Гарри не ответил. В безжалостных глазах врага читался приговор — такой же, как и Седрику… он умрёт, и ничего с этим нельзя поделать… Но он не будет танцевать под его дудку! Он не станет подчиняться Волдеморту… не будет просить пощады…
— Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я повторил пытку, — тихо произнёс Волдеморт. — Отвечай же! Империо!
И третий раз в жизни Гарри почувствовал, как исчезают все тревоги и заботы… Какое это блаженство — ни о чём не думать… словно прекрасный сон… просто скажи «нет»… скажи «нет»… «нет»… просто скажи «нет»…
Нет, не скажу, произнёс голос в глубине его мозга, ни за что не скажу.
Просто скажи «нет»…
Я не стану, я не скажу…
Только скажи «нет»…
— НЕ СКАЖУ!
Эти слова вырвались у Гарри; они разнеслись эхом по кладбищу, и блаженство оборвалось, словно его окатили ледяной водой — мгновенно вернулась боль во всем теле после проклятия пытки, и сознание того, где он находится и что ему предстоит…
— Не скажешь? — тихо спросил Волдеморт. Пожиратели смерти больше не смеялись. — Ты не скажешь «нет»? Гарри, послушание — ценное качество, и я должен привить его тебе перед тем, как ты умрешь… Что же, может быть, ещё немного боли?
Волдеморт поднял волшебную палочку, но на этот раз Гарри был готов. Сработала реакция, выработанная на квиддитчных тренировках — он отпрянул в сторону, пригнулся, и перекатился за мраморное надгробие отца Волдеморта, которое тут же раскололось от удара проклятия, миновавшего Гарри.
— Мы здесь не в прятки играем, Гарри, — ледяной голос Волдеморта звучал всё ближе, Пожиратели смерти опять хохотали. — Тебе не скрыться от меня. Означает ли это, что ты устал от дуэли? Предпочитаешь покончить со всем прямо сейчас? Тогда выходи, Гарри… выходи играть… это будет быстро… и, быть может, даже не больно… Мне трудно сказать… Я никогда не умирал…
Гарри съёжился за надгробием. Он знал, что конец близок. Надежды не было… не было и помощи. И, слыша приближающиеся шаги Волдеморта, он твёрдо знал лишь одно: он не умрёт здесь, скорчившись, как ребёнок, играющий в прятки; он не умрет коленопреклонённым у ног Волдеморта… он встретит смерть стоя, как его отец, и до последней секунды будет сопротивляться, даже если спасение невозможно…
Змеиное лицо Волдеморта ещё не показалось из-за надгробия, но Гарри уже был на ногах… он сжал волшебную палочку, выставил её перед собой и выскочил из-за плиты, оказавшись лицом к лицу с Волдемортом.
Волдеморт был наготове. В тот момент, когда Гарри выкрикнул — Экспеллиармус! — он проревел — Авада Кедавра!
Поток зелёного света выстрелил из палочки Волдеморта, одновременно с потоком красного света — из палочки Гарри — они столкнулись в воздухе — и внезапно палочка Гарри завибрировала, словно через неё прошёл электрический разряд; пальцы прилипли к дереву так, что Гарри не мог бы разжать их, даже если бы захотел — и узкий луч света, не красный и не зелёный, а ярко-золотой, соединил две волшебные палочки. Гарри проследил за лучом ошеломлённым взглядом и увидел, что длинные пальцы Волдеморта тоже изо всех сил сжимают дрожащую волшебную палочку.
А потом внезапно Гарри почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Неведомая сила подняла его и Волдеморта в воздух и перенесла в сторону от надгробия, на участок, свободный от могил… Пожиратели смерти кричали, спрашивая Волдеморта, что делать, они приближались, снова смыкая круг, держа наготове волшебные палочки. Змея скользила у их ног…
Золотой луч, соединяющий волшебные палочки, разделился на множество нитей. Тысячи лучей взлетели арками над головами Гарри и Волдеморта, и скрестились, образовав золотой купол, сотканный из света. Пожиратели смерти кружили снаружи, как стая шакалов, но теперь их крики доносились словно издалека.
— Ничего не делайте! — кричал Волдеморт Пожирателям смерти, и Гарри видел, как, вытаращив от потрясения красные глаза, он изо всех сил старается разорвать золотой луч, по-прежнему соединяющий их. Гарри ещё сильнее вцепился в волшебную палочку, теперь уже двумя руками, и золотая нить не обрывалась.
