— Похоже, ты всё это тщательно обдумал, Хмури, — холодно произнёс Каркаров, — и придумал чрезвычайно оригинальную теорию, хотя, конечно, я слыхал и такое, что совсем недавно ты вдребезги разбил один из подарков к своему дню рождения потому, что вбил себе в голову, что кто-то искусно запрятал туда яйцо василиска. И только позже до тебя дошло, что это были обыкновенные экипажные часы. Так что, ты не обидишься, если мы не станем воспринимать всерьёз твои измышления…
— Да, мне-то известно, что есть такие типы, которые готовы воспользоваться любым самым безобидным случаем для достижения своих целей, — угрожающе отпарировал Хмури, — такая у меня работа — следовать логике Тёмных Магов, и кто-кто, а ты — Каркаров, должен это помнить.
— Аластор! — предостерегающе, воскликнул Дамблдор.
— К кому это он обращается? — недоумённо подумал Гарри, но тут же сообразил, что вряд ли «Дикий глаз» — настоящее имя Хмури. «Дикий глаз» послушно замолчал, но с явным удовольствием продолжал поглядывать на вспыхнувшее лицо Каркарова.
— Как это произошло — мы не знаем, — обратился к присутствующим Дамблдор, — но, похоже, что у нас нет выбора: оба они — Седрик и Гарри были выбраны Кубком, и поэтому они оба должны будут принимать участие в турнире…
— О-о! Но, Дамблидорр…
— Моя дорогая мадам Максим, если вы сможете предложить более приемлемый вариант, я с огромным удовольствием выслушаю ваше предложение!
И Дамблдор замер в ожидании ответа, но мадам Максим молчала, продолжая сверлить его злым взглядом. И не она одна. Снейп был явно разъярён, Каркаров кипел — у одного Бэгмана был радостно-возбуждённый вид.
— Ну так что, тогда расколемся? — широко улыбаясь и потирая руки, произнёс он. — Надо ж проинструктировать Чемпионов, а? Барти, сочти за честь…
У Крауча был такой вид, как будто он только что очнулся от глубокого сна.
— Да-да… инструкции… да… первое задание…
И он ступил в полосу света. Озарившееся каминным пламенем лицо Крауча показалось Гарри нездоровым. Под глазами лежали тёмные круги, а испещрённая морщинами кожа была тонкой и белой, как бумага. Он выглядел гораздо хуже, чем на Кубке мира по квиддитчу.
— Первое задание — на отвагу, — сообщил он четырём чемпионам, — поэтому мы вам заранее не сообщим, в чём оно будет заключаться. Храбрость перед лицом неизвестной опасности — чрезвычайно важное для мага качество… чрезвычайно важное…
— Это первое испытание состоится двадцать четвёртого ноября, и вы будете проходить его перед лицом всех учащихся школы и коллегии судей. Чемпионам не разрешается просить помощи у преподавателей. Чемпионам запрещается принимать от преподавателей какую бы то ни было помощь в целях выполнения поставленного перед ними задания. Единственным орудием, которое будет позволено иметь при себе Чемпионам, являются волшебные палочки. Информацию о втором задании Чемпионы получат по окончанию первого. В связи с тем, что участие в турнире требует огромного вложения сил и времени, Чемпионы освобождаются от годовых экзаменов.
Мистер Крауч повернулся к Дамблдору:
— По-моему — всё, Альбус?
— По-моему — тоже, — ответил Дамблдор, с участием поглядывая на Крауча. — Барти, ты точно не останешься сегодня переночевать в Хогвартсе?
— Не останусь, Дамблдор. Мне необходимо вернуться в министерство, — ответил мистер Крауч, — у нас сейчас тяжёлые времена и очень много работы… Я оставил за себя юного Уизерби… Полон энтузиазма, этот Уизерби… хотя, иногда — чересчур, по правде сказать…
— Но ты хоть не откажешься от рюмочки на дорогу? — спросил Дамблдор.
— Давай, Барти, оставайся! Я остаюсь… — вмешался сияющий Бэгман, — Тут в Хогвартсе жизнь сейчас бьёт ключом, не то, что у нас в конторе!
— Не могу, Людо, — сказал Крауч. В его голосе прозвучали привычные нетерпеливые нотки.
— Профессор Каркаров, мадам Максим, а вы, по рюмочке, чтоб лучше спалось? — предложил Дамблдор.
