Гарри улыбнулся в подушку и порадовался, что Рон не может прочесть его мыслей.
13. Хмури-«Дикий Глаз»
К утру буря улеглась, но потолок в Большом зале всё ещё выглядел довольно хмуро. Свинцовые облака медленно проплывали над головами Гарри, Рона и Гермионы, внимательно изучавшими за завтраком свои новые расписания. Неподалёку Фред, Джордж и Ли Джордан обсуждали волшебные способы взросления и проникновения в список кандидатов Турнира Трёх Волшебников.
— Сегодня — ничего. Всё утро — на улице, — говорил Рон, проводя пальцем по расписанию понедельника, — Гербология с Хаффлпаффцами и Уход за Волшебными Существами … чёрт, опять со слизеринцами…
— После обеда — двойное Прорицание! — простонал Гарри, рассматривая своё расписание. Прорицание было его самым ненавистным предметом, конечно, не считая Зельеварения. Профессор Трелони периодически пророчила Гарри гибель, что чрезвычайно действовало ему на нервы.
— Я бросила Прорицание. И тебе советую, — радостно сообщила Гермиона, намазывая маслом гренку, — тогда ты сможешь записаться на что-нибудь более полезное, например, на Арифмантику.
— А ты, я вижу, закончила голодовку, — заметил Рон, следя, как она намазывает сверху толстый слой варенья.
— Я решила, что это не самый лучший способ борьбы за права домовых, — заносчиво отозвалась Гермиона.
— И, кроме того, ты проголодалась… — ухмыльнулся Рон.
В этот момент раздался громкий шелест, и в окна влетела сотня сов, несущих утреннюю почту. Гарри взглянул вверх, но среди коричнево-серой массы не увидел белого пятна. Совы кружили над столами в поисках своих адресатов. Большая неясыть отыскала Невилла Лонгботтома и бросила ему на колени пакет — Невилл всегда забывал что-нибудь дома. По другую сторону столовой филин Драко Малфоя сидел у него на плече, нагруженный обычным запасом конфет и печенья, присланных из дома. Пытаясь подавить поднимающееся в груди чувство разочарования, Гарри снова принялся за кашу. А вдруг что-то случилось с Хедвигой, и Сириус не получил его письма?
Он никак не мог избавиться от этих мрачных мыслей всю дорогу в теплицу номер три, куда они шли по промокшим овощным грядкам. В теплице от дурных мыслей его отвлекла профессор Спраут, которая продемонстрировала классу самые уродливые растения, которые он когда-либо видел. Они совсем не были похожи на растения, а скорее на огромных, жирных, чёрных слизняков, торчащих из земли. Все они слегка извивались, и на каждом красовалось несколько крупных блестящих похожих на опухоли наростов, наполненных жидкостью.
— Буботубы, — живо объяснила им профессор Спраут. — Их нужно выжать и собрать гной…
— Собрать что? — с отвращением переспросил Шеймус Финниган.
— Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Спраут, — и этот гной — чрезвычайно ценный, так что не пролейте ни капли. Вы будете собирать его в эти бутылки. Наденьте перчатки из драконьей кожи. Концентрированный буботубный гной может плохо подействовать на голую кожу.
Выжимать буботубы было противно, но, в то же время, это занятие приносило какое-то необъяснимое удовлетворение. Когда опухоль лопалась, из неё обильно вытекала густая желтовато-зелёная жидкость, от которой разило бензином. Они собирали её в бутылки, согласно инструкциям профессора Спраут и к концу урока собрали пару литров.
— Вот радость-то для мадам Помфри! — воскликнула профессор Спраут, закупоривая пробкой последнюю бутылку. — Прекраснейшее средство против плохо поддающихся лечению прыщей, этот буботубный гной! Облегчит страдания студентов, которые прибегают к отчаянным мерам, чтобы избавиться от упрямых прыщей!
— Вроде бедной Элоизы Миджен, — приглушённым голосом сказала Ханна Аббот из Хаффлпаффа, — свои она пыталась проклясть.
— Глупышка, — вздохнула профессор Спраут. — К счастью мадам Помфри удалось поставить ей нос на место!
