— Не отпускай, не дай связи прерваться! — крикнула она, глухо и загробно, как Седрик. — Не сдавайся, Гарри — не отпускай!
И три призрака закружили внутри золотого купола, в такт хороводу Пожирателей смерти… мёртвые жертвы Волдеморта летали вокруг дуэлянтов, шепча Гарри слова поддержки и злобно шипя что-то, Гарри не слышал что, Волдеморту.
Из волшебной палочки Волдеморта показалась следующая голова… и теперь Гарри знал, кто это будет… он ждал этого с того момента, когда призрак Седрика появился перед ним… знал, потому что этой ночью думал о женщине, призрак которой видел перед собой, больше чем о ком-либо другом…
Туманный силуэт длинноволосой женщины опустился на землю, как до этого — Берта, выпрямился и посмотрел на него… и Гарри, сжимая дрожащую палочку, взглянул в призрачное лицо своей матери.
— Сейчас появится отец… — сказала она тихо. — Он хочет тебя увидеть… Всё будет хорошо… держись…
И снова, как раньше… сначала голова, потом тело… туманный силуэт высокого мужчины с растрёпанными как у Гарри волосами… Джеймс Поттер появился из волшебной палочки Волдеморта, опустился на землю и выпрямился. Он приблизился к Гарри, посмотрел на него, и заговорил, таким же глухим, загробным голосом, как и остальные, но тихо, так, что Волдеморт (с искажённым от ужаса лицом, смотрящий, как тени его жертв вьются вокруг) не слышал…
— Когда связь оборвётся, мы задержимся здесь на считанные секунды… но это даст тебе время… ты должен добраться до Портключа, он вернёт тебя в Хогвартс… ты понял, Гарри?
— Да, — выдохнул Гарри, из последних сил пытаясь удержать вырывающуюся волшебную палочку.
— Гарри… — прошептал призрак Седрика, — забери меня с собой, пожалуйста. Верни моё тело родителям…
— Обещаю, — ответил Гарри. Его лицо исказила судорога.
— Теперь — пора, — прошептал отец, — приготовься бежать… сейчас…
— СЕЙЧАС! — крикнул Гарри; он знал, что ему всё равно не удержать волшебную палочку ни секундой дольше — он изо всех сил дернул её вверх, и золотая нить порвалась; световой купол пропал, песнь феникса замерла — но туманные силуэты жертв Волдеморта не исчезли — они смыкались вокруг него, загораживая Гарри. И Гарри побежал изо всех сил… Он сбил с ног двух потрясённых Пожирателей смерти; он мчался зигзагами между памятниками, чувствуя, как ему вслед летят заклятия, и ударяются о мраморные плиты… Он лавировал между могилами и заклятиями, пробираясь к телу Седрика, не замечая больше боли в ноге, думая только о том, что он должен сделать…
— Оглушить его! — донёсся вопль Волдеморта.
В десяти футах от Седрика Гарри нырнул за мраморного ангела, чтобы укрыться от настигающих красных залпов; крыло ангела тут же разлетелось под ударами заклятий. Крепче сжав волшебную палочку, Гарри выглянул из-за статуи.
— Импедимента! — прокричал он, направив палочку на Пожирателей смерти.
Услышав приглушённый крик, он решил, что ему удалось остановить как минимум одного, но у него не было времени оглянуться и посмотреть; он бросился к Кубку, слыша позади новые заклятия; падая и пытаясь дотянуться до руки Седрика, он увидел проносящиеся над ним световые залпы.
— Посторонитесь! Я убью его! Он мой! — ревел Волдеморт. Пальцы Гарри сомкнулись на запястье Седрика; всего одна могильная плита отделяла его от Волдеморта, но тело Седрика было слишком тяжёлым, Гарри не мог его поднять — ему было не дотянуться до Кубка…
Глаза Волдеморта пламенели в темноте. Гарри увидел, как его рот расползается в ухмылке, как тот заносит волшебную палочку…
— Акцио! — крикнул Гарри, направив палочку на Кубок Трёх Волшебников. Кубок поднялся в воздух и полетел к нему. Гарри ухватился за ручку. Он ещё успел услышать гневный рёв Волдеморта, но в этот же миг почувствовал рывок где-то в середине живота. Это означало, что Портключ сработал — теперь его и Седрика уносил разноцветный ветер… Они возвращались.
