Дадли, прижав нос к стеклу, таращился на блестящие бронзовые кольца.
— Расшевели её, — захныкал он.
Дядя Вернон забарабанил костяшками пальцев по стеклу, но змея даже не шелохнулась.
— Ещё раз, — скомандовал Дадли. Дядя Вернон постучал энергичнее, но безрезультатно.
— Ску-у-учно, — проныл кузен и пошёл прочь, волоча ноги.
Гарри подошёл к витрине и пристально посмотрел на змею. Он бы не удивился, если та умерла от скуки, — никакой компании, за исключением глупых людей, целый день барабанящих по стеклу, мешая спать. Это даже хуже, чем спать в чулане, где единственный гость — тётя Петуния, колотящая в дверь, чтобы разбудить; он, по крайней мере, мог передвигаться по дому.
Внезапно змея открыла глаза — крошечные, блестящие, похожие на бусинки. Медленно, очень медленно она поднимала голову, пока её глаза не оказались вровень с глазами Гарри.
Она подмигнула.
Гарри вытаращился на змею. Затем быстро оглянулся проверить, не смотрит ли на них кто-нибудь. Убедившись, что нет, Гарри снова повернулся к змее и подмигнул в ответ.
Она указала головой на Дадли и дядю Вернона и затем возвела глаза к потолку, очевидно, имея в виду: «И вот так всё время».
— Я понимаю, — прошептал Гарри, хотя вряд ли змея слышала его через толстое стекло. — Наверное, ужасно раздражает.
Змея согласно кивнула.
— Откуда ты? — спросил Гарри.
Она ткнула хвостом в сторону небольшой таблички возле витрины. Гарри вгляделся в неё:
«УДАВ, БРАЗИЛИЯ».
— Хорошо там, в Бразилии?
Змея снова указала на табличку, и Гарри прочёл дальше:
«ЭКЗЕМПЛЯР БЫЛ ВЫВЕДЕН В ЗООПАРКЕ».
— А-а, я понял… Так ты там никогда не бывала?
Змея отрицательно мотнула головой, и тут за спиной у Гарри раздался оглушительный вопль, так что они оба вздрогнули от неожиданности:
— ДАДЛИ! МИСТЕР ДЁРСЛИ! СКОРЕЕ, СМОТРИТЕ НА ЭТУ ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ!
Дадли вразвалочку поспешил к ним.
— Пошёл с дороги, ты, — фыркнул он, толкнув Гарри в грудь. Застигнутый врасплох, Гарри упал и сильно ударился о бетонный пол. Пьерс и Дадли прильнули к стеклу и тут же отскочили с воплями ужаса, — всё произошло в мгновение ока.
Гарри кое-как сел и охнул: стекло витрины исчезло. Гигантская змея поспешно разворачивала кольца, выползая на пол. Люди по всему террариуму с криками помчались к выходу.
Гарри мог бы поклясться, — когда змея торопливо скользила мимо, до него донеслось тихое шипение:
— В Бразилию… с-с-спасибо, амиго.
Служащий террариума был в шоке.
— Но стекло, — повторял он. — Куда делось стекло?
Директор зоопарка лично приготовил тёте Петунии чашку крепкого, сладкого чая, непрестанно извиняясь. Пьерс и Дадли могли лишь бубнить что-то невразумительное. Насколько Гарри видел, змея ничего им не сделала, разве что играючи куснула за пятки, проползая мимо. Но, когда они уже сидели в машине, Дадли божился, что она чуть не откусила ему ногу, а Пьерс уверял, что его едва не задушили. Но, что хуже всего, — по крайней мере, для Гарри, — придя в себя, Пьерс доложил:
— А Гарри разговаривал с ней, — правда, Гарри?
Дядя Вернон дождался, пока Пьерса уведут домой, и затем набросился на Гарри. Он был так зол, что едва мог говорить. Выдавив: «Иди… в чулан… сиди там… никакой еды», он рухнул в кресло, и тёте Петунии пришлось налить ему большой стакан бренди.
Позже Гарри, лежа в тёмном чулане, жалел, что у него нет часов. Он не знал, сколько времени, и не был уверен, что Дёрсли уже улеглись в постель. А пока они не уснули, он не смел прокрасться на кухню и стащить хоть что-нибудь поесть.
Он жил здесь уже почти десять лет, десять несчастливых лет, сколько он себя помнил, с тех пор, как его родители погибли в автокатастрофе. Гарри не помнил, что тоже был в той машине. Иногда, подолгу напрягая память в своём чулане, он видел странную картину: вспышка зелёного света и адская боль в голове. Это, как он думал, и была автокатастрофа, хотя не мог понять, откуда взялся зелёный свет. Он совсем не помнил родителей. Дядя и тётя никогда не говорили о них, и, конечно же, запрещали ему задавать вопросы. Фотографий родителей в доме не было.
Раньше Гарри мечтал, что однажды за ним явится какой-нибудь неизвестный родственник, но этого так и не случилось; Дёрсли оставались его единственной семьей. Хотя иногда ему казалось (или он просто на это надеялся), что некоторые прохожие узнают его. Странные это были прохожие. Как-то раз, когда он был в магазине с тётей Петунией и Дадли, ему поклонился старичок в фиолетовом цилиндре. Тётя Петуния, злобно спросив у Гарри, откуда он знает этого человека, вылетела с ними из магазина, так ничего и не купив. В другой раз диковатого вида пожилая женщина весело помахала ему в автобусе. Лысый мужчина в длинном пурпурном плаще пожал ему руку и ушёл, не сказав ни слова. Самое интересное во всех этих людях было то, что, когда Гарри пытался повнимательнее их рассмотреть, они исчезали.