— Что-о?
— Ну да — у меня даже значок, прямо как у Билла был… и ещё я держу в руках кубок школы… И квиддичный кубок тоже… Я — капитан сборной!
Рон оторвал наконец глаза от этого великолепного зрелища и, взволнованный, обернулся к Гарри.
— Слушай, может, это зеркало показывает будущее?
— Да ты что? Моя семья — они же все умерли… Дай мне ещё посмотреть…
— Ты вчера один знаешь сколько смотрел, теперь моя очередь.
— Подумаешь, кубок какой-то! Что в этом такого интересного! Пусти, я хочу родителей увидеть.
— Не толкайся…
Снаружи раздался шум, который немедленно прервал их спор. Они и не отдавали себе отчёт в том, как громко они разговаривали.
— Скорей!
Рон успел завернуть их обоих в накидку в тот самый момент, как в дверях показалась Миссис Норрис. Рон и Гарри стояли, не шевелясь, и оба думали об одном и том же — действует ли накидка на кошек? Прошла, казалось, вечность, прежде чем она повернулась и вышла из комнаты.
— Всё равно, нельзя здесь оставаться — она, наверное, за Филчем отправилась. Она нас точно слышала.
И Рон потянул Гарри за собой.
На следующее утро снег всё ещё лежал.
— Гарри, давай в шахматы?
— Не хочу.
— Может, пойдем, навестим Хагрида?
— Не… Ты иди.
— Я знаю, о чём ты думаешь. О том зеркале. Гарри, не ходи ты туда сегодня.
— Это ещё почему?
— Не знаю. Так… Как-то мне не по себе. Да и к тому же, ты и так оба раза только чудом выкрутился. И Филч, и Снейп, и Миссис Норрис — они все там рыщут. Ну и что, что тебя не видно? Они могут на тебя наткнуться. Или ты сшибёшь что-нибудь.
— Ты прямо как Гермиона.
— Я серьёзно. Не ходи, а?
Но Гарри уже решил. Всё, что ему хотелось — это снова оказаться перед зеркалом, и Рон его от этого не удержит.
На третью ночь он нашёл нужную комнату гораздо быстрее. Он так спешил, что производил больше шума, чем было бы разумно в его положении, но на его счастье, ни на кого не наткнулся.
И вот уже его отец и мать опять улыбались ему, а один из дедушек радостно кивал головой. Гарри опустился на пол и устроился перед зеркалом поудобнее. Ничто не могло помешать ему провести эту ночь со своей семьёй. Ничто. Разве только…
— Ну-с, Гарри, вот мы и снова здесь.
Гарри почувствовал, как у него внутри всё словно заледенело. Он оглянулся. На одной из парт у стены сидел никто иной, как Альбус Дамблдор. Гарри, очевидно, прошёл мимо него, не заметив — так он торопился скорее оказаться перед зеркалом.
— Я… Я вас не заметил, сэр.
— Удивительно, не правда ли, как невидимость делает человека близоруким, — заметил Дамблдор, и Гарри с облегчением увидел, что он улыбается.
— Ну вот, — сказал Дамблдор, соскочив с парты и усевшись на пол рядом с Гарри, — теперь ты, как и сотни других до тебя, испытал на себе радости зеркала Эйналеж.
— Я не знал, что оно так называется, сэр.
— Однако я надеюсь, ты уже понял, как оно действует?
— Я… Оно… э-э-э… Мне оно показывает мою семью…
— А нашему другу Рону — его самого в должности старосты.
— А… как вы узнали?
— Для того, чтобы стать невидимым, мне накидка не требуется, — мягко сказал Дамблдор. — Ну, подумай-ка теперь — что зеркало Эйналеж показывает нам всем?
Гарри покачал головой.
— Ну хорошо. Слушай: самый счастливый человек на свете может смотреться в него, как в обычное зеркало — он увидит в нём себя в точности таким, какой он есть.
Так легче?
Гарри задумался. Потом он медленно произнёс:
— Оно показывает то, что мы хотим… то, чего нам хочется…
— И да, и нет, — спокойно сказал Дамблдор. — Отражает оно лишь наше самое заветное, самое сокровенное желание — ни больше, ни меньше. Ты, никогда не знавший своей семьи, стоишь, окружённый родственниками. Рон Уизли, который вечно пытается выбиться из-под тени своих братьев, видит себя стоящим в одиночестве — лучше их всех. Однако зеркало не прибавляет нам знания, не открывает истину. Многие, не в силах расстаться с зеркалом, умирали подле него, зачарованные видениями. Другие теряли разум, пытаясь разгадать, происходило ли в самом деле то, что они в нём видели — или даже возможно ли это. Назавтра зеркало отсюда унесут, на его новое место. Гарри, я хотел бы попросить тебя не искать его больше. Но если тебе случится снова встретиться с ним, оно уже не застанет тебя врасплох. Помни — кто углубляется в мечты, забывает о жизни. А теперь надевай-ка свою превосходную накидку и отправляйся спать.
Гарри встал.
— Сэр… Профессор Дамблдор — можно вам задать один вопрос?
— Один вопрос ты мне, очевидным образом, только что задал, — улыбнулся Дамблдор.
— Но так и быть, я отвечу тебе ещё на один.