Гермиона извлекла из кармана список заголовков и тем, которые выбрала на сегодня, в то время как Рон прошагал к одному из рядов и начал наугад вытаскивать книги. Гарри добрёл до Запретной секции. Он уже раньше гадал, не мог ли Фламель быть где-то там. К сожалению, чтобы получить доступ к тем книгам, нужно было специальное разрешение, подписанное одним из преподавателей, а Гарри знал, что никогда такое не получит. Это были книги, содержавшие описания сильнейших заклятий тёмной магии, которой в Хогвартсе никогда не обучали, и их читали лишь старшекурсники, изучавшие высший курс защиты от тёмных искусств.
— Что ты ищешь, мальчик?
— Ничего, — быстро ответил Гарри.
Библиотекарша, мадам Пинс, наставила на него метёлку для пыли.
— Тогда тебе лучше уйти. Ну, кому говорю!
Жалея, что не успел сходу состряпать какую-нибудь историю, Гарри вышел из библиотеки. Они с Роном и Гермионой уже согласились, что не стоит спрашивать мадам Пинс о Фламеле. Наверняка она сумела бы им помочь, но рисковать было нельзя, — Снейп мог узнать, что они замышляли.
Гарри подождал Рона и Гермиону в коридоре, не особо надеясь, впрочем, что те чего-то добьются. Их поиски продолжались уже две недели, но время на них появлялось лишь в перерывах между занятиями, — так что неудивительно, что ничего не получалось. Что им было нужно, так это долгая, качественная работа и отсутствие мадам Пинс за спиной.
Пять минут спустя Рон с Гермионой присоединились к нему, отрицательно мотая головами. Они отправились на обед.
— Вы ведь не бросите это дело, пока меня не будет? — обратилась к ним Гермиона. — Пришлите мне сову, если найдёте хоть что-нибудь.
— А ты можешь спросить у родителей насчёт этого Фламеля, — предложил Рон. — Уж здесь-то риска никакого.
— Это точно, с учётом того, что оба — зубные врачи, — согласилась Гермиона.
Но, когда начались каникулы, Гарри и Рон чересчур безмятежно проводили время, чтобы думать о Фламеле. Теперь они делили спальню вдвоём, а в гостиной было куда меньше народу, чем обычно, так что освободились удобные кресла у камина. Они подолгу сидели у огня, поедая всё, что можно было нанизать на шампур и поджарить: хлеб, сдобные булочки, пастилу, — и строя козни на тему исключения Малфоя из школы, — последнее было особенно весело, хотя эти планы никогда бы не сработали.
Ещё Рон решил научить Гарри играть в волшебные шахматы. В точности как маггловские, не считая одушевлённости фигур, что придавало им сходство с реальными солдатами в бою. Набор Рона был очень старым и потрёпанным. Как и все остальные его вещи, он раньше принадлежал другому члену семьи, — в данном случае, деду. Впрочем, преклонный возраст фигур вовсе не был недостатком. Рон знал их так хорошо, что они беспрекословно подчинялись ему.
Гарри же играл фигурами, одолжёнными Шеймасом Финниганом, и те ему совершенно не доверяли. Он ещё не слишком хорошо играл, и фигуры постоянно засыпали его советами вроде: «Не посылай меня туда, ты что, не видишь вражеского коня? Пошли его, его нам потерять не страшно».
В сочельник Гарри отправился в постель в предвкушении вкусного угощения и веселья, но никак не подарков. И всё же, первым, что он увидел, проснувшись рано утром, стала небольшая стопка свёртков у изножья кровати.
— С Рождеством тебя, — сонно пробормотал Рон, когда Гарри выбрался из постели и натянул халат.
— И тебя, — отозвался Гарри. — Ты глянь! Это же подарки!
— А ты что ждал, мешок репы? — грубовато отреагировал Рон, поворачиваясь к собственной груде подарков, — та была намного внушительнее, чем у Гарри.
Гарри поднял верхний свёрток. Посылка была упакована в плотную коричневую бумагу и подписана корявым почерком: «Гарри от Хагрида». Внутри оказалась деревянная флейта грубой работы. Похоже, Хагрид сам её и выстрогал. Гарри дунул во флейту, — раздался звук, напоминающий уханье совы.
Во второй, очень маленький пакетик была вложена записка:
Мы получили твоё письмо и посылаем рождественский подарок.
К записке была прикреплена монетка в пятьдесят пенсов.