Между тем профессор МакГонагалл установила табуретку о трёх ногах перед первогодками, а на неё положила древнюю, грязную и залатанную остроконечную шляпу. Первогодки уставились на шляпу, а за ними и весь зал перевёл на неё глаза. Наступила полная тишина. Но вдруг прореха у полей шляпы открылась, как рот, и шляпа запела:
(стихи переводятся одним из наших талантливых переводчиков, которые переводил стихи для первой книги, и они появятся позже)
A thousand years or more ago,
When I was newly sewn,
There lived four wizards of renown,
Whose names are still well known:
Bold Gryffindor, from wild moor,
Fair Ravenclaw, from glen,
Sweet Hufflepuff, from valley broad,
Shrewd Slytherin, from fin.
They shared a wish, a hope, a dream,
They hatched a daring plan
To educate young sorcerers
Thus Hogwarts School began.
Now each of these four founders
Formed their own house, for each
Did value different virtues
In the ones they had to teach.
By Gryffindor, the bravest were
Prized far beyond the rest;
For Ravenclaw, the cleverest
Would always be the best;
For Hufflepuff, hard workers were
Most worthy of admission;
And power-hungry Slytherin
Loved those of great ambition.
While still alive they did divide
Their favorites from the throng,
Yet how to pick the worthy ones
When they were dead and gone?
'Twas Gryffindor who found the way,
He whipped me off his head
The founders put some brains in me
So I could choose instead!
Now slip me snug about your ears,
I've never yet been wrong,
I'll have a look inside your mind
And tell where you belong!
Большой зал дружно разразился аплодисментами, когда Распределяющая Шляпа допела свою песню.
— Она пела что-то другое, когда распределяла нас, — заметил Гарри, хлопая вместе со всеми.
— Она каждый год поёт что-то новое, — объяснил Рон, — ещё бы, не жизнь — а скучища! Тоска одна — быть шляпой! Небось, весь год новую песню сочиняет.
Меж тем профессор МакГонагалл разворачивала длинный свиток пергамента.
— Когда я вызову вас, надевайте на голову Шляпу и садитесь на табурет, — сказала она первогодкам, — когда Шляпа назовёт ваш Дом, идите и присаживайтесь за свой стол.
— Акерли, Стюарт!
Трепещущий от страха мальчик вышел вперёд, поднял Распределяющую Шляпу, надел её на голову и сел на табурет.
— РЭЙВЕНКЛО! — прокричала Шляпа.
Стюарт Акерли стащил Шляпу и побежал к столу Рэйвенкло, где все дружно ему зааплодировали. Гарри мельком взглянул на
Чо, ловца Рэйвенкло, которая громко хлопала Стюарту, приветствуя его. На мгновение Гарри страшно захотелось тоже сидеть за столом Рэйвенкло.
— Бэддок, Малькольм!
— СЛИЗЕРИН!
На другом конце зала слизеринцы разразились аплодисментами. Гарри смотрел на Малфоя, который хлопал в ладоши, приветствуя Бэддока, шагавшего к столу Слизерина, и думал, знает ли Бэддок, что из Слизерина вышло куда больше Тёмных Магов, чем из любого другого Дома? Фред и Джордж освистали садящегося за стол Бэддока.
— Брэнстоун, Элеанора!
— ХАФФЛПАФФ!
— Колдуэлл, Оуэн!
— ХАФФЛПАФФ!
— Криви, Деннис!
Малыш Деннис Криви, спотыкаясь, засеменил вперёд, путаясь в хагридовой дохе. Сам Хагрид в это время боком входил в зал через дверь позади учительского стола. Примерно вдвое выше среднего мужчины и приблизительно втрое шире, Хагрид, со своей длинной, чёрной, запутанной копной волос и бородой, навевал лёгкий страх. На самом же деле он был добрейшей души человек. Хагрид подмигнул Гарри, Рону и Гермионе, усаживаясь за стол и взглянул на Денниса Криви, надевающего Шляпу. Прореха у полей широко открылась:
— ГРИФФИНДОР! — прокричала Шляпа.
Хагрид присоединился к аплодисментам Гриффиндорцев, а Деннис, улыбаясь до ушей, стянул с себя Распределяющую Шляпу, аккуратно положил её на табуретку и помчался к брату.
— Колин, я свалился в воду! — пронзительно сообщил он, плюхаясь на стул. — Было так здорово! А кто-то в воде схватил меня и вытолкал назад в лодку!
— Здорово! — выпалил Колин, которого эта новость тоже привела в восторг, — спорю, это был гигантский кальмар!