35. Веритасерум
Гарри плашмя шлёпнулся на землю, уткнулся лицом в запах травы, да так и замер. Он лежал, закрыв глаза, и не мог вдохнуть. Казалось, падение выбило весь воздух из лёгких. Голова кружилась, его тошнило, а земля качалась, словно палуба в шторм. Пытаясь удержать равновесие, Гарри сильнее вцепился в то, что сжимал в руках: гладкую, холодную ручку Кубка Трёх Волшебников и тело Седрика. Он чувствовал, что если разожмёт пальцы, то скользнёт прямо во тьму, клубящуюся в голове. И он лежал так, рывками втягивая травяной запах, и ждал, чтобы хоть что-нибудь произошло. Шрам на лбу горел болью, мучительно отзываясь на людской гомон. Отовсюду доносились голоса, топот, крики. Гарри лежал, отвернувшись от шума, как если бы это был кошмар, который вот-вот кончится…
Вдруг пара рук схватила его и перевернула.
— Гарри! Гарри!
Он открыл глаза. Над ним поднималось звёздное небо и Альбус Дамблдор. Вокруг толкались тени, надвигаясь всё ближе, Гарри чувствовал, как земля под головой дрожит от топота.
Он лежал у края лабиринта и видел трибуны, возвышающиеся над ним, силуэты людей на их фоне, звёзды в небе.
Гарри отпустил кубок, но ещё сильнее вцепился в Седрика. Свободной рукой он поймал запястье Дамблдора, пытаясь сосредоточиться на его лице, но лицо расплывалось. — Он вернулся, — прошептал Гарри. — Он вернулся. Волдеморт.
— Что происходит? Что случилось? — перевёрнутое лицо Корнелиуса Фаджа возникло рядом с Дамблдором; министр выглядел бледным и потрясённым. — Боже мой — Диггори! — прошептал он. — Дамблдор — он мёртв!
Слова понеслись, словно эхо, от тени к тени. Те, что были ближе, передавали их тем, кто был дальше, а те тут же выкрикивали их — и слова разносились в ночи:
— Мёртв!
— Он мёртв!
— Седрик Диггори! Мёртв!
— Гарри, отпусти его, — донёсся до него голос Фаджа, и Гарри ощутил, как чьи-то пальцы попытались отнять у него Седрика, но Гарри не отпускал.
Тогда лицо Дамблдора, всё ещё размытое и нечёткое, склонилось к нему: — Гарри, ты уже не сможешь ему помочь. Всё кончилось. Отпусти.
— Он хотел, чтобы я принёс его назад, — прошептал Гарри — ему было необходимо это объяснить. — Он хотел, чтобы я вернул его родителям…
— Да, да, Гарри… Теперь можешь отпустить его…
Дамблдор наклонился и, с невероятной для такого старого и худого человека силой, поднял Гарри с земли и поставил на ноги. Гарри покачнулся. Голова раскалывалась, больная нога подворачивалась. В толпе вокруг них проталкивались поближе, повторяя:
— Что случилось?
— Что произошло?
— Диггори мёртв!
— Ему нужно в больничное крыло! — громко объявил Фадж. — Ему плохо, он ранен… Дамблдор, родители Диггори, они здесь, на трибунах…
— Я возьму Гарри, Дамблдор, я отведу его…
— Нет, я думаю…
— Дамблдор, сейчас здесь будет Эймос Диггори, вон он бежит… Вы не думаете, что нужно сообщить ему — прежде, чем он увидит?
— Гарри, оставайся здесь…
Девушки кричали и рыдали… Всё вокруг двигалось рывками, словно в свете стробоскопа.
— Всё хорошо, сынок, я отведу тебя в больничное крыло.
— Дамблдор велел остаться, — выдавил Гарри. Шрам налился такой болью, что казалось, он сейчас потеряет сознание; перед глазами плыли круги.
— Тебе нужно лечь, ну пойдём же.
Кто-то больше и сильнее Гарри, тащил его сквозь перепуганную толпу. Люди охали, кричали и огрызались на того, кто толкал их, ведя Гарри в замок. Через лужайку, мимо озера и Дурмштрангского корабля. Гарри слышал только тяжёлое дыхание незнакомца, помогающего ему переставлять ноги.
— Что случилось, Гарри? — наконец спросил тот, поднимая его по каменным ступенькам. Бух. Бух. Бух. Это был Хмури-«Дикий Глаз».
— Кубок оказался Портключом, — сказал Гарри, когда они пересекали вестибюль. — Перенёс меня и Седрика на кладбище, там был Волдеморт — Лорд Волдеморт.
Бух. Бух. Бух. Мраморная лестница.
— Тёмный Лорд был там? А дальше?
— Убил Седрика… Он убил Седрика.
— А потом?
Бух. Бух. Бух. По коридору.
— Зелье, оно вернуло ему тело.
— Тёмный Лорд снова обрел тело? Он вернулся?
— Потом — Пожиратели Смерти… а потом была дуэль…