— Но, Джинни, — едва выговорил мистер Уэсли, — что наша Джинни могла иметь общего с… с ним?
— Это его дневник! — прорыдала Джинни. — Я в нем писала, а он писал мне в ответ… весь год…
— Детка! — воскликнул ошеломленный мистер Уэсли. — Разве я тебя ничему не учил?! Что я тебе всегда говорил? Не доверяй ничему, что способно независимо мыслить, если ты не понимаешь, где у него мозги! Почему ты не показала дневник мне? Или маме? Такая подозрительная вещь, ведь очевидно, что это предмет черной магии…
— Я не знала, — всхлипывала Джинни. — Я нашла его внутри одной из книг, которые купила мама. Я д-думала, кто-то его просто забыл там…
— Мисс Уэсли следует немедленно отправиться в больницу, — вмешался Думбльдор. — Она прошла через чудовищное испытание. Не волнуйтесь, никакого наказания не будет. Лорду Вольдеморту удавалось одурачить куда более взрослых и опытных колдунов. — Он прошел к двери и открыл ее. — Так что — постельный режим и, пожалуй, хорошая большая кружка горячего шоколада. Меня это всегда ставит на ноги, — он добродушно подмигнул девочке. — Мадам Помфри еще не спит. Она как раз раздает Мандрагоров Тоник — осмелюсь предположить, что, прямо сейчас, жертвы Василиска просыпаются…
— Значит, Гермиона тоже в порядке! — радостно выкрикнул Рон.
— В конечном итоге, нанесенный вред удалось исправить, Джинни, — сказал Думбльдор.
Миссис Уэсли вывела Джинни в коридор, и мистер Уэсли последовал за ними, все еще не в себе от пережитого потрясения.
— Знаете, Минерва, — задумчиво сказал профессор Думбльдор профессору МакГонаголл, — мне кажется, что все произошедшее — неплохой повод задать пир. Не будете ли вы так любезны пойти предупредить на кухне?
— Отлично, — бодро ответила профессор МакГонаголл и тоже направилась к двери. — С Поттером и Уэсли вы разберетесь сами, хорошо?
— Конечно, — заверил ее Думбльдор.
Она ушла, а Гарри с Роном неуверенно подняли глаза на директора. Что именно имелось в виду под этим «разберетесь»? Не может же быть — ведь не может — чтобы их наказали?
— Помнится, я говорил, что вынужден буду исключить вас, если вы хотя бы еще раз нарушите правила, — сказал Думбльдор.
Рон в ужасе открыл рот.
— И это очередной раз доказывает, что даже самым умным из нас иной раз приходится подавиться своими же собственными словами, — с улыбкой продолжил Думбльдор. — Вы оба будете удостоены Специального Приза за Служение Школе и еще, вы заработали — так, дайте подумать — да, по двести баллов «Гриффиндору» каждый.
Рон сделался таким же розовым, как цветочки, созданные Чаруальдом на день святого Валентина, и закрыл рот.
— Однако, один из нас ведет себя очень уж тихо и совсем ничего не рассказывает о своем участии в этом опасном приключении, — добавил Думбльдор. — Отчего такая скромность, Сверкароль?
Гарри вздрогнул. Он абсолютно забыл о Чаруальде. Обернувшись, он увидел защитника от сил зла стоящим в уголке кабинета с бессмысленной улыбкой на лице. Когда Думбльдор обратился к нему, Чаруальд взглянул через плечо, кто это с ним разговаривает.
— Профессор Думбльдор, — поспешно сказал Рон, — там, внизу, в Комнате Секретов, произошел несчастный случай. Профессор Чаруальд…
— Я профессор? — тихо удивился Чаруальд. — Надо же! Полагаю, я был безнадежен, верно?
— Он попытался наложить на нас заклятие забвения, а палочка ударила не в ту сторону, — шепотом объяснил Рон Думбльдору.
— Ужас какой, — Думбльдор сокрушенно покачал головой, а его длинные серебристые усы дрогнули. — Сражен собственным оружием, Сверкароль?
— Оружием? — тупо переспросил Чаруальд. — У меня нет оружия. Вот у этого мальчика есть меч. — Он указал на Гарри. — Он вам даст, если нужно.
— Будь любезен, отведи профессора Чаруальда в больницу, хорошо? — попросил Рона Думбльдор. — А мне нужно сказать еще пару слов Гарри…
Чаруальд, шатаясь, удалился. Рон бросил любопытный взгляд на Думбльдора и Гарри и закрыл за собой дверь.
Думбльдор прошел к одному из кресел у камина.
— Садись, Гарри, — сказал он, и Гарри сел, чувствуя себя не в своей тарелке.