Они осторожно обошли кошку; она устремила свои глаза-плошки прямо сквозь них, но ничего не сделала.
Им удалось добраться до самой лестницы на третий этаж, ни на кого больше не наткнувшись. Здесь Брюзга порхал над ступеньками, выдёргивая и сминая ковровую дорожку, в надежде, что кто-нибудь зацепится и упадёт.
— Кто идёт? — сказал он вдруг, когда они поравнялись с ним; его злобные чёрные глазки сузились. — Хоть мне вас и не видать, я-то знаю, что вы здесь. Или призрачки, или привиденечки, или мяконькие школьнички?
Он поднялся повыше и прищурился, пытаясь их разглядеть.
— Надо, надо Филча звать — что-то крадётся, что-то ползётся, да не видно!
Гарри вдруг осенило.
— Брюзга, — хрипло прошептал он, — у Кровавого Барона свои причины быть невидимым!
От неожиданности Брюзга чуть не свалился. Он едва успел остановить падение и завис в полуметре от ступенек.
— Ах, прощения просим, ваша кровавость, дорогой сэр, любезный Барон, — запел он льстивым, жирным голосом. — Ошибочка вышла, оплошность случилась… Ошибочки всегда возможны… Не заметил, не распознал… Да и как распознаешь — вы же невидимы, хи-хи-хи… Всего лишь шутка, благородный сэр простит несчастненькому Брюзге, не правда ли, сэр…
— Мне недосуг, Брюзга, — просипел Гарри. — У меня здесь дело этой ночью, так что держись подальше.
— Несомненно, сэр, а как же, всенепременно, — ответил Брюзга, взлетая снова. — Надеюсь, дело обернётся в лучшую сторону, милый Барон, а я уж мешать не стану.
И он умчался.
— Гарри — ты гений, — прошептал Рон.
Спустя несколько секунд они уже стояли у двери в коридоре на третьем этаже.
Дверь была немного приотворена.
— Ну вот, пожалуйста, — сказал Гарри тихо. — Снейп уже прошёл.
Вид этой полуоткрытой двери с новой силой напомнил им о той опасности, которая ждала их за ней. Не снимая накидки, Гарри повернулся к Рону и Гермионе лицом.
— Если хотите вернуться, я не обижусь. Берите накидку и идите — мне она больше ни к чему.
— Не дури, — сказал Рон.
— Мы с тобой, — сказала Гермиона.
Гарри открыл дверь.
Вместе со скрипом двери до них донеслось низкое ворчание. Пёс их не видел, но все три его носа бешено принюхивались в их направлении.
— Что это у него рядом с лапами? — шёпотом спросила Гермиона.
— Похоже на арфу, — сказал Рон. — Наверное, Снейп оставил.
— Собака, наверное, просыпается, как только перестаёшь играть, — сказал Гарри. — Ну, поехали…
Он поднёс к губам Хагридову флейту и подул. Никакой связной мелодии у него не выходило, но едва прозвучала первая нота, глаза у чудовища начали слипаться. Рычание постепенно затихло; пёс зашатался, потом передние лапы у него подогнулись и он опустился на пол, объятый глубоким сном.
— Ты уж играть-то не бросай, — предупредил Рон.
Они выскользнули из-под накидки и подкрались к люку. Проходя мимо трёх огромных голов, они ощутили на себе горячее, смрадное дыхание.
— Кажется, люк я могу откинуть, — сообщил Рон, едва выглядывая из-за собачьей спины. — Гермиона, хочешь — иди первая?
— Ни чуточки!
— Ну ладно.
Рон скрипнул зубами и осторожно перешагнул через одну из лап. Он нагнулся и с натугой потянул за кольцо в люке. Крышка откинулась в сторону; проход был открыт.
— Что, что ты там видишь? — нетерпеливо спросила Гермиона.
— Ничего. Темно очень. Тут лестницы нет, придётся прыгать.
Гарри, не выпуская изо рта флейты, жестами привлёк внимание Рона и показал на себя.
— Ты хочешь вперёд? Уверен? — сказал Рон. — Знаешь, отсюда не видно, какой эта штука глубины. Давай флейту Гермионе, только чтобы это чудище не проснулось.
Гарри передал флейту. Нескольких мгновений тишины было достаточно, чтобы пёс снова заворчал и задёргался, но как только Гермиона заиграла, он снова крепко заснул.
Гарри перелез через него и поглядел в люк. Дна отсюда не угадывалось.
Он опускался до тех пор, пока не повис на кончиках пальцев. Тогда он поглядел вверх на Рона и сказал:
— Если со мной что-нибудь случится, не лезьте сюда. Идите прямиком в совятню, отошлите Ядвигу к Дамблдору, ясно?
— Ясно, — сказал Рон.
— Ну, до встречи. Надеюсь, что скорой.
И Гарри отпустил руки. Мимо него засвистел холодный сырой воздух, он падал всё быстрее, всё дальше…
ШЛЁП. Гарри приземлился на что-то мягкое, издавшее странный, приглушённый звук.
Он сел и вслепую зашарил руками вокруг себя — глаза у него ещё не привыкли к темноте.
— Всё в порядке! — крикнул он вверх, где светился крохотный, с почтовую марку, прямоугольник люка. — Здесь мягко, можно прыгать!
Рону два раза повторять не пришлось. Он приземлился невдалеке от Гарри.