Пауза.
Был момент, когда я от радости места себе не находил — это когда обнаружил, что мы уже в другом времени, и можно надеяться, что здесь мама не заболела и не умерла… Увы — и заболела, и умерла. Я — по прежнему сын Волан–де–Морта, наполовину сирота, которому нравится дружить с тем, кто умеет только брать и ничего не давать взамен. Так что извини, если я тебе жизнь искалечил. Я тебя предупреждал — мою́ жизнь тебе искалечить не удастся, она и так уже изуродована дальше некуда. Ты всего лишь не делаешь её лучше. Потому что ты просто ужасный друг. Самый ужасный из друзей.
АЛЬБУС пытается всё это переварить. Только теперь он понимает, как вёл себя со своим другом.
ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (где–то неподалёку): Альбус! Альбус Поттер… Скорпиус Малфой… Вы здесь за дверью, вместе? У меня распоряжение не разрешать вам встречаться!
АЛЬБУС бросает взгляд на СКОРПИУСА и вытаскивает из сумки плащ.
АЛЬБУС: Быстрее, нам надо спрятаться!
СКОРПИУС: Что?
АЛЬБУС: Скорпиус, посмотри на меня.
СКОРПИУС: Это плащ–невидимка? Плащ Джеймса?
АЛЬБУС: Если она нас найдёт, то нас опять разлучат. Пожалуйста… Я правда не понимал… Прошу тебя…
ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ (за дверью, пытаясь хоть как–то их предупредить): Я собираюсь войти!
ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ входит в комнату с Картой Мародёров в руках. Мальчики скрываются под плащом. МакГонагалл обводит комнату сердитым взглядом.
Да ну где же они? Мало того что мне эту штуковину навязали, так она теперь со мной шутки шутит…
Задумывается. Переводит взгляд на карту, определяя местонахождение ребят. Ещё раз осматривает комнату и замечает, как отодвигаются предметы, мимо которых пробираются невидимые мальчики. Заметив, куда движутся ребята, она пытается преградить им путь, но АЛЬБУС и СКОРПИУС обходят её с разных сторон.
Если только это… Если только это не… плащ твоего отца!
Переводит взгляд на карту, затем снова на мальчиков. Улыбается своим мыслям.
Ну что ж, если я вас не видела, то это означает, что я вас не видела!
Уходит. Ребята снимают плащ и некоторое время сидят молча.
АЛЬБУС: Да, я стащил его у Джеймса. У него очень легко что–нибудь красть; комбинация цифр на замке его сундука — это дата, когда ему подарили первую метлу. Оказалось, что с плащом избегать драк намного легче.
СКОРПИУС кивает.
Прости, что так получилось с твоей мамой. Мы с тобой не слишком много о ней говорили — но, думаю, ты и сам знаешь… Прости. Это всё бредятина — то, что болтают о ней… о тебе.
СКОРПИУС: Спасибо…
АЛЬБУС: Отец говорил, что ты и есть то самое тёмное облако вокруг меня. Он начал разное подозревать — и я понял, что лучше будет держаться от тебя на расстоянии, потому что он пообещал…
СКОРПИУС: Твой отец думает, что все эти слухи — правда? Что я — сын Волан–де–Морта?
АЛЬБУС (кивает): В его отделе сейчас это расследуют.
СКОРПИУС: Хорошо. Пускай расследуют. Иногда я и сам задумываюсь — а вдруг это действительно так и есть?
АЛЬБУС: Нет. Это враньё. И я тебе скажу, почему: я считаю, что у Волан–де–Морта не мог родиться такой добрый сын — а ты добрый, Скорпиус. До глубины души, до мозга костей. Я правда верю, что у Волан–де–Морта не могло быть такого сына.
Пауза. СКОРПИУС тронут.
СКОРПИУС: Приятно… приятно слышать.
АЛЬБУС: Я должен был тебе это всё сказать давным–давно. Ты, пожалуй, лучший человек из всех, кого я знаю. И никакая ты для меня не обуза, а совсем даже наоборот. Ты делаешь меня сильнее, и когда отец запретил нам видеться… без тебя…
СКОРПИУС: И у меня по–любому без тебя была не жизнь.
АЛЬБУС: На самом деле я знаю, что всегда останусь сыном Гарри Поттера, я уже уложил эту мысль в свою картину мира, и я понимаю, что по сравнению с твоей моя жизнь — просто блаженство, я реально это понимаю, и что у нас с отцом всё в относительном порядке, и что…
СКОРПИУС (перебивая его): Альбус, если считать это извинениями, то у тебя получилось слишком приторно, к тому же ты опять начинаешь распинаться скорее о себе, чем обо мне, так что давай здесь поставим точку.
