Он с нетерпением ждал ответа.
«Как удачно, что я делал записи в более долговечной форме, чем чернила. Но я всегда знал, что найдутся те, кому не захочется, чтобы содержание этого дневника увидело свет.»
«Что ты имеешь в виду?» — нацарапал Гарри, наставив от волнения клякс.
«Я имею в виду, что этот дневник содержит воспоминания об ужасных событиях. Об этих событиях не принято говорить. Их замалчивают. Они произошли в „Хогварце“, школе колдовства и ведьминских искусств.»
«Как раз в ней я и нахожусь», — торопливо написал Гарри. — «Я в „Хогварце“, и тут опять происходят ужасные вещи. Знаешь ли ты что-нибудь о Комнате Секретов?»
Сердце стучало как молот. Ответ Реддля появился очень быстро, почерк сделался менее аккуратным, как будто он спешил написать всё, что ему известно.
«Разумеется, я знаю о Комнате Секретов. В мое время было принято утверждать, что это легенда, что Комнаты не существует. Но это ложь. Когда я был в пятом классе, Комната была открыта, и монстр напал на нескольких учеников, а в конце концов убил одного человека. Я поймал того, кто открыл Комнату, и его исключили. Однако, директор, профессор Диппет, очень стыдился того, что подобная вещь могла случиться в „Хогварце“, он запретил мне говорить правду. Версия была такова, будто бы девочка погибла в результате непонятного несчастного случая. За заслуги мне дали красивый, блестящий Приз с гравировкой и велели держать рот на замке. Но я всегда знал, что история может повториться. Монстр остался жив, а тот, кто мог выпустить его на свободу, не был помещен в тюрьму.»
Гарри чуть не опрокинул чернильницу, так он спешил написать ответ:
«Именно это и происходит сейчас. Было три нападения, и никто не знает, кто за этим стоит. Кто это был в прошлый раз?»
«Если хочешь, могу показать», — ответил дневник Реддля. — «Тебе не придется верить мне на слово. Я могу провести тебя по своим воспоминаниям о той ночи, когда я схватил преступника.»
Гарри заколебался и задержал перо в воздухе. Что хочет сказать Реддль? Как можно провести кого-то по чужим воспоминаниям? Он испуганно глянул на дверь в спальню. Начинало темнеть. Когда он снова перевел глаза на страницу дневника, то увидел, как там формируется новая запись:
«Позволь мне показать.»
Гарри подумал еще долю секунды, а затем написал две буквы:
«ОК.»
Страницы начали сами собой перелистываться, словно от порыва ветра, и раскрылись на июне месяце. С разинутым ртом Гарри наблюдал, как маленький квадратик с датой «13 июня» превращается в миниатюрный телевизионный экран. Руки у мальчика задрожали, он поднес дневник к глазам и почти прижался лицом к крохотному окошку. Он не успел сообразить, что происходит, а его уже втягивало внутрь экрана, размеры которого всё увеличивались; Гарри почувствовал, как его тело покидает кровать; головой вперед он, в вихре ярких красок и теней, полетел в окошко на странице.
Наконец, он почувствовал твердую почву под ногами и встал, дрожа, а размытые пятна вокруг внезапно обрели фокус.
Он сразу же догадался, где находится. Круглая комната со спящими портретами на стенах — да это же кабинет Думбльдора! Но за столом сидел вовсе не Думбльдор. Сморщенный, хрупкий старичок-колдун, лысый, если не считать пары седых вихров, читал письмо при свете свечи. Гарри никогда раньше не видел этого человека.
— Извините, — пролепетал он. — Я не хотел так врываться…
Но колдун даже не поднял глаз от письма. Он продолжал читать, слегка хмурясь. Гарри подошел поближе и, заикаясь, спросил:
— Эээ… я тогда пойду, можно?
Колдун по-прежнему не обращал на него внимания. Казалось, он даже не слышит обращенных к нему слов. Подумав, что старичок, должно быть, глух, Гарри повысил голос.
— Извините, что помешал Вам. Я сейчас уйду, — почти прокричал он.
Колдун со вздохом свернул письмо, встал, прошел мимо Гарри, даже не взглянув на него и подошел к окну, чтобы закрыть шторы.