Но мадам Максим, обняв за плечи Флёр, уже уводила её из комнаты назад в Большой зал. До Гарри долетели отрывки их торопливой французской речи. Каркаров позвал Крама и они также поспешно, но молча покинули комнату.
— Гарри, Седрик, и вам тоже следует ложиться спать, — улыбнулся им Дамблдор, — уверен, что Гриффиндор и Хаффлпафф ждут вас, чтобы вместе с вами отпраздновать это событие. Не стоит лишать их такого замечательного повода перевернуть всё вверх ногами и хорошенько побалаганить.
Гарри взглянул на Седрика, который в ответ кивнул ему головой и оба вышли из комнаты.
В Большом зале уже не было ни души, свечи почти догорели, придавая беззубым мерцающим улыбкам на лицах тыкв жуткое выражение.
— Ну вот, — сказал Седрик с лёгкой улыбкой, — выходит, что мы опять противники в этой игре!
— Выходит так, — согласился Гарри. Он не нашёлся, что ещё сказать. В голове его был полный сумбур.
— Ну, так ты мне расскажешь, — спросил Седрик на выходе в вестибюль, который сейчас, когда из него вынесли Кубок Огня, был освещён лишь светом факелов, — как же всё-таки ты умудрился внести в Кубок своё имя?
— Я не вносил его, — сказал поражённый Гарри, — я не вносил! Я сказал правду!
— А-а… ну что ж, — пробубнил Седрик. Гарри было совершенно очевидно, что Седрик ему не поверил. — Ну что ж… тогда пока…
Вместо того, чтобы направиться вверх по мраморной лестнице, Седрик вышел в дверь направо от неё. До Гарри донёсся звук шагов Седрика, спускающегося по каменным ступеням. Наконец и Гарри сдвинулся с места и побрёл вверх по мраморной лестнице.
Поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все будут считать, что он как-то умудрился внести в Кубок своё имя? И как они могли подумать, что он способен на такое безумие, когда ему надо будет соревноваться с людьми, которые получили на три года больше волшебного образования, когда ему теперь надо будет участвовать в задании, в котором он будет рисковать жизнью, да ещё и на глазах сотен людей! Естественно, он думал об этом… он фантазировал, но не всерьёз же… просто, была такая невинная мечта… И он ни на минуту и не думал всерьёз участвовать в турнире…
Но кто-то подумал за него… кто-то хотел, чтобы он участвовал и внёс его имя. Зачем? Побаловать его? Почему-то ему думалось, что тому была другая причина…
Кто-то хотел, чтобы он опозорился перед всеми? Н-да, если так, то их желание скорей всего исполнится…
Или… кто-то замышлял убить его?!
Была ли эта идея обычной паранойей Хмури? Может, это просто был розыгрыш? Кто-то просто хотел подшутить над Гарри, для этого и сунул его имя в Кубок? Или, действительно, был кто-то, кто желал ему погибели?
Ему не нужно было долго искать размышлять в поисках ответа на свой вопрос. Да, кто-то желал ему погибели: тот, кто пытался убить его с тех пор, как он был годовалым ребёнком… Лорд Волдеморт. Но как же он мог подстроить, чтобы имя Гарри попало в Кубок? Ведь, вроде бы, Волдеморт был далеко от Хогвартса, в какой-то заморской стране, прячась от всех, один… слабый, лишённый волшебных сил…
Всё так, но в том сне, после которого он проснулся от боли в шраме, с Волдемортом кто-то был… Он разговаривал с Червехвостом… замышляя убийство Гарри…
Но тут, к своему изумлению, Гарри обнаружил, что стоит перед Толстой Дамой. Он и не заметил, как его ноги сами привели его сюда. Удивительно было и то, что сейчас Толстая Дама была не единственной обитательницей своего портрета. Рядом с ней с самодовольным видом восседала сухая и морщинистая колдунья, которая кинулась в соседний портрет, когда Гарри вошёл в боковую комнату. Она, очевидно, промчалась по всем портретам, украшающим стены семи лестниц, чтобы опередить Гарри. И теперь обе дамы с превеликим интересом взирали на Гарри.
— Ну и ну! — проговорила Толстая Дама. — Виолетта только что мне всё рассказала. Ну, так кто же только что был выбран в Чемпионы школы?