АЛЬБУС улыбается и протягивает руку.
АЛЬБУС: Друзья?
СКОРПИУС: Навсегда.
СКОРПИУС протягивает ему руку, но АЛЬБУС притягивает СКОРПИУСА к себе и обнимает его.
Ты уже второй раз это делаешь.
Ребята отстраняются друг от друга и улыбаются.
АЛЬБУС: Знаешь, а даже хорошо, что мы поцапались. Меня один из доводов натолкнул на действительно хорошую мысль.
СКОРПИУС: О чём?
АЛЬБУС: Она касается второго задания. И унижения.
СКОРПИУС: Ты по–прежнему о перемещении во времени? Мы говорим об одном и том же?
АЛЬБУС: Ты прав: мы — лузеры. Мы лузеры–гроссмейстеры, поэтому нам сто́ит задействовать весь наш опыт в этой области. Всю нашу лузерскую мощь. Обычно лузеры сами учатся быть лузерами. Есть лишь один способ воспитать лузера в ком–нибудь другом, и мы его знаем лучше, чем кто бы то ни было: это унижение. Нам надо опозорить его. Этим мы и займёмся во время выполнения второго задания.
СКОРПИУС долго думает — и наконец улыбается.
СКОРПИУС: А и правда хорошая стратегия.
АЛЬБУС: А то.
СКОРПИУС: Я имею в виду, весьма впечатляющая. Опозорить Седрика значит спасти Седрика. Умно. А с Розой как быть?
АЛЬБУС: А вот тут я напоследок приберёг потрясающий сюрприз. Я могу всё сделать без тебя — но я хочу, чтобы ты в нём поучаствовал. Я хочу, чтобы мы сделали это вместе. Чтобы мы вместе всё привели в порядок. Так что, ты в деле?
СКОРПИУС: Погоди, но разве второе задание будут выполнять… выполняли не на озере? Тебе же запрещено покидать здание школы.
АЛЬБУС улыбается.
АЛЬБУС: А насчёт этого… Нам нужен девчачий туалет на первом этаже.
АКТ ВТОРОЙ, СЦЕНА СЕМНАДЦАТАЯ
ХОГВАРТС, ЛЕСТНИЦЫ
РОН спускается по ступенькам, погружённый в свои мысли. Он замечает ГЕРМИОНУ — и выражение его лица стремительно меняется.
РОН: Профессор Грейнджер?
ГЕРМИОНА встречается с ним глазами, и её сердце начинает биться чуть чаще (хотя она даже самой себе в этом никогда не смогла бы признаться).
ГЕРМИОНА: Рон? Что ты здесь делаешь?
РОН: У Панджу были кое–какие проблемы в классе Зелий. Выпендривался, конечно, добавил не то что надо не туда куда надо — и теперь у него нет бровей, но зато есть усы, причём довольно–таки пышные. И они ему не идут. Я не хотел приходить, но Падма говорит, что все вопросы, связанные с тем, что растёт на лице у сына, должен решать отец… Ты что–то сделала со своими волосами?
ГЕРМИОНА: Подозреваю, ты заметил, что я их расчесала.
РОН: Хм… Расчёсывание тебе идёт.
ГЕРМИОНА смотрит на РОНА со странноватым выражением лица.
ГЕРМИОНА: Рон, ты чего на меня так уставился? Перестань сейчас же.
РОН (собираясь с духом): Знаешь, недавно Альбус, сын Гарри, сказал мне, что думал, что мы с тобой… женаты. Ха–ха. Ха. Ха. Смешно, я знаю.
ГЕРМИОНА: Ужасно смешно.
РОН: Он даже думал, что у нас с тобой дочь… Странно, не правда ли?
Какое–то время не могут отвести глаз друг от друга. ГЕРМИОНА отворачивается первой.
ГЕРМИОНА: Более чем странно.
РОН: Точно. Мы — друзья, и не более.
ГЕРМИОНА: Именно. Только друзья.
РОН: Только друзья. Прикольное слово — «друзья». Хотя не такое уж и прикольное. На самом деле слово как слово. Друзья. Друг. Друг–приколист. Ты моя подруга–приколистка, моя Гермиона… Вернее, не моя Гермиона, ты же понимаешь — не МОЯ Гермиона… НЕ МОЯ… ты ведь понимаешь, но…
ГЕРМИОНА: Понимаю.
Пауза. Оба боятся шевельнуться, чувствуя, что могут любым движением нарушить что–то очень важное. Затем РОН кашляет.