Оглушительный звонок понёсся из замка по мокрым газонам, оповещая об окончании урока. Класс разделился на две части: Хаффлпаффцы поспешили вверх по каменной лестнице на Трансфигурацию, а Гриффиндорцы направились в противоположном направлении, вниз по склону к хижине Хагрида на опушке Запретного леса.
Хагрид стоял на пороге своей лачуги, держа за ошейник огромного волкодава Клыка. У его ног покоилось несколько открытых деревянных контейнеров. Клык скулил и рвался у него из рук, сгорая желанием поближе ознакомиться с их содержимым. Из контейнеров доносился чудной трескучий звук, время от времени прерываемый чем-то, очень напоминающим взрывы.
— Доброе утро! — поздоровался с классом Хагрид, одаривая Гарри, Рона и Гермиону светлой улыбкой. — Будем ждать слизеринцев. Не хочется лишать их такого удовольствия! Тут у меня Взрывохвостые Крутоны!
— Чего? — сказал Рон.
Хагрид ткнул пальцем в один из контейнеров.
— Мерзость какая! — пропищала Лаванда Браун, отшатнувшись.
Гарри был полностью согласен с Лавандой: мерзости хуже Взрывохвостых Крутонов нельзя было описать. Они напоминали деформированных омаров без панциря. Это были мерзкого розоватого оттенка, покрытые слизью существа безо всяких признаков головы, из которых во все стороны торчали многочисленные щупальца. В каждом контейнере их было примерно по сотне. Они были не больше пятнадцати сантиметров в длину, воняли тухлой рыбой и ползали друг по другу, слепо ударяясь в стенки. Время от времени они выпускали искры, и с шипящим звуком пролетали на пару дюймов вперед.
— Только что вылупились! — похвастался Хагрид, — так что вы их с детства растить будите! Мы сделаем из этого неплохой проектик.
— А кто сказал, что мы хотим их растить? — раздался за их спинами холодный голос Драко Малфоя. Крэбб и Гойл угодливо захихикали — слизеринцы прибыли.
Хагрида озадачил этот вопрос.
— То есть, какая от них польза? Для чего они? Что они делают? — пояснил Малфой.
Хагрид приоткрыл рот. Было очевидно, что вопрос Малфоя озадачил его, и он лихорадочно пытается найти на него ответ. Несколько секунд царила полная тишина, но потом он резко сказал: — А это мы будем проходить на следующем уроке. А кормить их надо сейчас. Вот мы и попробуем скормить им пару разных штуковин. Никогда не держал их раньше, не знаю чем их кормить… что они любят… Тут у меня муравьиные яйца и лягушачья печень и чуток травяной змеятины. Ну, попробуйте, что они схватят.
— Господи! Сначала гной, а теперь это! — вздохнул Шеймус.
Исключительно из чувства глубокой симпатии к Хагриду, Гарри, Рон и Гермиона, пересилив отвращение, поднимали расплющенные кусочки лягушачьей печёнки и предлагали их Взрывохвостым Крутонам, пытаясь соблазнить их этим угощением. Гарри сильно подозревал, что вся эта процедура была совершенно бессмысленной, так как у Крутонов, казалось, не было ничего, даже отдалённо напоминающего рот.
— Ой! — закричал Дин Томас, минут через десять после начала кормления. — Он меня достал!
Хагрид с испуганным лицом побежал к Дину.
— У него взорвался хвост! — со злостью сказал Дин, демонстрируя Хагриду ожог на руке.
— Иногда бывает, — кивнул Хагрид, — когда они стреляют огнём.
— Мерзость! — опять сказала Лаванда Браун. — Пакость! Хагрид, а что это за острая штука из него торчит?
— А-а, у некоторых есть жала, — радостно сообщил Хагрид (Лаванда быстро отдёрнула руку от контейнера), — я так полагаю, что у самцов… У самок на пузе что-то вроде присоски. Пьют кровь, я так считаю.
— Н-да, мне теперь совершенно ясно, для чего мы их выращиваем! — иронически заметил Драко Малфой. — Кому не захочется держать в доме животное, которое может обжечь, ужалить и укусить, и всё разом?
— То, что они не обладают привлекательной наружностью, не значит, что они — бесполезны, — отрезала Гермиона, — драконья кровь чрезвычайно полезная, но кто захочет держать в доме дракона?