые доспехи.
— Вот! Вот оно! Пришли!
Они распахнули дверь. Гарри сбросил накидку на плечи и подбежал к зеркалу.
Они его ждали. Его отец и мать просияли, увидев его.
— Видишь? — прошептал Гарри.
— Ничего не видно.
— Смотри! Вот они все… И вон там… Прямо целая толпа.
— Я вижу только тебя.
— Ты не так смотришь. Иди сюда, встань, где я стою.
Гарри сделал шаг в сторону, но когда Рон заступил на его место, он больше не мог разглядеть свою семью — в зеркале отражался только Рон в своей пёстрой пижаме.
Рон прямо-таки прирос к зеркалу, уставившись на своё изображение.
— Вот это да! — сказал он наконец.
— Ну что, вокруг тебя стоит вся твоя семья?
— Не-а. Я один — но только не такой какой-то… Как будто я стал старше… Гляди, я староста!