— Да у тыквиной грядки, — радостно сообщил ей Хагрид, — они такие огромные сейчас стали, почти по три фута ростом. Только вот что, они жрут друг друга.
— Да что ты говоришь! — воскликнула Гермиона, бросив на Рона устрашающий взгляд. Рон, который до этого безмолвно глядел на своеобразную причёску Хагрида, открыл рот, чтобы что-то ему сказать, но под взглядом Гермионы тут же его закрыл.
— Ага, — печально продолжал Хагрид, — но ничего, я их поселил в разных контейнерах. У меня ещё штук двадцать осталось.
— Какое счастье! — воскликнул Рон, но Хагрид не заметил иронии.
Хижина Хагрида состояла из одной-единственной комнаты, в углу которой помещалась огромнейшая кровать, покрытая лоскутным одеялом. Перед камином стоял громадный стол и стулья. С потолка над столом свешивались связки вяленой ветчины и дичи. Они уселись за стол, а Хагрид принялся заваривать чай. Разговор сразу же перешёл на Турнир Трёх Волшебников. Хагрид пребывал в таком же восторге, как и они.
— Вы погодите, — ухмыльнулся он, — вы только погодите! Вы такое увидите, какого никогда еще не видели. Первое задание… ой, я ни могу вам это сказать…
— Ну скажи нам, ну пожалуйста, Хагрид! — хором умоляли его Гарри, Рон и Гермиона, но от только покачал головой и улыбнулся.
— Я не хочу вам испортить удовольствие, — сказал он, — но все будет потрясающе! Я вам точно говорю! Они, Чемпионы эти, тяжело им, беднягам, придётся. Не думал не гадал, что доживу до Турнира Трёх Волшебников!
Они засиделись у Хагрида так долго, что остались на обед, но почти ничего не съели. Хагрид угостил их блюдом домашнего приготовления, которое он преподнёс им, как мясное жаркое, но, когда Гермиона извлекла из своей тарелки огромный коготь, у неё, Гарри и Рона испортился аппетит. Но они всё же хорошо провели время, стараясь выудить из Хагрида, в чём именно будут заключаться задания турнира, пытаясь отгадать, кого выберут Чемпионами и, размышляя о том, удалось ли уже Фреду и Джорджу избавиться от своих бород.
После полудня пошёл мелкий, моросящий дождь. Сидеть у огня, прислушиваясь к каплям дождя, легонько барабанящим по окнам, было очень уютно. Хагрид штопал носки и спорил с Гермионой о судьбе домовых — он наотрез отказался вступить в З.А.Д.
— Это было бы нехорошо по отношению к ним — хмуро сказал он, вдевая толстую жёлтую нитку в массивную костяную иглу. — Это натура у них такая, смотреть за людьми, они это любят. Они будут несчастны, если ты у них отнимешь их работу, оскорбишь их, если попытаешься платить им.
— Но когда Гарри освободил Добби, Добби был до смерти счастлив, — сказала Гермиона, — и, мы слышали, что теперь он требует оплату за свою работу!
— Ну да, ну да, в семье не без урода! Я не говорю, что нет таких домовых, которые б не хотели быть свободными, но ты не сможешь убедить большинство, да ни за что, Гермиона!
Гермиона с недовольным видом запихала свою жестянку в карман мантии.
В половине пятого начало темнеть. Гарри, Рон и Гермиона решили, что настал час направиться назад в замок на пир, посвящённый Хэллоуину и, самое главное, на объявление Чемпиона Хогвартса.
— Я тоже пойду, — сказал Хагрид, отложив свою штопку, — только дайте мне минутку.
Хагрид поднялся, направился к комоду, стоящему у его кровати и начал рыться в ящиках. Гарри, Рон и Гермиона не обращали на него никакого внимания, пока им в нос не ударил совершенно омерзительный запах. Закашлявшись, Рон выдавил из себя: — Хагрид, что это?
— А? — переспросил Хагрид, — повернувшись к ним лицом. В руках у него была огромная бутыль. — Вам не нравится?
— Это — лосьон для бритья? — прерывающимся голосом осведомилась Гермиона.
— Не, это… одеколон, — пробормотал Хагрид и покраснел. — Может, многовато налил? — хриплым голосом засомневался он. — Сейчас сотру. Погодите маленько.
Тяжело ступая, он вышел из хижины и стал оттираться водой из бочки.