— Ничего не делайте без моего приказа! — кричал Волдеморт Пожирателям смерти.
И вдруг послышалась прекрасная, неземная мелодия… Каждая нить световой паутины вокруг Гарри и Волдеморта пела. Гарри узнал этот звук несмотря на то, что слышал его только один-единственный раз в жизни: это была песнь феникса.
Для Гарри это была песня надежды… самая прекрасная и желанная из всех… Эта мелодия напомнила ему Дамблдора, и ему показалось, что он слышит дружеский голос:
Не дай связи порваться.
Я знаю, ответил Гарри мелодии, я знаю, я смогу… но как только он подумал об этом, ему стало гораздо труднее. Волшебная палочка задрожала в его руках ещё сильнее… Луч между ним и Волдемортом изменился… теперь по нити, соединяющей волшебные палочки, скользили световые шары — Гарри почувствовал, как палочка в его руке затрепетала, когда световые бусины медленно двинулись к нему… Они неслись всё быстрее и быстрее, и он чувствовал, как волшебная палочка бешено скачет в пальцах…
Когда ближайший световой шар приблизился к концу палочки, дерево нагрелось так, что Гарри испугался, что палочка вспыхнет. Чем ближе был шар, тем сильнее билась палочка Гарри; он был уверен, что она не выдержит соприкосновения с шаром, а просто разлетится у него руках.
Он сосредоточил каждую частицу своего сознания на том, чтобы заставить шар двигаться обратно, к Волдеморту. В ушах Гарри звенела песня феникса, он не сводил разъярённого взгляда с шара… и медленно, очень медленно шары остановились, а затем, так же медленно, начали двигаться в противоположном направлении… и теперь уже волшебная палочка неистово билась в руках изумлённого Волдеморта.
Один из световых шаров подрагивал всего в нескольких дюймах от конца палочки Волдеморта. Гарри не знал, что происходит и что должно случиться… но теперь он, как никогда прежде, сосредоточился на том, чтобы заставить световой шар зайти обратно в волшебную палочку Волдеморта… и медленно… очень медленно… шар продвинулся по золотой нити… вздрогнул на миг… и затем коснулся палочки….
В ту же секунду из волшебной палочки Волдеморта послышались глухие крики боли… затем — от ужаса Волдеморт выпучил красные глаза — словно сотканная из плотного дыма из его палочки вылетела рука — и исчезла… Это был призрак руки, которую он сотворил для Червехвоста… снова крики боли… и затем что-то гораздо большее появилось из волшебной палочки, серое и туманное… Голова… затем грудь и руки… тело Седрика Диггори.
В этот миг Гарри от потрясения едва не выпустил волшебную палочку, но его пальцы вцепились в неё с такой силой, что нить не прервалась, даже тогда, когда туманный призрак Седрика Диггори (призрак ли? он не был прозрачным) полностью материализовался из волшебной палочки Волдеморта, словно пройдя узкий туннель… и тень Седрика поднялась, взглянула на золотую нить света и заговорила.
— Держись, Гарри.
Голос звучал глухо и загробно. Гарри взглянул на Волдеморта… его расширенные красные глаза по-прежнему выражали ужас… для него это было такой же неожиданностью, как и для Гарри… откуда-то издалека доносились голоса испуганных Пожирателей смерти, рыскавших снаружи купола…
Из палочки снова раздались стоны… и появился кто-то ещё… следующий призрак: голова, за ней — руки и тело… старик, которого Гарри видел во сне, теперь выплывал из палочки, как до этого — Седрик… И его тень, или призрак, что бы это ни было, опустился рядом с Седриком, и, опираясь на костыль, с некоторым удивлением окинул взглядом Гарри, Волдеморта, золотую сеть и связанные нитью волшебные палочки. — Так значит, он и вправду колдун? — произнёс старик, глядя на Волдеморта. — Он убил меня… Не сдавайся, парень…
Но из палочки уже показалась другая голова… серая, как голова статуи, сотканной из дыма — это была голова женщины… Гарри, вцепившись в палочку, смотрел, как на землю опустилась тень Берты Джоркинс. Она смотрела на противостояние широко раскрытыми глазами.