Закатное небо за окном было рубиново красным. Колдун вернулся к столу, сел, сцепил руки и принялся вертеть большими пальцами, неотрывно следя за дверью.
Гарри осмотрелся. Янгуса не было — как и вертящихся серебряных приборов. Это был «Хогварц» времен Реддля, что означало, что неизвестный колдун — тогдашний директор, а он, Гарри, не более чем фантом, абсолютно невидимый для людей из прошлого.
Послышался стук в дверь.
— Войдите, — произнес колдун дрожащим старческим голосом.
Вошел юноша лет шестнадцати, на ходу снимая остроконечную шляпу. На груди блестел серебряный значок старосты. Ростом он был значительно выше Гарри, но у него были такие же черные волосы.
— Ах, это ты, Реддль, — сказал директор.
— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — спросил Реддль. Вил у него был взволнованный.
— Садись, — сказал Диппет. — Я только что прочел письмо, которое ты прислал мне.
— О, — сказал Реддль. Он сел и крепко сцепил ладони.
— Мой дорогой мальчик, — благожелательно начал Диппет. — Я никак не могу позволить тебе остаться в школе на лето. Но ты ведь и сам хочешь поехать домой на каникулы?
— Нет, — не задумываясь, ответил Реддль. — Я с гораздо большим удовольствием останусь в «Хогварце», чем возвращаться в этот… в этот…
— Насколько я знаю, на каникулах ты живешь в детском доме у муглов? — спросил Диппет не без любопытства.
— Да, сэр, — ответил Реддль и слегка покраснел.
— Ты муглорожденный?
— Полукровка, сэр, — сказал Реддль. — Отец мугл, мать ведьма.
— И твои родители оба?…
— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В детском доме мне рассказали, сэр, что она успела лишь дать мне имя — Том, в честь отца, и Ярволо — в честь деда.
Диппет сочувственно поцокал языком.
— Понимаешь, Том, — вздохнул он, — мы могли бы сделать для тебя исключение, но, учитывая обстоятельства…
— Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Реддль, и у Гарри сжалось сердце. Он подошел ближе, боясь упустить хоть слово.
— Совершенно верно, — ответил директор. — Мой дорогой мальчик, ты и сам понимаешь, как неосмотрительно с моей стороны было бы позволить тебе оставаться в замке после окончания семестра. Особенно в свете недавней трагедии… смерть этой несчастной маленькой девочки… На данном этапе, детский дом — гораздо более безопасное место. К слову сказать, в Министерстве Магии поговаривают даже о том, чтобы закрыть школу. Мы так и не приблизились к разгадке, кто же…ммм… несёт отвественность за все неприятности…
Реддль расширил глаза.
— Сэр, а если бы преступника поймали? Если бы нападения прекратились?…
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Диппет дрогнувшим голосом. — Реддль, тебе что-то известно о нападениях?
— Нет, сэр, — поспешно ответил Реддль.
Но Гарри сразу понял, что это было точно такое же «нет», каким он ответил Думбльдору на подобный вопрос.
Диппет откинулся назад с несколько разочарованным видом.
— Можешь идти, Том…
Реддль соскользнул со стула и, ссутулившись, вышел из кабинета. Гарри направился за ним.
Они спустились на каменном эскалаторе, вышли из стены недалеко от горгульи и оказались в коридоре, где уже почти стемнело. Гарри видел, что Реддль напряженно о чём-то думает. Он кусал губы и хмурил лоб.
Затем, неожиданно придя к какому-то решению, он быстро зашагал прочь. Гарри неслышно скользил за ним. По дороге им никто не попадался, пока они не вышли в вестибюль. Там, с мраморной лестницы, Реддля окликнул высокий колдун с длинными, разлетающимися золотисто-каштановыми волосами и длинной бородой.
— Почему ты ходишь здесь в такое время, Том?
Гарри в изумлении уставился на колдуна. Это был никто иной, как Думбльдор, только на пятьдесят лет моложе.
— Мне нужно было видеть директора, сэр, — ответил Реддль.
— Что ж, тогда поскорее иди спать, — сказал Думбльдор, пронзив Реддля рентгеновским взглядом, столь хорошо знакомым Гарри. — В наши дни лучше не бродить одному по темным коридорам. До тех пор пока…