— Ух ты! — воскликнул Деннис таким тоном, который не оставлял никаких сомнений, что пределом человеческих мечтаний было свалиться во время бури в глубокое озеро, а потом быть вытолканным оттуда огромным морским чудищем.
— Деннис! Деннис! Смотри, ты видишь того мальчика, ну черноволосого и в очках? Видишь? Знаешь кто он такой, Деннис?
Гарри отвернулся и стал сосредоточенно разглядывать Распределяющую Шляпу, которая в этот момент распределяла Эмму Доббс.
Распределение продолжилось. Мальчики и девочки с лицами, выражавшими разную степень испуга, подходили к трёхногой табуретке. Очередь становилась всё короче — профессор МакГонагалл уже дошла до буквы «Л».
— Ну же, когда они там?! — проворчал Рон, потирая свой урчащий живот.
— Ну что ты, Рон, Распределение — куда важнее пира, — отчитал его Почти Безголовый Ник в тот момент, когда Лора Мэдли была отправлена в Хаффлпафф.
— Конечно Распределение важнее пира, когда ты — мёртв! — отрезал Рон.
— Надеюсь, новая партия Гриффиндорцев будет соответствовать нашим стандартам! — произнёс Почти Безголовый Ник, хлопая Натали Мак-Дональд, которая присоединилась к Гриффиндорцам. — Чтобы сохранить инициативу!
Гриффиндор три года подряд выходил на первое место в соревновании между Домами.
— Притчард, Грэм!
— СЛИЗЕРИН!
— Квёрк, Орла!
— РЭЙВЕНКЛО!
И наконец, Кевином Уитби — ХАФФЛПАФФ! — Распределение закончилось. Профессор МакГонагалл взяла Шляпу, подняла табурет и вынесла их из зала.
— Наконец-то! — вскричал Рон, хватая свой нож и вилку и, с нетерпением взирая на пустое золотое блюдо.
Профессор Дамблдор поднялся со стула. Широко улыбаясь сидящим перед ним ученикам, он распахнул руки, приветствуя их.
— Я хочу сказать вам только одно слово! — произнёс он громким голосом, отдающимся во всех концах зала. — Приступайте.
— Прекрасно сказано! — хором отозвались Гарри и Рон и с радостью увидели, что пустые блюда по волшебству наполнились яствами.
Почти Безголовый Ник скорбно посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, которые нагружали свои тарелки едой.
— А-а! Так-то луше… — промямлил Рон с набитым картофельным пюре ртом.
— Вам повезло, что пир вообще состоялся, — заметил Почти Безголовый Ник, — сегодня на кухне были беспорядки.
— Пошму? Што шлушилось? — проговорил Гарри, пытаясь прожевать большой кусок мяса.
— Пивз, что же ещё! — покачал головой Ник, и она сильно съехала набок. Он подтянул повыше своё жабо. — Как обычно, знаете ли! Он тоже хотел присутствовать на пиру — но об этом не могло быть и речи! Вы же понимаете, что он совершенно не умеет себя прилично вести! Чрезвычайно дурно воспитан! Не может пройти мимо тарелки с едой, не опрокинув её! Мы держали Совет призраков. Толстый Монах выступил за то, чтобы дать ему шанс, но Кровавый Барон, и весьма благоразумно, я считаю, наотрез отказался.
Кровавый Барон был призраком Слизерина — угрюмым привидением в одеждах, покрытых пятнами серебряной крови. И кроме того, он был единственным, кого слушался Пивз.
— А! То-то Пивз устроил нам встречу! — мрачно сказал Рон. — Так что он натворил на кухне?
— А, ну, как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник, — полнейший разгром и тарарам! Разбросал кастрюли и сковородки по всей кухне. Разлил суп. Напугал бедных домовых до потери пульса…
Дзинь!
Гермиона опрокинула свой золотой бокал. Тыквенный сок медленно расплывался по скатерти, перекрашивая её на своём пути из белого в оранжевый цвет. Но Гермиона не обратила на это никакого внимания.
— Здесь работают домовые? — спросила она, с ужасом глядя на Почти Безголового Ника. — Здесь? В Хогвартсе?
— Естественно, — ответил Ник, удивлённо глядя на неё, — их здесь больше, чем в любом другом месте в Англии, я полагаю. Больше сотни!
— Но я никогда ни одного не видела! — сказала Гермиона.
— Естественно, днём они не выходят из кухни, моя драгоценная! — пояснил Почти Безголовый Ник. — Они появляются только ночью и занимаются уборкой… поддерживают огонь в каминах… То есть, они не должны попадаться на глаза людям, как это положено хорошо воспитанным домовым!
Гермиона в упор глядела на него.
— Но им платят? — спросила она. — Им полагаются выходные? Больничный, пенсия и прочее?