— Одеколон? — повторила изумлённая Гермиона. — Хагрид?
— А причёска? А костюм? — прошептал Гарри.
— Смотрите-ка! — вдруг сказал Рон, указывая на окно.
Хагрид уже не мылся. Он стоял, повернув голову так, что им было видно его лицо. И это лицо полыхало огнём. На цыпочках, чтобы не быть замеченными Хагридом, Гарри, Рон и Гермиона подобрались к окну и осторожно выглянули наружу. Они увидели, что мадам Максим, сопровождаемая своими учениками, только что выбралась из экипажа. Бобатонцы тоже собирались на пир. Им не было слышно слов, которые говорил ей Хагрид, но они хорошо видели его подёрнутые влагой глаза, с восхищением на неё взирающие. — Такими глазами, — подумал Гарри, — Хагрид смотрел только один раз и только на одно существо: на дракончика Норберта.
— Он пошёл с ней в замок! — возмущённо воскликнула Гермиона, — а я-то думала, что он собирается идти с нами!
Даже не оглянувшись назад на хижину, где его ждали Гарри, Рон и Гермиона, Хагрид поплёлся вместе с мадам Максим к замку, а за ними по пятам, полубегом следовали Бобатонцы, еле поспевая за их огромными шагами.
— Он к ней неровно дышит! — в замешательстве произнёс Рон. — Представляете, если у них родятся дети, они побьют все рекорды! Каждое их дитя будет, наверно, весить тонну!
Они вышли из хижины, захлопнув за собой дверь. На улице очень быстро темнело. Плотно закутавшись в плащи, они заспешили к замку по поросшим травой холмам.
— Ой, это они — смотрите! — прошептала Гермиона.
От озера к замку шагала делегация Дурмштранга. Виктор Крам шёл рядом с Каркаровым, а остальные пыхтели позади них. Рон уставился на Крама, но тот, не оборачиваясь, вошёл во входные двери, прямо перед носом Гарри, Рона и Гермионы.
Когда они прибыли в залитый огнями свечей Большой зал, там уже было полно народу. Кубок Огня передвинули, и теперь он стоял перед местом Дамблдора на столе преподавателей. Фред и Джордж, вновь безбородые, казалось, смирились со своим поражением.
— Я надеюсь, что выберут Анджелину, — сказал Фред, усаживающимся рядом с ним Гарри, Рону и Гермионе.
— Я тоже! — согласилась запыхавшаяся Гермиона. — Но мы уже совсем скоро узнаем!
Казалось, что праздничный пир продолжался сегодня до бесконечности!
Возможно, потому что в течение двух дней они пировали дважды, Гарри не обращал никакого внимания на изысканно приготовленные блюда, которым, в обычный день, он уделил бы своё неотъемлемое внимание. Судя по тому, что то там, то здесь кто-нибудь вытягивал шею, нетерпеливо поглядывал на стол преподавателей, ёрзал на стуле или вставал с места, чтобы проверить, закончил ли трапезу Дамблдор, весь зал не мог дождаться, когда закончится пир, тарелки очистятся и Чемпионы, наконец, будут названы.
Наконец золотые блюда вновь засверкали чистотой и в зале зашумели. Но шум мгновенно прекратился, как только Дамблдор поднялся со своего места. Профессор Каркаров справа от Дамблдора, а мадам Максим по его левую руку, выглядели такими же взволнованными, как и их подопечные. Людо Бэгман сиял и подмигивал то тому, то другому ученику. С другой стороны, мистер Крауч не проявлял к происходящему никакого интереса — у него, скорее, был довольно скучающий вид.
— Итак, Кубок почти что готов принять решение, — произнёс Дамблдор, — по моим подсчётам ему необходима ещё одна минута. Теперь так, когда Чемпионов назовут, они должны будут подойти к столу преподавателей, пройти мимо него и выйти из зала в соседнюю комнату (он указал рукой на дверь позади своего стола), где они получат первоначальные инструкции.
Он вытащил свою волшебную палочку и широким взмахом обвёл ею зал. Тотчас же все свечи, за исключением свечей внутри тыкв, потухли. Зал погрузился в полутьму. Самым светлым пятном теперь оказался Кубок Огня, его блистающее, яркое, голубовато-белое пламя, практически, обжигало глаза. Все молча ждали… То там, то здесь присутствующие нервно поглядывали на часы.